Где наша не пропадала. Трилогия (СИ) - Малыгин Владимир - Страница 6

— Нет, не вижу, — присмотрелся и на самом деле ничего не увидел. А как тут можно что-то увидеть, если она свои пальцы мне чуть ли не в глаза воткнула!

— Хорошо смотри. Соберись! — прикрикнула строгим голосом знахарка.

Ох, похоже, зря о пламени ляпнул. Что-то она сильно возбудилась. Похоже, всё-таки нужно было промолчать. Информации мне захотелось… Теперь выкручивайся, дурень! Напрягся изо всех сил, постарался хоть что-то похожее увиденному ещё раз обнаружить, и никак. Да ещё и сосредоточиться не получается, все мысли о лежащей возле стены девчушке. Что это за мир такой? Зверолюды… Огонёк этот голубой. Не померещился же он мне? И как она там крикнула? «Силой своей заклинаю»… Явно ведь есть магия! Не удивлюсь, если тут и гномы с эльфами присутствуют. Фэнтэзятина? И угораздило же меня…

От напряжения стало плохо, голова кругом пошла, да и тошнота накатила, в горле булькнула, щёки раздула. Насилу в себе содержимое желудка удержал, чтобы совсем уж не позориться. Не хочется таким за заботу и лечение платить.

— Э-э, милок, ты это чего удумал? Позеленел весь, — и знахарка быстрым движением сунула мне под нос какую-то склянку. От едкого запаха тошнота мигом улетучилась, словно её и не было, всё накопившееся во рту обратно в живот булькнуло. И желудок испугался, сжался в комочек, в кишки спрятался. А знахарка ласковым таким голосом забормотала. — Ну не получилось и ладно. Ослаб ты сильно. Ничего, мы тебя на ноги быстро поставим. В другой раз увидишь…

А у меня потекли слёзы из глаз. И не утереться, рук не поднять…

— Ну-ка, давай вместе встать попробуем, — женщина подсунула ладонь мне под голову, потянула вверх и выругалась. Это я-то ругаюсь? Вот она ругается, так ругается. Мои чертыхания рядом с её нынешними выражениями и рядышком не лежали! И ведь ни одного известного мне мата. Всё культурненько так, но понятно. А она тем временем освободила мне от верёвок руки, шею и сняла путы с ног. И всё приговаривала тихонечко под эту свою странную ругань:

— Вот я дура старая! Бла-бла-бла! Совсем из ума выжила! Бла-бла-бла! Сама же мальчонку привязала, привязала и забыла! А ведь он уже который день лежит без движения, бедненький.

И с чего бы это вокруг меня столько заботы появилось? Явно неспроста это. Похоже, всё-таки не зря я об огоньке-то ляпнул. Не знаю, как оно там дальше сложится, а пока нужно брать всё, до чего руки дотянутся. И первым делом воспользоваться внезапно возникшим ко мне знахаркиным расположением. Корыстным или нет, какая мне сейчас разница…

— Бабушка, ты бы девочку глянула?

— Какая я тебе бабушка! Зови меня тётушка Рози, — рассердилась женщина.

— Хорошо, пусть будет тётушка Рози, — покорно повторил за ней. Вот я дурень! Надо же было так лопухнуться! Одно только для меня есть оправдание, это мой нынешний мелкий возраст…

— Ах ты, засранец маленький! Хорошо, говоришь? Одолжение, вроде бы как делаешь? А я-то тут стараюсь, выхаживаю его, на ноги ставлю! Зелья ценные, силы собственные… Да если бы я в тебе задатков… — и тётушка резко оборвала сама себя.

И сразу успокоилась. Помолчала мгновение, внимательно наблюдая за моим лицом. А я что? А я ничего. Постарался сотворить жалостливую такую мордаху. Похоже, получилось. Потому что знахарка хмыкнула удивлённо, и вроде бы как оттаяла взглядом. По крайней мере уже не готова была испепелить меня на месте. А я повёл глазами в сторону девчонки:

— А девочку глянуть?

Не испепелила и ладно, Жив и хорошо. А на своём надо настоять! Будем потихоньку нарабатывать авторитет…

— Какую девочку? — не поняла меня знахарка. Проследила за моим взглядом. — Ах, эту. Да спит она, что на неё смотреть? Пусть полежит, ничего с ней не случится.

— Тётушка Рози, а ты точно знахарка? Вы же вроде бы как помогать людям должны?

— Это кто тебе такие глупости сказал?

— Не помню. Слышал от кого-то.

— Запомни, внучок, — хмыкнула весело знахарка. — Всем на свете не поможешь! Иной раз и помогать кому-то себе дороже встать может. Ты мне-то уж поверь на слово. А за подружку свою не переживай. Пусть поспит девчонка, всю ночь ведь от тебя не отходила. Отдохнёт. Ну а то, что у стеночки, так ничего с ней от этого не случится.

— Какую подружку? — вырвалось у меня. Прикусил язык, да уже поздно. Оказывается, у меня тут не только враги имеются! Так, глядишь, ещё и родители какие-нибудь у этого тела нарисуются…

— Твою. Чью же ещё? Погоди-ка, — знахарка придвинулась вплотную, наклонилась низко. Знахаркины глаза оказались совсем рядом с моими. Настолько рядом, что я неосознанно попытался отстраниться. Не вышло, рука-то её так и продолжала удерживать меня за шею.

— Да не крутись ты! — прикрикнула на меня. Да так властно, что я замер. А её взгляд, так показалось, начал пролезать мне через глаза прямо в мозг. Словно червяки в голове закопошились, заегозили. Ну уж нет, такое кино нам не нужно! И я всеми своими силами постарался отбиться от этого проникновения. Это же прямое насилие над моей личностью! Над сознанием! Как там в книжках как раз вот о таких подобных случаях написано было? Поставить вокруг головы защитный купол? Да это я запросто! Уж представить-то себя в танке или ощутить на башке нечто вроде шлема я запросто сумею! Вот так, например…

— Не получается, — разочарованно выдохнула знахарка. Отстранилась, пристально так глянула и задумчиво спросила. — Ты как это сделал?

— Что именно?

— Не придуривайся! — построжела голосом женщина. — Я же поняла, что ты какую-то защиту поставил. Рассказывай!

— Да не знаю я! Стало в голове щекотно, и всё!

— И всё? А дальше?

— И всё. А дальше ничего не было, — ну не буду же я рассказывать про мотоциклетный шлем? Не поймёт…

Тут как раз удивительно вовремя девчонка под стеночкой завозилась. На ноги поднялась и ко мне метнулась:

— Ярик, ты живой! — и навалилась, чертовка, прямо на грудь. Пищит что-то сквозь слёзы. А мне и так дышать трудно, спина всё-таки побаливает, да ещё и эти сопли! И как-то не ощущаю я в себе никаких дружеских и земляческих чувств к этой рыдающей у меня на груди девчонке. Благодарность за слабую попытку защиты, за ночное бдение присутствует, жалось ещё к этому ребёнку понятная имеется, а вот остального, увы, нет. Но ведь придётся как-то подыгрывать, придётся.

— Ну-ка, дочка, сходи водички свежей из колодца принеси! — начала выпроваживать девчонку бабуля. То ли сообразила, то ли просекла мои истинные чувства. Короче, выручила! — И не бойся! Никто тебя больше не тронет! Так и скажи, если кто приставать начнёт, отныне ты у меня в помощницах будешь находиться. Поняла?

Пока эта мелкая пигалица очумело хлопала глазками, пытаясь осмыслить только что услышанное, знахарка подталкивала и подталкивала девчушку к порогу. Да так за порог и выпихнула, в последний момент всучив ей в руки деревянную кадушку. Дверь за ней закрыла, засовчик какой-то с лязгом задвинула и строго так на меня посмотрела:

— А теперь рассказывай…

Подумал, подумал, да и рассказал я как всё со мной произошло, что случилось…

Ну а что было делать? Молчать? А кто бы тогда мне об этом мире рассказал? Постепенно вживаться и самому информацию собирать? По крохам, так сказать? Как везде советуют? Мол, курочка по зёрнышку или как там далее по тексту? Это для книжек всяких сгодится, фантастических. А если по-настоящему, по жизни, то можно запросто среди местных и дурачком в два счёта прослыть. И не прослыть, а и впрямь стать таким по незнанию местных реалий. Раз ошибёшься, другой, потом попадёшься на незнании элементарного, ну или вообще неизвестно, что накосячишь, и вот оно, высокое и святое звание местного клоуна-дурачка… Ну, насчёт святости я точно палку перегнул, скорее всего, забили бы меня быстро за все мои чудачества те же мальчишки. Или такой вот зверолюд шею бы свернул. Как курёнку, чтобы не мучился…

Так что рассказал бабушке-тётушке всю правду-матку о себе и о своём переносе. Вот только по вполне понятным причинам умолчал и о зловещем хохоте, ну а вдруг послышалось мне оно в ту проклятую ночь? Или вообще этот хохот — бредни моего пьяного воображения? Особенно если при этом припомнить предшествующий переносу тот дурацкий спор о попаданчестве! Ну и о багровом свечении в глазницах древнего черепа по тем же самым причинам решил промолчать.