Варлорд. Политика войны (СИ) - "Д. Н. Замполит" - Страница 32

Теперь в затылка зачесали оба.

— Особенно, как охраняется эта сторона. Часовые, патрули, пулеметы…

— Хрена ли на второй? Может, на третьем пусто?

— Наоборот. На третьем пулеметная точка, а на втором мы никакого шевеления не засекли. Короче, тихо-тихо пробраться туда, посмотреть и к утру вернуться обратно.

— Маловато будет, надбавить бы, — попытался торговаться Суэро.

— Я пойду, а ты думай, — перебил его напарник.

Суэро плюнул еще раз и махнул рукой.

После заката я выдал им черные балаклавы, фонарики, веревку, тонкие кинжалы и прочий затребованный инструмент.

Два гребца ловко переправили их на плотике, пристав не сильно дальше расчетной точки, самодельные ниндзя чуток подождали под бережком и полезли наверх. Я смотрел в бинокль до рези в глазах, пока совсем не перестал различать в темноте — и без того узенький серпик новой луны полностью скрылся за тучами.

Всю ночь ползали вокруг Алькасара, слушая, как там меняются часовые — уж не знаю, кто, Москардо или Ромеро, но службу наладили будь здоров. Хотя при таком контингенте — гвардейцы да кадеты — это не слишком сложно. Главное, что сторону, обращенную к реке, стерегут не так рьяно, как три остальные.

Ночной зефир, как ему положено, струил эфир, вместо Гвадалквивира шумел и бежал Тахо, звяканье винтовок часовых заменяло гитары звон, все как у Пушкина, только два уркагана никак не возвращались. В половине восьмого встало солнце, мы на всякий случай выслали патрули вниз по Тахо — вдруг снесло? — но нет.

Блин, неужели я ошибся и домушники нас сдали?

— Ну где твои борцы с государством? — окрысился я на Умберто, когда патрули вернулись ни с чем.

Анархист мрачно пожал плечами и промолчал.

Уголовники, блин. И какого черта я на семьи понадеялся? Перекати-поле ведь, ни кола, ни двора. Не знаю, как тут, в России вору вообще не положено семью иметь. И бравада эта их криминальная — дескать, только они настоящую жизнь живут, остальные — лохи!

Вот они и кинули лоха. А этот, небось, про брата присочинил для жалости.

Придется штурмовать вслепую.

От самоедства меня отвлек прилет авиагруппы — две «кобры» из Барселоны и транспортник из Овьедо, с альпинистами и радиостанциями — мы с Ларри и охраной помчались на аэродром.

Услышав о необходимости перехватить самолет в четыре часа, летуны переглянулись, и старший задал естественный вопрос:

— А откуда они полетят?

— Хотел бы я знать, сами-то как думаете?

— Если Бадахос у них, — потеребил ухо молодой, — там хороший аэродром. И трасса Лиссабон-Мадрид хорошо облетана, заблудиться трудно.

— Тогда будем считать, что полетят из Бадахоса.

— Я бы часа в три вылетел навстречу и барражировал километрах в пятидесяти от Толедо, а как засек, радировал бы сюда, чтобы второй самолет вылетал, и уже вдвоем взяли в клещи.

На том и порешили.

Мы забрали «альпинистов» и вернулись в Толедо, объехав Алькасар со всех сторон. В штабе осады снова толклись анархисты, и со второго этажа доносились крики и угрозы. С лестничной площадки я увидел незнакомого лысого полковника в окружении «орлов» с направленными на него пистолетами.

— Эй, — подтолкнул я охранника, — дуй вниз, приведи всех наших.

Ларри и я вошли в комнату с пистолет-пулеметами наизготовку и сразу встали спиной к стене.

— Что происходит?

— Я полковник Торрес, направлен на замену генерала Рикельме!

Снизу затопали сапоги и ботинки, первым к нам добрался Умберто и тут же, ни говоря ни слова, встал плечом к плечу с Ларри:

— Какого хрена вы опять здесь? Я же придал вам пулеметные расчеты, чтобы вы изучили оружие!

— Это насилие над свободой воли!

— А что не насилие, в атаку ходить? — набычился Умберто. — Ладно, завтра пойдете в атаку со стороны реки.

Я чуть было не вякнул «Не надо!», но анархисты успели загомонить раньше:

— Нет! Мы там уже пробовали! Слишком круто! Колючки!

Но пистолеты опустили, а потом Умберто все-таки уволок их учиться.

С Торресом поладить сразу не получилось, количество пушек для общего штурма он счел недостаточными, требовал подвести мину под одну из башен и дождаться прибытия из Мадрида тяжелой батареи. Но сколько она будет ехать при тамошнем бардаке — бог весть, а время идет.

И с каждым днем мятежники на юге занимали все новые и новые города, а на севере копили силы и могли атаковать в любой момент. С каждым днем мятежники расстреливали все больше республиканцев и заподозренных в сочувствии к Народному Фронту. С каждым днем колонны Варелы и Ягуэ приближались к Толедо.

Возможно, Торрес согласился бы на нашу атаку со стороны реки, только я предпочел промолчать как рыба об лед — этого полковника я в первый раз вижу, где гарантия, что наши планы завтра же не станут известны в Алькасаре?

Но вот на штурм губернаторского дома (только не сегодня, а послезавтра!) Торрес подписался и заявил, что «это имеет тактический смысл». Когда он, утирая вечно потеющую лысину обширным платком, вымерял, куда следует поставить пушки, чтобы поддержать атаку, над городом раздался грохот, а потом донеслась стрельба с неба.

— Горит! Горит! — радостно заорал наблюдатель на крыше.

Мы выскочили на балкон — со стороны Сан-Бернардо, густо дымя и снижаясь, шел трехмоторный самолет с черным андреевским крестом на киле. За ним, настигая с высоты, гналась «кобра», вторая отвалила в сторону на вираж для следующего захода. Вдали, на запад от Тахо, в небо ввинчивался негустой столб дыма.

Снова протрещали пулеметы «кобры», от транспортника полетели куски и ошметки, самолет рыскнул, накренился, правый двигатель попал во вторую очередь и вся махина с воем пошла вниз, в сторону госпиталя.

Несколько секунд ожидания — и оттуда раздался взрыв, а «кобры», сделав круг над местом падения, прошли над городом, покачивая крыльями. Вслед им неслись восторженный рев и безнадежные выстрелы из Алькасара.

Отряд из «альпинистов» и бойцов Умберто мы формировали в парке Пасео де Мадрид, практически под стенами госпиталя. Выставленные вокруг часовые гоняли любопытных мальчишек, а мы получили возможность спокойно обсудить предстоящие действия. И даже чуть-чуть смоделировать их — на песчаной площадке начертили план Алькасара в натуральную величину, навтыкали веточек для обозначения углов и ходили двойками и тройками. Большего я предложить не мог — нас в учебке натаскивали на действия саперов в штурмовых группах, но практики не случилось, в боевой обстановке мы только разминировали. Но вот сделать нечто вроде вышибного заряда для дверей я мог, была бы взрывчатка, а ее на фабрике хватало. А уж придумать взрыватель из капсюля вообще не проблема. Совсем бы хорошо светошумовые бомбочки для такого дела, да только где их взять? Хотя вертелась у меня одна идейка…

— Первым идет кто? — состроил зверскую рожу Умберто.

— Сеньор Граната! — вразнобой ответили сидящие на песке.

— Один?

— По ручку с сеньорой Граната! — заржали бойцы.

— А потом?

— Мы!

— Правильно! А если выдернута чека…

— … сеньор Граната нам больше не друг!

После легкого отдыха в виде занятий по теории двойки-тройки снова принялись бродить по нарисованной схеме. А меня от макушки до пяток вдруг пронзило острое понимание, что завтра половина, а то и больше, этих обученных и обстрелянных ребят, нашего золотого фонда, может не вернуться из боя… Сердце екнуло с такой силой, что я едва не отыграл назад и поспешил удрать в мастерские фабрики, готовить заряды.

Ночью пятеро нырнули в Тахо, облазали и подготовили места высадки, а обратно вернулись вшестером — нашелся Суэро.

— Да спалились по-глупому, я Эктора удержать не смог, он все хотел за брата отомстить. Вот и отомстил… Двоих зарезал, а тут еще трое из-какой-то дырки в стене, ну и застрелили, я еле спрятаться успел. Но ты не кипешуй, начальник! Как шухер улегся, я вылез и все посмотрел.

— Давай, показывай.

Профессия домушника требует умения ориентироваться в незнакомом здании и оставаться невидимым, так что Суэро справился неплохо. Он пририсовал на схемке два пулеметных гнезда, караулку, кухни, спальни кадетов, помещения классов и прочее по восточной стороне замка, дальше выбираться не рискнул. Главное, что он подтвердил — между полубашнями-турелями есть мертвая зона, откуда удобно взбираться на стену. Мы даже нашли ту дырку на плане, откуда вышли те трое — в толстенных стенах в нескольких местах врезаны коридорчики и винтовые лестницы.