Кому добавки? История выживания на орочьей кухне - Арниева Юлия - Страница 2

– Это и есть кухня?

– Да, – кивнула Горха, громыхнув украшениями в косичках. – А за кухней твоя комната. Удобно, встал – и сразу на работу. Никаких отговорок. У тебя есть два дня на подготовку, – пояснила Горха. – На третий день будешь готовить пробный ужин для совета старейшин. Если справишься, начнёшь кормить всю общину.

– Всего два дня? – переспросила я, чувствуя панику.

– Обычно новым кухаркам даётся только день, – проворчала Горха. – Но ты отравилась грибами, так что получаешь поблажку.

– Я… я даже не помню, как готовить, – пробормотала я и огляделась по сторонам, пытаясь осознать происходящее.

Помещение, которое предстояло считать моим рабочим местом, с трудом можно было назвать кухней. Скорее это походило на заброшенный сарай, наспех приспособленный для готовки. Стены из грубого серого камня покрывал толстый слой копоти и жира – наследие бесчисленных готовок. В нескольких местах виднелись тёмные пятна неопределённого происхождения, и я поспешно отвела взгляд.

Кроме уже знакомого мне грубо сколоченного дубового стола, изрезанного ножами до состояния поля боя, пары табуретов и старого сундука с железными набалдашниками, в кухне больше ничего не было. В углу у двери стояла почерневшая от времени бочка с водой – судя по зеленоватым разводам на её боках, воду меняли крайне редко. Рядом валялись мешки с чем-то, что в полумраке могло быть зерном или мукой.

Закопчённая печь зияла чёрной пастью в дальнем углу. Единственным источником освещения служили тлеющие в ней угли да крохотное окошко под потолком, затянутое промасленной бумагой. Красноватые отблески пламени метались по стенам, превращая кухню в подобие преисподней.

На полках валялась утварь: несколько глиняных мисок с трещинами, медный кувшин, покрытый зеленоватым налётом, да пара ножей с зазубренными лезвиями. Всё покрывал толстый слой жира и копоти. Воздух был тяжёлым и удушающим – смесь дыма, прогорклого жира, затхлости и чего-то неприятно животного.

Земляной пол, утрамбованный до твёрдости камня, покрывал слой соломы и опилок. Кое-где чернели пятна – следы пролитых жидкостей, о природе которых я предпочитала не думать.

– А где остальные люди? – спросила я, всё ещё надеясь, что не одна в этом кошмаре.

Горха смерила меня таким взглядом, что я съёжилась.

– Я же сказала, тупая человечка: ты ЕДИНСТВЕННЫЙ человек в общине. Все остальные – орки. Как я. Прими это быстрее, легче будет.

И тут до меня окончательно дошло. Я действительно в каком-то другом мире. В месте, где живут только орки – огромные, клыкастые, зеленокожие существа из кошмаров. И они утверждают, что я какая-то Эмма, выпускница Академии магии, которая должна готовить для целой общины этих монстров.

– Когда я должна… начать готовить? – с трудом выдавила я.

– Послезавтра, – Горха поднялась во весь свой устрашающий рост. Она была не меньше двух метров и, казалось, заполняла собой всю комнату. – Предыдущие кухарки не задерживались дольше трёх месяцев.

– Что с ними случилось? – осторожно спросила я, хотя уже догадывалась.

– Сбежали, – пожала широкими плечами Горха. – Предпочли смерть от нарушенного контракта, чем готовить для орков. Одна даже до леса успела добежать, прежде чем магия высушила её дотла. Нашли только мумию.

Я судорожно сглотнула, представив высохшие останки предыдущей кухарки. Перспектива не радовала.

– А почему здесь нет других людей? Почему именно орки?

– Орки Сарготы – лучшие воины, – в голосе Горхи прозвучала неприкрытая гордость. – Мы защищаем границы королевства от врагов. Людям здесь не место – слишком опасно, слишком суровые условия. Мы живём на краю королевства, – её глаза блеснули. – Но нам нужны особые силы для битв. А для этого нужна особая еда, которая поддерживает нашу боевую ярость. И готовить такую пищу могут только люди с каплей магии, поэтому сюда и присылают слабых магов-бытовиков вроде тебя.

Она направилась к двери, громко топая тяжёлыми сапогами, но на пороге обернулась:

– Ужин обычно в шесть. Найдёшь общий зал – большая дверь в конце коридора. Не опаздывай. Воины не любят ждать, особенно после тренировок, и тебе ничего не достанется.

Дверь захлопнулась, и я осталась одна. Грудь сдавило от ужаса, и я, наконец, дала волю слезам. Всё это казалось кошмарным сном, но ощущения были слишком реальными: запах протухшей птицы, холодная каменная стена за спиной и горечь травяного отвара на языке.

Глава 2

Не знаю, сколько я так просидела, обхватив колени руками и уткнувшись лицом в грязную ткань платья. Слезы давно закончились, оставив на щеках солёные дорожки, в горле неприятно першило от рыданий, но тугой ком в груди наконец начал понемногу рассасываться.

Постепенно я начала замечать звуки вокруг. Где-то далеко слышались тяжёлые шаги, грубые голоса орков, лязг металла – наверное, тренировка или смена караула. Из печи доносилось мерное потрескивание углей, а ветер за окном тихо завывал в щелях между камнями, принося с собой запах дыма и чего-то холодного, осеннего.

«Грибы врон?» – мысленно повторила я слова Горхи, пытаясь зацепиться за хоть что-то понятное в этом безумии. И вдруг, словно в ответ на мои мысли, в голове всплыли странные обрывки воспоминаний, явно мне не принадлежавших.

…Бледно-рыжие шляпки на тонких ножках, растущие у замшелых корней старых дубов, покрытых изумрудным мхом… Просторная аудитория с высокими сводчатыми потолками, где седовласый маг в тёмно-синей мантии читает лекцию сонным студентам: «Грибы врон смертельно опасны для орков – вызывают мгновенную остановку сердца, но у людей лишь провоцируют долгий сон и временную потерю памяти, в зависимости от съеденного количества. Каждому бытовику необходимо знать базовые свойства ядовитых растений…».. Скучающая девушка с тёмными волосами, рассеянно рисующая в потрёпанной тетради цветочки и завитушки вместо конспектирования урока, мечтающая о чём-то далёком и прекрасном… Раздражённый мужской голос, эхом отдающийся в небольшой комнате с выцветшими обоями: «На учёбу мы всё потратили, Эмма! Последние сбережения семьи! Теперь хоть отработай контракт и не позорь наше имя!»

Я резко вздрогнула и тряхнула головой, пытаясь избавиться от чужих образов, которые ощущались слишком реальными, слишком детальными. Это определённо не мои воспоминания! Это воспоминания той самой Эммы, в чьём теле я, видимо, каким-то невероятным образом оказалась.

Ноги подкашивались, но я заставила себя подняться, придерживаясь за холодную каменную стену. Нужно было что-то делать, двигаться, иначе безумие грозило поглотить меня окончательно. Неуверенными шагами я пересекла кухню и подошла к маленькому мутному зеркалу в потемневшей металлической оправе, висевшему на стене рядом с полками. Стекло было таким старым и грязным, покрытым пятнами и разводами, что отражение казалось размытым, словно я смотрела сквозь мутную воду пруда.

На меня смотрело совершенно чужое лицо. Впалые щеки, подчёркивающие острые скулы, чуть раскосые серо-зелёные глаза с длинными тёмными ресницами, аккуратный курносый нос, слегка припухшие от слёз губы. Тёмно-каштановые волосы были заплетены в растрёпанную косу, из которой выбивались непослушные пряди, обрамляя худое лицо. Молодая девушка, не старше двадцати, хрупкая как тростинка на ветру, с кожей цвета слоновой кости и тонкими запястьями, на которых проступали синеватые вены.

– Эмма, – осторожно прошептала я, словно боясь спугнуть хрупкое равновесие реальности. Имя показалось странным на языке, но одновременно… знакомым, родным.

– Эмма, – повторила я имя. И тело неожиданно отозвалось на звук собственного имени лёгким покалыванием, словно признавая его своим. Кровь потекла быстрее, а в груди шевельнулось что-то теплое и как будто живое. Я провела дрожащими пальцами по щеке, и девушка в зеркале точно повторила движение.

Закрыв глаза, я глубоко вдохнула затхлый воздух кухни, пропитанный запахами дыма, старого жира и каких-то незнакомых специй, и попыталась сосредоточиться, позволить чужим воспоминаниям всплыть на поверхность сознания. Фрагменты мелькали в голове, как кадры в испорченном кинопроекторе: высокие каменные стены Академии, увитые плющом и диким виноградом… скучные уроки травоведения, где она – Эмма – мечтательно смотрела в окно на пролетающих птиц… наивные мечты о богатом муже из знатной семьи, который избавит от нужды и подарит красивую жизнь… равнодушные лица учителей, разочарованно качающих седыми головами над её неудачными попытками колдовства… горечь осознания собственной бездарности… страх перед отработкой в далёком поселении орков, о котором шептались старшекурсницы, рассказывая ужасные истории…