Варлорд. Политика войны (СИ) - "Д. Н. Замполит" - Страница 17

По окончании экзамена выпускники и Махно отправились в Барселону — формировать отряды, подбирать экипажи для бронетехники и смотреть, как план ложится не на карту, а на реальную городскую застройку. Туда же ехали из Овьедо несколько радиостанций, носимых и стационарных, а также запечатанные пакеты с приказами.

Март начался с известий о вводе Вермахта в Рейнскую зону. Чуть позже Панчо сообщил, что живший в Португалии генерал Санхурхо летал в Берлин, договариваться о помощи в организации переворота. Уличное насилие не утихало, все больше благодаря зажигательным речам Примо де Риверы и Кабальеро, даже простая демонстрация партийных салютов (рука вверх у фашистов и сжатый кулак у Народного фронта) могла привести к потасовке.

Грешным делом я начал подумывать об изъятии Кабальеро из политики — не убивать, разумеется, а похитить и вывезти из страны, чтобы хоть немножко успокоить людей, но фалангисты управились сами.

10 марта они совершили два покушения на социалистов — стреляли в вице-президента Кортесов и кинули две гранаты в дом Кабальеро. Первый остался целехонек, а вот Кабальеро изрядно покоцало, и врачи заявили, что раньше июня его не выпишут. 18 марта Кортесы объявили Фалангу вне закона, а Примо де Ривера загремел под арест.

По всей Андалузии разливался запах цветущих апельсинов и слышался сквозь бензин и горячее масло даже на аэродроме Таблада. В Севилью мы прилетели большой группой с подачи герцога Мединасели. Он предложил мне купить изрядный кусок земли под плантации, что и стало официальным поводом для поездки. Неофициально же мы инспектировали «стрелковые клубы» и делали закладки на будущее. Мы — это Хавьер, Сева Марченко и еще несколько «парагвайцев».

Земля герцога лежала то ли у небольшого городка, то ли у большой деревни, мы остановились и вышли из машин. Нераспаханное поле, вполне годное под апельсиновые деревья, совсем рядом от речушки, в городке можно поставить заводик…

Пока я это обдумывал, из поселка в нашу сторону вышла толпа под красными флагами.

Мы переглянулись:

— Торжественная встреча?

Сева прикрыл глаза от солнца ладонью:

— Вряд ли, там, похоже, кого-то бьют…

По мере приближения мы разглядели, что перед толпой гонят пинками и тычками помятого толстячка, потерявшего по дороге шляпу. Люди остановились метрах в пятидесяти от нас и слушали длинного, как жердь, усатого мужика, решительно махавшего руками в разные стороны. Потом из толпы выбрались два чувака с треногами и принялись измерять поле, за каждым шло пятеро-шестеро местных, пристально наблюдая за процессом. Оставленный без присмотра толстячок, поминутно оглядываясь, засеменил в поселок.

Длинный с присными, закончив речи, дошли до нас, подозрительно оглядели и, недружелюбно насупились:

— Кто такие? Герцог прислал? Убирайтесь подобру-поздорову!

— Уж больно ты грозен, как я погляжу, — оскалился Сева. — Это Джон Грандер, а мы его сотрудники.

— Землю не отдадим! Она теперь наша!

— Наша это чья?

— Коммуны и профсоюза!

Ага, вот откуда красные флаги. Ну что же, ситуация прояснилась — самозахваты земли развернулись по всей стране, как только Асанья дал понять, что аграрная реформа всей тяжестью обрушится на крупных землевладельцев. Вот герцог и решил спихнуть мне проблемный актив, но опоздал.

Как и три гражданских гвардейца, явившихся к шапочному разбору. Блин, я никогда бы не подумал, что у толпы может встать дыбом шерсть на загривке или что там у нее, но впечатление было именно такое — глухое ворчание, камни в руках и злоба во взглядах.

Гвардейцы обстановку просчитали — ну сделают они два-три выстрела, а потом их вобьют в землю по уши — и поспешили ретироваться. А мы двинулись к машинам:

— Что ж, нам меньше возни, возвращаемся в город.

По дороге в нескольких местах наблюдали аналогичное — крестьяне, организованные Федерацией сельхозрабочих, делили пустующую землю.

В Севилье мы разбились на несколько групп и бродили по старому городу, Casco Antiguo, застроенному домами мавританского типа — двухэтажными, с плоской кровлей и внутренним двориком.

Но окружающие красоты нас не интересовали — ни древнеримский виадук, ни королевский дворец в садах под сенью пальм, ни громадный кафедральный собор в стиле пламенеющей готики, ни камерный дворец Дуэньяс, ни знаменитая арена корриды Маэстранс. Вместо них мы промеряли узенькие улочки шагами, вычисляя расстояния между казармами Сан-Рокас и Кармен, домами гражданского и военного губернаторов, артиллерийским парком, рабочими предместьями, штабом 2-й органической дивизии, табачной фабрикой, кавалерийскими конюшнями и тому подобными местами.

И радовались, что успели вовремя, до страстной недели, когда город до краев заполонят религиозные процессии.

Ночевать отправились на завод в Лора-дель-Рио, только поспать толком не удалось: почти до рассвета сидели над картой и распределяли задачи.

— А вы уверены, что мятеж будет? — оторвался от планирования председатель местного «стрелкового клуба», широкоплечий дядька с заметной проседью.

— Обязательно. Генералы уже сговариваются.

— Да поубивать их нахрен! — в сердцах бросил карандаш дядька. — Только-только жизнь налаживается, и снова эта плесень!

— Нельзя, мы точно не знаем, кто замешан.

— Да всех к стенке!

— Так нельзя, так мы ничем не лучше фашистов.

— И что, сидеть и ждать?

— Кого-то арестовать и судить, остальных встретить и разгромить. Давайте к плану, время позднее.

Несколько голов склонилось над столом, освещенном неяркой электрической лампочкой.

— Санхурхо тогда арестовал гражданского губернатора, а его люди заняли главные точки города, — напомнил я события почти четырехлетней давности. — Мы должны предотвратить это. Сколько у вас людей?

— Здесь пятьсот, в Риотинто столько же, в Севилье тысячи две-три, в провинции тысячи полторы. Но оружия мало…

— Винтовки уже отправлены, ваша задача тайно распределить их.

— А пулеметы?

— Сто штук минимум.

Местные повеселели, широкоплечий радостно хлопнул по спине соседа.

— А пушки? — с надеждой спросил самый младший, неожиданно голубоглазый паренек.

— Пушки надо захватить в артпарке, это одна из основных целей. Там же арсенал, тогда вы сможете вооружить рабочих.

— Даже если губернатор будет против?

— Да. Его, кстати, надо взять под охрану. И еще важно сразу же блокировать казармы, — по сути, я повторял выработанные в школе командиров пункты. — Поставить баррикады, пусть сидят и не высовываются.

Плечистый зачесал в затылке.

— Но самое главное это аэродром. Там учебная эскадрилья, — я ткнул карандашом в Севу, — на «кобрах» должны летать только наши люди. Самолеты надо или захватить, или сжечь к чертям собачьим.

— Не ссы, jefe, сделаем!

— Ну, если все ясно, пишите планы, завтра проверим. И помните, никому ни слова!

Последнюю накачку я сделал утром Хавьеру и Севе.

— Хочешь стать асом?

— А как же, jefe! Кого надо сбить? — осклабился Марченко. — Французов? Португальцев? Только скажи!

— Немцев, Сева, немцев.

— С германцем поквитаться? Совсем хорошо, сучье вымя! Так мы летим в Германию?

— Нет, они летят сюда.

Сева и Хавьер недоуменно уставились на меня, пришлось пускаться в объяснения.

— Органические дивизии укомплектованы местными, они запросто могут отказаться стрелять по своим. Потому главная надежда мятежников на войска из Марокко, легионеров и регуларес.

— Если они перебросят африканскую армию, нам не удержаться, — насупился Хавьер.

— Минимум неделю надо простоять, в крайнем случае отходите в Малагу, — назвал я город, который, если я верно помнил, оставался за Республикой.

Сева тем временем перестал морщить лоб и просветлел — быстро перебросить войска из Марокко можно только по воздуху! Но откуда возьмутся немцы?

— Санхурхо в Берлине и Риме договорился, что перевозкой займется Люфтваффе и Региа Аэронавтика.

На лице Марченко появилась мечтательная улыбка — пилоту «аэрокобры» валить тихоходные «юнкерсы» и «савойи» это же детская игра! Но я немножко обломал радость — итальянцы и немцы, кроме бомбардировщиков и транспортников, непременно пришлют истребители. Правда, устаревшие, что давало шанс Севе при серьезной подготовке стать не просто асом, а самым результативным летчиком грядущей войны.