Лекарка поневоле и опять 25 примет (СИ) - Муратова Ульяна - Страница 9

Тётку Фалью проняло — она бессвязно залепетала что-то извиняющееся, а потом заплакала. Крупные слёзы побежали по морщинистому лицу, и мне стало её жалко.

— Хорошо. Тогда поступим так: вы выполняете все мои рекомендации бес-пре-кос-лов-но. А я взамен вас лечу. И извинения принести всё же придётся, но так и быть, дам вам на это немного времени.

Зелье подействовало очень быстро. Нам повезло, что тромб был совсем небольшой — просто сосуды оказались очень уж сужены, хватило и такого, чтобы полностью заблокировать кровоток в мозгу.

В этот момент в приёмную вошёл обеспокоенный Давлик.

— Чего случилось-то? — встревоженно спросил он, оглядывая мать.

— Инсульт, — пояснила я. — Она лекарство не пила, и вот результат.

— Давлик, ты б за мамкой-то своей следил, — ядовито подначила Луняша. — А то ходит по селу, честных девиц винит в том, что покрали тебя, драгоценного.

— Не Давлик, а Давлар, — огрызнулся он, а потом посмотрел на мать: — Я же сказал, что съехал к плотнику, до зимы у него перекантуюсь, а дальше посмотрю, может, в город на заработки подамся.

— По што ты бросаешь-то меня? — всхлипнула тётка Фалья.

— Задушила ты меня заботой своей. В печёнках уже сидит. То не делай, туда не ходи, так не ешь… И люди смеются. А я мужик уже взрослый, между прочим, — сурово сказал он. — И женюсь, как на ноги встану. Будешь так дальше себя вести — ни меня, ни внучиков не увидишь.

— Может, повремените с разборками? Пациентке нервничать нельзя, — вмешалась я. — Лучше проводи её домой и проследи, чтобы она лекарства выпила. И уж подежурь сегодня ночью, чтобы не вышло чего. А завтра жду на повторный приём. С извинениями.

Продиагностировав заклинанием и убедившись, что больше тётке Фалье пока ничего не угрожает, я отпустила Давлика с матерью домой.

— Ишь ты… Давлар… Нашёлся деловой какой… — в спину ему проговорила Луняша, но получилось у неё не столько ехидно, сколько заинтересованно.

— Вечером сходишь, проверишь, как они там, — решила я брызнуть водички на мельницу чужой драмы. — И сильно зубы не скаль, Давлик тебе ничего плохого не сделал, ты первая обзываться начала. А за действия своей мамаши он ответственность нести не обязан.

Луняша нахохлилась и явно со мной не согласилась, но перечить не осмелилась.

Остаток вечера в приёмной было на удивление тихо, и я уже собиралась отправиться с домашним визитом к Талле и Дичику, как они сами нарисовались на сельской дороге.

Талла шла, разрезая своей мрачной фигурой висящую в воздухе пыльную взвесь, словно гружённая горем баржа рассекала застоявшиеся воды реки печали. На боку она держала сына, обнимая его левой рукой, а правой вела за собой шаркающего слепого деда.

— Ох, Солар, сбереги от участи такой! — сложила руки в молитвенном жесте Луняша и поклонилась солнечным лучам.

Пока траурная процессия медленно приближалась к нам, я сбегала за справочниками и принялась искать заклинание от катаракты. Видела же его! Вот только где?..

К моменту, когда пациенты наконец вошли в приёмную, я уже была во всеоружии и намеревалась справиться как минимум с одной болезнью.

Луняша вела себя странно. Обычно приветливая и живая, тут она губы поджала и даже не поздоровалась. Талла это явно заметила и выпрямила и без того напряжённую спину так, будто в неё кто-то ткнул раскалённым шипом.

— Ясного вечера! Как хорошо, что вы пришли, — попыталась сгладить неловкость я и гневно посмотрела на помощницу, но та лишь с гордым видом отвернулась. — Садитесь.

Талла усадила деда и устроилась рядом сама, взвинченная до предела. Вот хоть веником по заднице Луняше наподдать теперь — настолько враждебную обстановку она создала из ничего.

— Давайте начнём с катаракты. Это заболевание часто возникает у пожилых людей. Мутнеет хрусталик глаза. Магией можно его очистить, но это займёт время, ведь чем сильнее помутнение, тем более длительное требуется лечение. В общем, сразу настраивайтесь на то, что мгновенного результата не будет, придётся как минимум пару недель походить, — я встала рядом с дедом и принялась за диагностическое заклинание.

Вроде бы всё с ним в порядке…

— Имейте в виду, что может быть ощущение жжения. Обезболивать я не буду, потому что во время лечения нельзя воздействовать на нервы в глазу. Это может смазать картину. Если вы заметите, что зрение улучшилось, то обязательно сообщите. Вы сейчас что видите?

— Дак ничего. Вижу, что день на дворе. Светло.

— То есть только свет и тень отличаете?

— Вот так, сударыня вашблагородь… — виновато развёл руками он.

Заклинание было сложным, я взяла в руки книгу и принялась рисовать его на лице пациента, водя указательным пальцем по закрытым векам и морщинистому лбу. Складывавшийся из десятков петелек и завитушек узор ложился точно по схеме, а я напитывала его лечебной силой, ловя отклик от тела пациента.

Ох, как же мне нравится мой дар! Насколько чудесно вот так брать и исцелять одной лишь волей. Покорная моей руке, магия концентрировалась в зрачке, а болезнь отступала, и эта капитуляция наполняла меня ликованием.

Завершив заклинание, я спросила пациента:

— Есть улучшения?

Набрякшие веки приоткрылись, и на меня уставились карие глаза. Белёсый хрусталик всё ещё было видно невооружённым глазом, но он стал темнее.

— Лучше! — заполошно воскликнул дед. — Всё размыто, но хоть видать фигуры. Видно, как года три-четыре назад!

— Вот и чудесно, — улыбнулась я. — Будете приходить, пока не добьёмся результатов. А теперь давайте займёмся Дичиком. Как у вас сегодня дела?

— Нормально, — ответила Талла, пряча глаза. — Спали хорошо.

— Пойдёшь ко мне на ручки? — ласково спросила худющего малыша, и когда он согласно моргнул, помогла ему переползти к себе на руки.

Диагностическое заклинание показало всё то же, что и вчера. Понять бы ещё, что это значит. Явно не родовая травма — такие в этом мире лечатся без проблем. И не последствия инфекции, которые тоже можно было бы устранить, пусть и с некоторым трудом. Как и другие упомянутые Таллой целители, Лана с такой болезнью не сталкивалась и понятия не имела, как её лечить.

Обезболив на всякий случай, я села на своё рабочее место и посмотрела на Таллу:

— Ну, рассказывайте.

Примета 30: свекровкины сладкие улыбки — к невесткиным горьким слезкам

Двенадцатое юлеля. Ранний вечер

Таисия

— Что рассказывать? — Талла напряглась ещё сильнее и затравленно посмотрела в сторону выхода.

— Рассказывайте всю историю болезни, с самого рождения, не опуская никаких деталей.

— Зачем?

— Затем, что лечение надобно начинать со сбору анамнезу, — влезла в разговор Луняша и посмотрела на Таллу с превосходством.

— Сделай нам всем успокоительного отвара, пожалуйста, — резко обернулась к ней я. — Особенно себе.

На этот раз Луня проигнорировать меня не смогла, фыркнула, порывисто встала и ушла, захлопнув за собой дверь громче обычного.

— Извините, я на секунду, — не выдержала я, ссадила Дичика на стул и последовала за помощницей.

Она зло закидывала поленья в печь, а когда закончила — с лязгом бухнула внутрь горшок с водой.

— Какая змеюка тебя укусила? — спросила я, глядя на неожиданно сердитое лицо Луняши.

— А нечего с ней эти… как их?.. политесы разводить! — взорвалась вдруг она. — Сама плод вытравить пыталась, чтоб от мужа по любовникам бегать! Ребёнку всю жизнь перекалечила! А теперь — ходит, на жалость давит!

— Да неужели? — сощурилась я. — Интересно, как в эту историю вписывается генетическое заболевание?

Луня сердито уставилась на меня.

— Чаво?

— Таво! — в тон ей ответила я. — Заболевание у мальчишки врождённое. Не мать его таким сделала, само так случилось. А что до остального — так это дела не касается. Мальчик мать не выбирал, а если ты будешь себя так вести, то уйдёт-то она, а без помощи останется он. ОН! Ты к этому подводишь? Этого хочешь добиться? — сердито спросила я.