Забавные, а порой и страшные приключения юного шиноби. Фантасмагория. Часть 1 - Конофальский Борис - Страница 3

«Негабарит какой-то».

Когда шиноби догнал торговца, его онучи были изрядно забрызганы болотной жижей, но это его ничуть не смутило: что ж тут поделаешь – дорога. И сам купец был тоже в грязи. Он не ехал в тарантасе, а шёл рядом, держа вожжи и поправляя рогожу на своём объёмном грузе. Мужчина был высок, немолод, его видавший виды плащ был в грязи, но ни старость его верхней одежды, ни грязь не закрывали больших цифр на спине плаща, это была дробь «одна шестьдесят четвёртая». Торговец обернулся немного нервно, когда услышал чавкающие в грязи шаги шиноби. Во взгляде его поначалу был страх, но едва он рассмотрел того, кто его догонял, так даже помахал рукой, поправил под маской пегую бороду и пробубнил едва различимо:

– Шалом вам! Меня зовут Барух Левинсон. Я бизнесмен из Чемодановки.

– И вам шалом алейхем. Я шиноби Свиньин, – Ратибор, подходя ближе, тоже помахал торговцу рукой со всем возможным дружелюбием.

А тот оглядел его теперь внимательнее и заметил радостно:

– Борух Ашем, вижу… точно… Вы синоби! Или лучше говорить шиноби?

– Нас можно называть и так, и эдак, – кивает Ратибор; он улыбается, хотя его улыбки под маской не видно.

– Настоящий синоби, вон и копьё берёзовое при вас. Как хорошо, что вы тут появились, а то иду совсем один. А тут жабы… Одна недавно чуть моему козлолосю глаза не выжгла. Опасные, – он трясёт своими серыми от седины волосами, что свисают из-под маленькой шляпы до плеч, – опасные места, – торговец озирается. – А ведь дальше ещё и низины пойдут. Там вообще болото дорогу заливает.

– Согласен, здесь места небезопасны.

Торговец опять оглядывает молодого человека:

– А вы вон в онучах. Грязи-то не боитесь? У меня вон сапоги из кожи барсуленя, и то волнуюсь.

Он для демонстрации приподнимает левую ногу. У него и вправду были размятые временами, влагой и дорогами почти бесформенные сапоги высотою немногим выше щиколотки.

– К дорогам мне не привыкать, – отвечает молодой человек. – А грязь – извечный мой попутчик.

– Извиняйте, а вы врачевать идёте, – интересуется торговец, – или, быть может… того, – тут он подмигивает Свиньину, – зарезать кого решили?

– А это как пойдёт, как сложится дорога, – отвечает ему Ратибор.

На самом деле у него была миссия, его первая в жизни миссия, но разве шиноби будет распространяться о своих делах?

«Научись скрывать не только свои действия, но и помыслы», – гласило одно из первых правил в науке выживания, что постигал он с самого детства.

– Эй, Борух… – вдруг доносится из-под рогожи.

«Груз, кажется, заговорил!». Шиноби заинтересован.

Молодой человек смотрит внимательнее на то, что возвышается из тарантаса, и видит, как края рогожи расходятся и из-за неё на него смотрит… человеческий глаз.

– Чего тебе, проклятый, чего ты вылезаешь? Сиди там себе спокойно, – возница одёргивает рогожу, закрывая глазу обзор.

Но юный шиноби замечает за рогожей железные прутья. Он понимает, что торговец в тарантасе перевозит… клетку.

– А кто это там с тобой? – доносится из-под рогожи.

– Не твоё дело, сиди, говорю, – беззлобно отвечает торговец. И, уже поворачиваясь к молодому человеку, поясняет: – Вот, еретика по случаю прикупил.

– Еретика? По случаю? – уточняет Ратибор. Ситуация становится всё интереснее. – Звучит всё это странно.

– Ну да… Гатчинский палач подлюку продавал. Трибунал постановил этого гада сжечь как вредоносного… А денег на трутовики палачу не выдал, а палачу оно надо – трутовики для костра на свои кровные покупать? Нет, ему оно вообще не надо, вот он и решил этого продать. Аукцион в ближайшей столовке собрал. Там люди кушали фаршмак и торговались понемногу, а я еретика и выкупил, – торговец смеётся. – Больше всех за него дал… Уж потратился, но думаю, дельце оно верное. Эта сволочь у меня непременно окупится.

– Сам ты сволочь! Ну ты погляди, какой козёл! «Окупится», говорит! «Окупится!» – зло орёт еретик из-под рогожи. И тут же начинает страдать: – А-а-а… Господи… Ну за что мне всё это?! – кажется, он в своей клетке шевелится и теперь рыдает ещё. – И никакой я не еретик. Я честный математик. Математик! Преподаватель. А Трибунал ошибся. Отцы-раввины не разобрались в ситуации, – и тут математика снова разбирает злость, и он добавляет с раздражением: – Потому что дуболомы… – а потом и орёт изо всех сил, так орёт, что пугает болотную живность: – Дуболомы! Сволочи!

«Ишь как его качает, от плача до проклятий один шаг! – замечает юный шиноби. – Психически несчастный не стабилен. Да разве можно быть стабильным, узнав, что на костёр тебя везут?!».

– Вот! – многозначительно произносит торговец и смотрит на Ратибора, ещё и рукой указывая на повозку: ну, это вы видели? Вы это слышали? И потом продолжает: – Тебя, подлеца, только за эти слова о священном Трибунале уже спалить надо. Трибунал не разобрался в ситуации! Надо же такое придумать?! – он качает головой. – Э-э… Правильно раввины тебя приговорили к сожжению, абсолютно правильное и взвешенное решение, и как рядовой представитель истинного народа, я полностью одобряю приговор Суда.

– Торгаш поганый, – доносится раздражённое из-под рогожи, – тупой барыга… Ба-ры-га… Что ты там в своей деформированной черепной коробке одобришь? Одобряет он! Тупой кусок свиньи! И главное, чем? Чем ты там можешь одобрить? У тебя в башке болотная жижа. Латентный ты пожиратель сала. Ты ведь даже сути нашего спора с раввинами из инквизиции понять не можешь. А туда же… Одобряю я! Купил… Негодяй, поганый торгаш… Купил меня и радуешься? А я, между прочим, страдаю за истину!

– Заткнись, я тебе сказал… За истину он страдает. – в общем-то беззлобно отвечает на все эти выпады еретика торговец Борух, – заткнись по-хорошему; не угомонишься – набросаю тебе в клетку водяных клопов, – он ухмыляется и качает головой. – Поглядите на него – каков… Отцы-раввины не разобрались в ситуации! Да у любого из них в мизинце мозгов больше, чем у тебя! Математик он, видите ли!

– Подлец! – ревёт из-за рогожи еретик. – Тупая ты башка, в которой все извилины давно сложились в кукиш! Откуда ты знаешь, у кого сколько мозгов… Ты же только барыш и можешь посчитать. Да и с этим, судя по тебе, у тебя не очень… Чёртов недоумок! Ещё берёшься судить мудрых.

Глаза торговца начали наливаться кровью, он уже собрался ответить что-то своему пленнику, сказать тому какую-то грубость или ругательство, но Ратибор его опередил вопросом:

– Послушайте, а в чём здесь цимес? Мне ваши инвестиции совсем не очевидны.

Торговец сразу подобрел и забыл про ругань, видно, мысли о прибыли настраивали его на душевный покой:

– Так это же просто – по договору с палачом Гатчины я должен этого, – Барух кивает на клетку, – хулигана сжечь. Но я подумал: а чего же сжигать его просто так. Сожжение впустую… это же нелепое расточительство. Такое интересное событие можно к чему-нибудь приурочить. Ну, вы понимаете…

– Простите, но не очень… – шиноби всё ещё не улавливал мысли.

– Ну, к примеру, вы соберётесь открыть, допустим, небольшой перегонный заводик, или сверчковую ферму, и хотите придать этому событию какую-то значимость… И тут я… А пожалуйста… не хотите ли ритуальный костерок с настоящим еретиком, чтобы всем вашим знакомым запомнилось это событие?

– Сволочь ты! – ревёт из тарантаса еретик. – Чтоб ты сдох! Вместе с открытием своей сверчковой фермы!

Он даже тянет руку из-под дерюги, чтобы схватить Боруха, но тот легко уворачивается от скрюченных пальцев пленника и продолжает выкладывать юному попутчику свои неординарные прожекты:

– Или, опять же к примеру, вы уважаемый человек и выдаёте свою дочь замуж. И что?

– И что? – Свиньин начинает догадываться, но всё ещё не уверен в своих догадках.

– Вот и я вас спрашиваю: и что? – продолжает торговец. – Чем вы удивите людей? Подумаешь, свадьба дочери. Может, вы пригласите сто человек гостей, и что, думаете, ваши соседи удивятся и скажут: как хорош был Борух? – он качает головой с полным сожалением. – Молодой человек… Я вас умоляю, – торговец машет рукой на шиноби так, как будто это он его расстроил, а не какие-то гипотетические люди. – Они сразу скажут: подумаешь! Вот удивил! Да у Ицхака на свадьбе его третьей дочери было сто двадцать гостей! А ещё в прихожей раздавали настоящую мацу всем бродягам с улицы.