Это я — Елена: Интервью с самой собой. Стихотворения - Щапова-де Карли Елена - Страница 1

Елена Щапова де Карли

ЭТО Я — ЕЛЕНА

Интервью с самой собой

СТИХОТВОРЕНИЯ

ЭТО Я — ЕЛЕНА

интервью с самой собой

Я родилась на свет Божий, и только Он знает, в каком году! Таким образом, дата моего рождения никогда установлена не была. На вопрос, сколько мне лет, приходится отвечать, что поэты и женщины возраста не имеют. Как и нужно было того ожидать, мою мать зовут Мария, отца почему-то Сергей (метрическое недоразумение). Прославлять поэзию и искусство стала с детских лет из-за комплекса неполноценности.

Графиня Елена Сергеевна Козлова-Щапова де Карли родилась в конце двадцатого века в городе Москва. Умерла в начале…

Нет, не умерла.

Бессмертна.

Пи-пи. Как-как. Ам-ам.

Хм. А-А-А-х.

Любовь.

— Вы более слабы к капризам иль страстям?

Я встретила тебя за праздничным столом. Ты был одет в костюм Украины, и волосы твои кустом пушистым казались мне, и пьяные глаза шатались за стеклами отделанных домов.

— Кто ты?

— Я полугений в маске поэтов злобных, времени, событий, я хуй восторженных соитий, я бог войны, ребенок нелюбимый, я спать ложусь, как месяц над крапивой, и мне поют продрогшие сивиллы.

Смешанный запах пота и пищи в подъездах, куда хожу во вторник и четверг. Спуститесь вниз, за первым этажом вас школа ждет балетного искусства. И там увидите меня средь итальянских школьниц с короткими ногами и не по возрасту большими животами, и с темными, наверное, от времени, грудями, а некоторые даже в бандаже и корсаже. Так рано лет, я вынимаю гладкий пистолет и убиваю юное уродство. Меня прощает солнце.

Нет ничего прекраснее Италии моей, я друг камней. Два Я смешались воедино. Вот так всегда. Темнеет. Сейчас зажгу я лампу Алладина, — откроется стена романтика-простолюдина. И гений сумасшедшего войдет, и на алтарь положит свой живот.

Его фаллос потянулся ко мне, словно растение к солнцу, а я улыбалась китайской улыбкой распутницы и наигрывала на невидимой мандолине виноградную песенку уличного неаполитанца.

Мне доставляет удовольствие вас не любить. Впрочем, помню и другое время, когда любовь к вам доставляла мне огромное удовольствие, но так же, как и тогда, я пью шампанское за удовольствие или за неудовольствие. Чувства меняются, но вкусы остаются.

За ваше здоровье!

Иду на кухню и ищу тарелочку с маленькими пирожными, потом понимаю, что эту тарелочку я видела не у себя дома, а в кафе, куда хожу каждый день по два, а то и три раза.

Резко брошенные слова остаются в памяти на гораздо более короткое время, чем запах, — так думает моя собака, мой темный пес, охотник до уток, куплю ей мяса, свежих незабудок и лакированной воды бесплатно.

Пускай в пустыне путник будет осуждать, меня давно уж осудили все, и я лечусь, как массы, аспирином.

Прости! Опять хожу я к личности своей, как надоели эти гости! Идем к тебе, мой эгоист Густав, я нежилась с тобою на холмах. Расстегивала длинные ходы и углублялась в нежные труды, и вся Земля казалась нам пушистая кровать. Я с именем твоим привыкла засыпать.

Стихами мы делились и едой, а вечер, молодой ребенок, дразнил нас звездами из облачных пеленок.

— Метаморфозы — это правда?

Под деревом сидели двое женщин и мужчина. В странной зависимости происходили их слова, движения и предметы. Длинное плетение из кружев менялось в руках ее на кисточку для рисования. Кисточкой, вымазанной в десятки разных цветов, она водила по книге и пробовала читать по слогам. Так же внезапно книга исчезла и на месте ее появилась коробочка с кокаином или осиный шарик опиума. Заканчивалось все это помахиванием веера на уставшие от жары кусты. Или незнакомцем в костюме для верховой езды. Он так же менялся и изменялся, но изменения его были более важными и странными. То он вдруг превращался в мангусту и легким прыжком в горло убивал кобру. Убитая кобра превращалась в двух людей, которые пробовали переспорить друг друга. Тогда, чтобы разрешить их спор, появлялся третий с сочиненной игрой…

— Вам — шах!

— А вам — мат!..

Он расчесывал ее больные волосы, она плакала от счастья.

Раненый муж жаловался на сердце.

Как вы мне надоели, как вы мне надоели, уже десять лет, как я вас знаю. И вы все беспокоитесь, что я так мало написала о вас, но я вообще мало пишу, я много курю и бездельничаю, когда-то я очень много читала, теперь и к этому занятию охладела, я принимаю сонные таблетки и сплю, я скорее мертва, чем жива, я приучилась молчать и не видеть людей, меня все время мучает холод, поэтому я согреваюсь коньяком и пледом, теперь я завела себе сеттер-гордона, говорят, что порода редкая, в магазине я выбрала его сразу же за удивительно симпатичную морду. Если не льет дождь, то я с ним бегаю по скверу после ужина, потом, когда возвращаюсь домой, меня непременно рвет, я всегда забываю, что после ужина бегать нельзя.

По паспорту он Барон, я же зову его просто Василием, а то и Васькой. Он живет в гараже и спит в моей машине — воспитание спартанское, двадцатого февраля ему исполнилось четыре месяца.

Сегодня звонила девушка Таня, которую я не знаю, придет в понедельник, голос русский и сразу же на «ты».

Старые граф и графиня дуются, принц Келли уже две недели с ними не разговаривает, мне все эти семейные проблемы так надоели, что еще немного — и сбегу, хотя муж мой — ангел, по-детски мечтателен и прожить без меня не может и минуты, дошло до того, что почти не ходит на работу, говорит, что все равно — выгонят или не выгонят.

Вообще, такое предчувствие, что скоро наступит конец света. Земля у нас иногда движется.

На улице продают мимозы, фиалки, тюльпаны, зажигалки, сумки и кожаные ремни.

Открылось кошачье кладбище, с собаками вход запрещен.

Вчера исполнилось сто лет со дня смерти Достоевского. В русской библиотеке имени Гоголя в Риме по этому поводу был дан чай с просьбой о пожертвовании на библиотеку. Больше всех, как всегда, напился восьмидесятилетний Дюкин, хозяин библиотеки, в прошлом — личный адъютант Врангеля. Кто-то пожертвовал десять тысяч лир. По-русски говоря, «трешку».