13-й демон Асмодея. Том 4 (СИ) - Ангел Илья - Страница 44

— Или решили, что чем выше концентрация, тем лучше. Как вариант, вообще не разводили, — предположил я, подходя к бабке и снимая с шеи Насти фонендоскоп. — Давайте, Вероника Никитична, я послушаю вам лёгкие и точно скажу, нужен вам кислород или действительно прибережём его для кого-нибудь другого.

— Ну послушай, да давление не забудь померить, — заявила бабка.

— Давление вам монитор мерит, — я усмехнулся. — И продолжит мерить, и ЭКГ снимать, если вы сейчас все электроды не сдвинете с места. Анастасия Сергеевна, давайте поможем Веронике Никитичне на бок аккуратно повернуться. И, кстати, реактива на Д-димер снова нет?

— Нет, — покачала головой Настя и тихонько добавила: — Он при тебе заканчиваться начал, а больше не привозили.

— Просто замечательно, — я сдержался и не стал ругаться при бабке, вдевая в уши оливы фонендоскопа.

Послушав лёгкие и не найдя в них ничего особенного, я вернул Насте фонендоскоп и, пока помогал Веронике Никитичне повернуться на спину, от двери раздался знакомый голос:

— Почему-то, когда поступил вызов в Аввакумово, мы все сразу же подумали о тебе. И я даже вызвался сам поехать, чтобы травматолога один на один с необъяснимой неведомой болячкой не оставить.

Я неторопливо обернулся и шагнул к приехавшему главному реаниматологу, протягивая руку.

— Глеб Леонидович, давненько не виделись, — и я не выдержал, улыбнувшись.

— Честно, Денис Викторович? Я бы вас ещё столько же не видел, — совершенно искренне ответил Глеб, подходя к кушетке. — Что здесь у нас?

— Вы не поверите, но обычный перелом шейки бедра, — сказал я, улыбаясь ещё шире. — Правда, начиналось осложнение, скорее всего, тромбоэмболия мелких ветвей, но Анастасия Сергеевна вовремя ввела гепарин, и Вероника Никитична стала совершенно транспортабельной.

— Д-димер? — Глеб проверил показания монитора и посмотрел анализы, на которые я даже не взглянул, времени не было, а сейчас, после вмешательства Мазгамона, они всё равно неактуальны.

— Нету, — я развёл руками. — На глазок определяли, эмпирическим путём.

— Это как? Или есть ТЭЛА, или нет? — Глеб внимательно посмотрел на меня и покачал головой.

— Пятьдесят процентов — это достаточно много, — хмыкнул я и повернулся к Насте. — Тебя подождать?

— Идите домой, я попозже приду, — вздохнула она, на секунду прижавшись ко мне.

— Боюсь, ты нас дома не застанешь, — я вытащил Настю в коридор, позволяя Глебу, Саше и медбрату, приехавшему с реаниматологом, вытаскивать носилки с бабулькой без помех, под совсем не тихую брань последней. Кажется, куда-либо ехать она категорически отказывалась, но её никто особо не слушал. Ну и хорошо, потому что в речи бабки проскальзывали совсем недвусмысленные угрозы сделать из Мазгамона, точнее, из того прибывшего с Давыдовым молодого доктора, что-то совсем уж непотребное.

— Вот паразит, мог бы и ногу старушке заодно вылечить, — закончила она свою речь уже на улице, куда мы с Настей вышли, чтобы удостовериться, что Веронику Никитичну точно увезут в Губернскую клинику и не вернут нам обратно.

— Гипоксия, да возраст уже, сами понимаете, — развёл я руками и улыбнулся подозрительно покосившемуся на меня реаниматологу.

— Да, надо не забыть показать её нашему штатному неврологу и психиатру, — кивнул он серьёзно. Видимо, вопли про демонов и чудесное исцеление не прошли мимо него.

— Я тебе покажу возраст! — взвилась бабулька, попытавшись соскочить с носилок, но сломанная нога не дала ей этого сделать. — Я ещё тебя переживу!

— Надеюсь, я проживу в этом мире больше десяти лет, — тихо проговорил я, демонстративно отворачиваясь от охотницы на демонов из Петровки, переводя всё внимание на Настю. — Мы прямо сейчас поедем в Петровку, и не факт, что вернёмся к вечеру. А завтра наш поезд.

— Ну зато хоть так увиделись, — она слабо улыбнулась и провела рукой по моей щеке.

— Ты как, держишься? — я прижал её руку к щеке и на мгновение закрыл глаза, слыша, как от крыльца больнички отъезжает автомобиль.

— Стараюсь. Мария меня многому учит, но иногда хочется сбежать, — призналась Настя.

— Ничего, это ненадолго, — я отпустил её руку. — Мы всё равно будем здесь чаще, чем в столице бывать, так что можешь сильно не напрягаться. Настя…

— Денис? Эта мерзкая старуха уже покинула эти края? Мы скоро уже поедем домой? — за спиной послышалось сопение Мазгамона. Я снова прикрыл глаза, а потом медленно повернулся к нему:

— Поехали, — и я показал рукой в сторону моей машины, после чего повернулся к Насте, быстро её поцеловал и пошёл за ним.

До дома мы доехали в молчании. Мазгамон о чём-то напряжённо думал, и я его не перебивал. Вдруг он размышляет, что хорошо бы вернуться в родной Ад? Маловероятно, конечно, но вдруг? Могу же я помечтать.

Дома было тихо. Маму и Надежду Степановну я нашёл на кухне. Велиал всё ещё спал, и добросердечные женщины стянули с него ботинки и уложили на диване, подсунув под голову подушку и накрыв пледом. Я полюбовался этой совершенно умиротворённой гнусью и пошёл на кухню, где уже Мазгамон изображал голодные обмороки.

— Долго он ещё дрыхнуть будет? — тихо спросил у меня демон, с удовольствием поедая суп.

— Думаю, что нет, — допил чай, сполоснул чашку и поставил её на стол. — Пойду будить Сергея Валентиновича.

— Денис, может быть, не стоит этого делать? — спросила мама. — Устал человек, пускай выспится.

При этих словах Мазгамон довольно предсказуемо подавился супом. Пока он кашлял, я пару раз стукнул его по спине.

— Коля, осторожней, не торопись, никто у тебя этот прекрасный суп не отнимет, — сказал я и повернулся к матери. — Ничего, в машине выспится. Ему надо-то глаза продрать, дойти до машины, а там может снова засыпать. Но у нас поезд уже завтра, и поездку в Петровку откладывать никак нельзя.

— Ну, хорошо, как скажешь, — и мама слегка наклонила голову, а затем встала и подошла ко мне.

— Кстати, как ты здесь себя чувствуешь? — спросил я у неё, наклонив голову, чтобы она уже традиционно поцеловала меня в лоб.

— Как ни странно, я чувствую себя вполне прилично, — она отпустила мою голову и провела рукой по щеке. — Нас никогда не баловали, воспитывали в определённой строгости, и я постаралась сделать это же для вас с Ольгой. Разве тебе или ей, или даже Дмитрию было здесь некомфортно? Конечно, этот дом не соответствует нашему статусу, может быть, вы его перестроите?

— Боюсь, не получится, — я не стал ей говорить, что никому не дам что-то здесь перестраивать, потому что это может сбить тончайшие настройки стационарного портала в подвале. — Про дом ходит слишком много разных легенд, сюда мужики мебель заносить боятся, а ты про перестройку говоришь.

— Так, это уже хуже, — мама задумалась, а я направился к двери, чтобы пойти уже к Велиалу. — Но ремонт, думаю, можно сделать. Да, Надя, именно этим мы и займёмся. Хороший ремонт, новая мебель, чтобы превратить этот дом в достойное и уютное гнёздышко. Я свяжусь с Виктором и попрошу прислать ремонтную бригаду. Понимаю, что в Аввакумово не многие согласятся ехать, но, думаю, деньги сыграют в этом положительную роль. Тем более, ремонт — это не строительство, его можно сделать быстро.

— Мама, а вы меня с Надеждой Семёновной ждали, чтобы определиться с ремонтом? — спросил я, останавливаясь у двери и глядя на мать с тёщей.

— Конечно, Денис. Это ведь твой дом, я могла в нём распоряжаться, — спокойно ответила графиня Давыдова.

— И потому меня просто поставили перед фактом, особо не спрашивая, — я на секунду замер, а потом открыл дверь. — Наверное, в этом есть какая-то логика, но я её пока не улавливаю.

— Денис, — мать наклонила голову, глядя на меня снисходительно. — Мужчина не должен забивать себе голову такими вещами. Мы с тобой определились, что перестройка дома — не вариант, и остановились на ремонте, остальное не твои проблемы. Надеюсь, тебе понравится то, что в итоге получится.

— Конечно, мама, я уже в предвкушении. Хотя здесь абсолютно любые изменения будут смотреться лучше, чем есть сейчас, — и, легко поклонившись матери и Надежде Степановне, я посмотрел на Мазгамона. — Коля, ты доел свой суп? Тогда пойдём. Или ты хочешь, чтобы, хм, Сергей Валентинович вытащил тебя отсюда за шиворот?