Любовь в погоне за искусством - Рублева Алиса - Страница 9

– Из всех трёх шкафов?

– Да.

– Без проблем. – Я улыбаюсь.

– Спасибо, Виолетта.

Пока мы с Кольским заняты делом, на кафедру заходит Кошкин, один из преподавателей. Он предлагает помощь, но Роман Дмитриевич говорит, что не нужно.

Я и не замечаю, как за делом мы с Романом Дмитриевичем начинаем увлечённо болтать.

– Почему вы выбрали эту специальность? – спрашивает он.

И я рассказываю о своей любви ко всему, что связано с искусством. Потом я упоминаю, что начала работать над курсовой. И разговор уходит в сторону живописи. Роман Дмитриевич рассказывает мне о разных художниках. Мне нравится его слушать.

Когда он заканчивает, я долго рассказываю об учёбе и жизни в общаге, а он внимательно слушает. Иногда мы прерываемся на пару минут, чтобы просто посидеть и отдохнуть и снова возвращаемся к делу.

Работа за разговорами идёт незаметно. Я понимаю, что мы здесь уже достаточно долго, когда последний преподаватель, надев куртку и взяв свой портфель, прощается с нами. За окном вечер. Я чувствую лёгкую усталость. Роман Дмитриевич убирает последнюю разобранную папку в шкаф и смотрит на часы.

– Да… – выдыхает он. – Задержал я вас.

– Не переживайте. Зато вон какое дело сделали! – Гордо указываю на три аккуратно разобранных шкафа. Кольский улыбается и согласно кивает.

Мы вместе выходим из университета и продолжаем разговаривать теперь уже о какой-то ерунде. Кто какую еду больше любит, какое любимое место в городе. Говорим о Евровидении, чемпионате по футболу, о самых известных музеях – обо всём на свете.

Только когда мы подходим к общаге, я понимаю, что Роман Дмитриевич решил меня проводить. Я чувствую лёгкую дрожь в теле, голова идёт кругом. Мы останавливаемся друг напротив друга недалеко от дверей в общежитие. Окружающая обстановка умиротворяющая и комфортная, как и этот момент. Темнота разбавлена блёклым светом фонаря, немного прохладно и тихо. Будто весь мир замер и есть только мы.

Мне кажется, что Роман Дмитриевич тоже об этом подумал. Этот момент для нас. Жёлтая полоса фонаря освещает только нижнюю половину его лица. Я вижу идеальную линию губ, угловатую мужественную челюсть с лёгкой щетиной и кожу без единого изъяна.

Возвращаю взгляд на его губы и чувствую, что-то неуловимо меняется. В худшую сторону. Роман Дмитриевич стоит на расстоянии вытянутой руки, и сейчас я не могу разобрать его эмоций. Но его губы слегка поджаты. По моей спине проходит лёгкий холодок. Будто что-то не так. Будто он хочет, чтобы меня здесь не было. Становится так неприятно и обидно. Я не вижу выражения его глаз, но ощущаю напряжение, которое от него исходит. Что опять произошло? Господи! Да что не так-то?!

Я уже собираюсь развернуться и уйти, но Роман Дмитриевич едва касаясь берёт меня за руку. Так, чтобы я легко могла бы убрать её, если захочу. Сердце пропускает удар. Мы с Кольским немного смещаемся, и теперь я вижу его глаза. И в них отчётливо читается сомнение. Будто он внутренне борется. Взвешивает все за и против. Стоит ли ему переходить черту. Я отдёргиваю руку, но остаюсь на месте.

– Виолетта…

– Почему нельзя просто сделать что хочется?! – Слова звучат резче, чем мне хотелось.

И тут Роман Дмитриевич делает шаг навстречу, касается рукой моего подбородка и едва заметно касается моих губ своими.

Я, не задумываясь, отвечаю на его поцелуй. Глажу подушечками пальцев щетину на его лице, потом тянусь к его идеальной причёске и запускаю пальцы в мягкие волосы. Меня охватывает головокружительный запах сладкой мяты и свежести. Кольский прижимает меня ближе, слегка приобняв за талию, и мягко проникает языком между моих губ. От этой ласки перехватывает дыхание. Кажется, если бы он меня не держал, я не смогла бы устоять на земле. Всё куда-то исчезает. Мир кружится, превращаясь в волшебную дымку, теряя привычные очертания реальности, концентрируясь на единственном настоящем моменте – этом поцелуе. Я забываю обо всём.

Роман Дмитриевич аккуратно меня отпускает и отстраняется.

– До встречи, Виолетта.

Теперь он искренне, тепло улыбается и уходит.

– До встречи, Роман…

Я не договариваю его отчество, потому что просто не могу собраться с мыслями. Губы у меня горят. Касаюсь их пальцами и задумчиво смотрю куда-то в пустоту. Сердце бьётся так быстро, но мне хорошо, как никогда в жизни.

Часть 11

После нашего поцелуя я никак не могу унять эмоции. Захожу в общагу, ноги у меня будто ватные. Поднимаюсь в свою комнату. Не представляю, как я сейчас выгляжу со стороны, но наверняка будет сложно не заметить довольную улыбку, играющую на лице. Я просто не могу её спрятать. Да и не хочу. Мне так хорошо. В теле приятное тепло. Внутри меня будто распускаются цветы, настолько прекрасной я себя чувствую. Я нравлюсь потрясающему мужчине. Самому необыкновенному в моей жизни. Мне кажется, что я стала сильнее. Будто теперь я могу всё на свете.

Захожу в комнату. Ира сидит за столом за домашкой. Прохожу мимо неё и падаю на кровать всё с той же глупой улыбкой и начинаю мычать какую-то мелодию себе под нос.

– Так-с, – поворачивается ко мне подруга. – Это кто у нас тут такой довольный?

– Я, – закрываю лицо руками, пытаясь спрятать эмоции.

– И что же случилось?

Нет. Не могу рассказать. Вдруг это обернётся против меня?

– Да ничего. Просто хороший день.

– Нифига себе! Да ты светишься, как новогодняя ёлка. Можно мне тоже такой «просто хороший день»? Виолетт, поделись с подругой, – подтрунивает надо мной Ира.

Улыбаюсь и мотаю головой.

– Просто хорошее настроение.

Ира недовольно выдыхает и поворачивается обратно к учебникам. Я переодеваюсь в домашнюю одежду и сбегаю на кухню готовить, пока подруга не спросила о чём-нибудь ещё.

Наутро Ира совсем без настроения. Ходит молчаливая, опустив нос.

– В чём дело?

– Да какая тебе разница? – безразлично отвечает она.

Меня будто ледяной водой обдаёт. По телу расходится неприятная дрожь. Ира никогда так со мной не разговаривала.

– Ты из-за вчерашнего обиделась? – Подхожу к ней и кладу руку на плечо, но Ира резко отстраняется.

– Нет. Представь себе, мир не только вокруг тебя вертится! У других тоже могут быть проблемы, Виолетта! – На последнем слове она будто выплёвывает моё имя.

– Ир, ты чего?

Подруга злобно на меня смотрит и молча выходит из комнаты. Я жду её десять минут, полчаса… Скоро нужно идти на пары. Наконец, Ира возвращается. Уже более спокойная, с заплаканными глазами. Подхожу и крепко её обнимаю. Пусть пытается оттолкнуть. Но я должна быть рядом.

– Я не со зла на тебя сорвалась, – жалобно протягивает она. – Какая-то совсем нервная в последние дни.

– Что случилось?

Ира отстраняется и серьёзно на меня смотрит.

– Скажи, а мы, вообще, подруги?

Мне кажется, у меня волосы начинают на голове шевелиться.

– Конечно.

– Я перед тобой душу выворачиваю наизнанку, а ты ничем не делишься.

Я опускаю плечи и поджимаю губы. В носу начинает щипать.

– Ну ты же знаешь, мне сложно. Проще всё самой пережить. Я тебя очень ценю, Ир. Не принимай на свой счёт. И ты всегда можешь поделиться со мной. Я же знаю, тебе это нужно.

– Но я хочу, чтобы ты мне тоже доверяла!

Подхожу к ней ближе.

– Я обязательно этому научусь.

Ира скептически на меня смотрит. Но её лицо заметно смягчается. Поджатые плечи расслабляются.

– Ладно!

– Ну?

Она опускается на кровать. Я сажусь рядом.

– Помнишь, мы болели, и Витя приходил?

– Да.

– Что я ему тогда наговорила?

– Вроде ничего такого. А что?

– Не знаю. Но он совсем перестал со мной общаться. Первым не пишет, не звонит. А если я пытаюсь с ним поговорить, то он либо занят, либо просто отвечает общими фразами и как будто пытается от меня отделаться.

Я хмыкаю и постукиваю ногтями по спинке кровати.

– Напрямую не хочешь спросить?

– Вот ещё!