Ревизор: возвращение в СССР 43 - Винтеркей Серж - Страница 1

Серж Винтеркей

Ревизор: возвращение в СССР 43

Глава 1

Москва, временная резиденция посла Южной Кореи

Чрезвычайный и полномочный посол Южной Кореи, вернувшись с японского приема, тут же позвонил своему помощнику. Несмотря на позднее время, тот немедленно снял трубку и полностью был готов выполнять его указания.

– Видел сегодня на японском приёме русского журналиста, запиши себе его данные. Павел Ивлев, газета «Труд». Японский посол лично с ним больше десяти минут беседовал. Выясни и доложи мне завтра, что японцы нашли в таком молодом человеке. А также свои догадки, может ли он нам тоже быть полезен чем-то? Проверь все, что удастся на него нарыть,

– Хорошо, господин посол!

***

Москва, квартира Ивлевых

К счастью, температура у детей была относительно невысокой, примерно 37 с половиной градусов. Одинаковой у обоих парней, вот что значит близнецы. Они и капризничать начали, спать совсем не хотели. Хотя, скорее всего, и не могли, выматывает такая вот температура сильно.

Галия, забыв тут же про хорошее настроение, мигом в домашнее переоделась, и начала вокруг детей хлопотать озабоченно.

– Завтра я больничный тогда возьму. И надо педиатра из Кремлевки вызвать с самого утра… – сказала она.

– В принципе, температура не очень большая, я сама могу с ними посидеть. Зачем же сразу больничный брать… – предложила Валентина Никаноровна.

– Нет, мало ли это только начало. Я тогда себе не прощу, если на работу убегу. – отказалась Галия.

– Но вы все равно лучше тоже приходите, Валентина Никаноровна, у вас все же опыта больше с маленькими детьми, – сказал я, и няня тут же согласилась. Видно было, что она тоже сильно переживает за Андрея и Руслана. Ну да, не так и часто они болеют хоть как, а она к ним всяко уже привязалась.

– Блин, Куба уже через две с небольшим недели… Как бы не накрылась наша поездка медным тазом, – вспомнил я.

– Так смотря чем заболели, пока же непонятно еще. – возразила Валентина Никаноровна, – если быстро выздоровеют, так им как раз на пользу будет такая оздоровительная поездка, чтобы окрепнуть быстрее после болезни. Солнце, океан, свежий воздух, витамины – они потом легче зиму нашу долгую перенесут намного.

– Ну, хорошо, если так, – сказал я.

***

Румянцев позвонил мне с самого утра, я еще и Тузика не успел на прогулку вывести.

– Здравствуйте, Павел! Я помню, что мы договаривались по поводу приема, так что в душу лезть не буду… Но может быть, все же что-то интересное было?

Я задумался. Посещение приема прошло, мягко говоря, нестандартно. Совсем я не ожидал привлечь всеобщее внимание… А ведь там много было советских граждан, и кто-то из них наверняка сотрудничает с КГБ совсем на другой основе, чем я. Не лекции им почитывает для интеллектуального развития, а на других граждан СССР регулярно постукивает. Значит, в моих интересах хоть про основные моменты рассказать Румянцеву. Иначе до него информация обязательно дойдет про все эти мои беседы с послами и заместителями послов серьезных стран, но в совсем ином виде, чем мне нужно. Как бы тогда в КГБ чего плохого не вообразили, в том числе о том, что меня уже активно западные спецслужбы вербуют, а я рад и помалкиваю…

– Интересное было, надо бы встретиться и поговорить. Но не у вас. Погода чудесная, почему бы не прогуляться рядом с моим домом?

На самом деле за окном явно собирались дождевые тучи, но Румянцев намек понял.

– Через час если я подъеду, хорошо будет? – спросил он.

– Да, прекрасно! – ответил я.

А сам тут же засобирался с Тузиком на улицу. Хорошо бы до дождя и побегать с псом, и успеть после этого быстро душ принять… Успел и то, и другое.

Румянцев приехал на то место, где он меня подбирал, когда вез на лекцию к Андропову – подальше от моего подъезда.

В разговоре я это специально не оговаривал, знал, что он наверняка сообразит, что там и будем встречаться. Умный он мужик, не станет у меня перед подъездом парковаться.

Так оно и оказалось. Как раз собиравшиеся тучи созрели на то, чтобы пролиться мощным дождём, когда увидел его машину, выруливающую за наш дом.

Так что вышел я без Тузика, не судьба ему лишний раз прогуляться сегодня, и быстро заскочил к Румянцеву в машину.

– Здравствует, Олег Петрович! – сказал я, складывая зонтик и пристраивая его в ногах.

– Здравствуй! Слушаю тебя, Павел, – сказал Румянцев с интересом.

– В общем, вчера неожиданно японский посол полез ко мне общаться, как к родному сыну, которого несколько лет не видел. Минут десять с лишним мы с ним точно разговаривали у всех на виду. А после этого и все остальные косяком пошли, что очень печально, потому что до японского пива и самых вкусных сладостей я так и не добрался. Похоже, в следующий раз надо быть умнее, и с них и начинать…

Румянцев рассмеялся для вида над моей шуткой, но я видел, что он напряжён, и ему до жути хочется узнать, с кем я общался и на какие темы.

Решил хоть немножко ему рассказать.

– Предложил послу Японии провести конференцию для молодых учёных между нашим МГУ и Токийским университетом. А так – главным образом отвечал на его вопросы, почему Япония будет развиваться именно так, как я написал в своей статье в «Труде».

– На каком языке разговаривали?

– С послом на русском, а с другими, как получалось, примерно пятьдесят на пятьдесят. То русский, то английский. Но вам, наверное, изо всех будет в большей степени интересен американский дипломат? Хотя какой он дипломат, на самом деле, конечно же. Он явно ваш коллега, только с другой стороны.

– А как звали этого «коллегу» с американской стороны? – спросил у меня немного иронично Румянцев.

– Дэн Миллер, якобы советник по культуре посольства США.

– А почему ты, позволь спросить, решил, что он мой коллега? – всё так же иронично спросил Румянцев.

– Да вы даже немного похожи внешне, – усмехнулся я. – Спокойные на вид, полностью контролируете свои эмоции. Вы, наверное, и поскользнувшись на льду, матом не ругаетесь, такое впечатление, как все нормальные люди. И ничего не рассказываете о себе. Только вопросы, вопросы и вопросы. Да еще и вопросы такие специфические, которые обычные люди не задают в беседе. Вы, наверное, и сами этого не понимаете. Вам же сравнить не с кем. Так что где-то на девяносто пять процентов я уверен, что он на ЦРУ работает… А, ну и еще один момент. Американских дипломатов там минимум двое было. Но один, высокий, пил как лошадь, все, что горит. Под конец уже глаза блестели и румянец был на всю морду. А этот Миллер только шампанское пригубил. Тоже вещь, говорящая сама за себя.

– Так, значит, – задумчиво сказал мне Румянцев. – Ну что же…

– Да, и в связи с этим разговором с американцем у меня к вам сразу же имеется один момент для уточнения. – решил я сразу же выяснить важный для меня вопрос, – наверное, мне ближайший месяц, а то и два лучше не приходить в ваше здание на Лубянке с лекциями. Есть у меня подозрение, что за мной этот американец может слежку устроить. Так что мне ни к чему, чтобы он узнал, что я в ваше здание захожу, как к себе домой. К чему мне потом всю жизнь бояться, выехав в какую-нибудь нейтральную страну, что меня там црушники повяжут, решив, что я с вами? Так что предлагаю отказаться пока что на это время от лекций у вас.

Румянцев, даже не думая, тут же отрицательно покачал головой:

– Поверь, это не вариант. Моё начальство точно этого не одобрит.

– Ну, моя безопасность для меня точно важнее, чем чьё-то одобрение или неодобрение, – тоже покачал головой я. – Тем более все равно я в ноябре укачу на Кубу почти на три недели… Получается, что меня не надо дергать только эти две с половиной недели, что до моего отъезда останутся.

Видя, что я настроен решительно, Румянцев сказал:

– Ладно, я понял. Будем тогда искать варианты. Если не отказ от лекций, то надо что-нибудь придумать, чтобы никто не видел тебя заходящим к нам или выходящим от нас… Задача понятна. Так, а црушник этот о чём тебя вообще спрашивал?