Жена двух генералов драконов (СИ) - Юраш Кристина - Страница 8

— Может, упала в подвал! — выкрикнул Харгривз, его голос звучал отчаянно. — Через пролом!

Он стоял возле пролома в полу, отодвигая любопытную служанку, которая решила заглянуть вниз.

— Нет, — прошептал я. — Она бы закричала. Она бы ответила. Она бы…

Я понимаю, что говорю ерунду! Она просто могла не успеть даже вскрикнуть. Но мне хотелось верить, что это — признак того, что она жива.

Я бросился вперёд.

Мои руки начали выламывать ветки, одну за другой. Я не чувствовал, как кора рвёт мою кожу, как дождь хлещет по лицу, как ветер завывает в ушах. Всё, что я слышал, — это голос моей совести, который кричал: «Найди её! Найди её!»

Я выталкивал тяжёлое, массивное дерево из-под груды обломков, сдвигая его с места дюйм за дюймом. Дерево, как будто сопротивляясь, не хотело поддаваться моим усилиям, цепляясь за всё подряд.

И тогда я озверел окончательно. Я рывком дёрнул его, вытаскивая наружу и бросая на аккуратно подстриженные кусты. В этот момент молния сверкнула так ярко, словно на секунду наступил день. Вода стекала по моим волосам, я сплёвывал её, вытирал с лица.

Под деревом я увидел лужу грязной воды, листья, ветки, доски, осколки стекла, обломки мебели, разбитую черепицу, разбросанные повсюду, как после урагана. Но среди этого хаоса я не увидел её.

— Элис! — снова закричал я.

— Где ты⁈

Тишина была ответом.

Лишь капли дождя, падающие с потолка, нарушали зловещую тишину, создавая зловещий ритм.

Я разгребал завалы, стараясь не обращать внимания на боль в руках и учащённое сердцебиение.

Сердце колотилось так, что казалось, оно готово было выпрыгнуть из груди.

Руки дрожали, но я продолжал, как будто от этого зависела моя жизнь. Мои глаза метались по обломкам, выискивая её платье, её волосы, её руку — что угодно, что могло бы указать на её присутствие.

И вдруг я остановился. Потому что её не было.

Ни под кроватью, ни под шкафом, ни в укрытии, ни в проломе, ни в подвале.

Её не было нигде.

Я огляделся, пытаясь найти хоть какой-то знак, хоть малейшую зацепку. Комната была в руинах, словно после землетрясения. Ветки, когда-то живые и сильные, теперь лежали мёртвыми, но в нём всё ещё теплилась жизнь. Они шевелились, как будто пытаясь прикрыть что-то, что я не мог видеть.

И тогда я увидел.

На полу. Под большой веткой.

Там, где раньше стоял её столик и лежали осколки зеркала вперемешку с какими-то флаконами.

Белая роза.

Та самая, что была у неё на свадьбе.

Сухая.

Не тронутая дождём.

Как будто кто-то положил её сюда намеренно.

Глава 15

Я очнулась.

Не от шума. Не от боли. От света.

Серого. Холодного. Пробивающегося сквозь узкую щель в полу, словно робкий луч надежды в кромешной тьме. В нем клубилась пыль.

Я лежала на старом, потрепанном ковре, покрытом толстым слоем пыли и паутины. Её тонкие нити, словно призрачные нити судьбы, переплетались в причудливый узор. Воздух был густым и тяжелым, пропитанным запахом старого дерева, затхлости и какого-то странного, тревожного забвения.

Я медленно села, чувствуя, как кружится голова.

Сердце колотилось, словно испуганный зверь в клетке. Я прижала руку к груди, словно проверяя, действительно ли оно всё ещё бьётся, или это лишь иллюзия, мираж, отголосок прошлого. Я боялась, что это всего лишь воспоминание, что я уже не живая, а лишь тень, призрак самой себя.

Я вспомнила.

Как лежала в своей уютной постели, укутанная в мягкое одеяло, и смотрела в потолок, на котором плясали тени от уличного фонаря. Я выпила снотворное зелье, которое помогало мне уснуть.

Я помню свою последнюю мысль перед сном: «А вдруг он жив? Вдруг он всё ещё где-то там, в этом огромном мире, и думает обо мне?»

И как заснула под монотонный, успокаивающий звук дождя, который барабанил по крыше, словно рассказывая мне какую-то древнюю, забытую сказку.

А теперь я здесь. Где — не знаю. Но это место похоже на чердак. На старую, заброшенную часть дома, которую давно никто не трогал. Пыль здесь лежала толстым слоем, покрывая всё: сломанную шкатулку с облупившейся позолотой, пыльные книги с потертыми корешками, обломки мебели, словно кто-то когда-то давно пытался здесь что-то найти, но так и не смог.

И вдруг я заметила ее. Записку. Она лежала на полу возле моей руки, небрежно брошенная, без конверта, без подписи. Ее края были слегка потрепаны, как будто ее долго носили в кармане.

Не было ни конверта, ни подписи.

Я осторожно подняла ее, чувствуя, как пальцы дрожат.

На листе — одно слово, выведенное знакомым почерком: «ЖИВИ!».

Я замерла, не веря своим глазам.

Сердце остановилось, словно его тоже парализовало.

Этот почерк…

Я бы узнала его среди тысячи других!

Он был на письмах, которые он писал мне в первые дни нашей любви. Тот, с кем я гуляла по саду, утопая в аромате цветущих роз и слушая, как ветер играет с листвой. Тот, кто целовал меня под луной, когда звезды казались ближе, чем когда-либо. Тот, кого я оплакиваю.

— Анталь… — прошептала я, и голос мой дрожал, как и всё внутри меня.

И в этот момент записка вспыхнула.

Не как обычная бумага, которую можно поджечь.

Нет, это было нечто большее.

Это был огонь, родившийся из воздуха, словно сама судьба решила напомнить мне о своем присутствии.

Пламя охватило лист, заставив его выпустить из рук. Огонь тут же сожрал слово, которое я так долго пыталась понять, и погас, оставив лишь пепел в моей руке.

Глава 16

Я смотрела на этот пепел, на то, что было его голосом, его присутствием, и поняла: «Я жива. Но кто-то не хочет, чтобы я умерла».

Эти слова эхом отозвались в моей голове, заставляя сердце биться быстрее.

Я встала, дрожа, как лист на ветру.

Каждый шаг отзывался болью в сердце, но я не могла остановиться.

Я нашла старую, скрипучую дверь, которая, казалось, простонала, когда я её открывала. За ней была лестница в знакомый коридор, тот самый, который вёл к моей комнате. Тот, по которому я ходила каждый день, словно он был частью меня самой.

Но теперь он казался чужим, как будто я вернулась из загробного мира, где всё было иначе, где время остановилось.

Я спустилась вниз, слыша, как бушует страшная буря.

Слуги стояли у двери моей комнаты, их лица были бледными, как у призраков. Один из них держал свечу, но его руки дрожали так сильно, что пламя почти угасло. Другая служанка прижимала руки к груди, словно пыталась удержать своё сердце, которое, казалось, готово было выскочить из груди.

— А что случилось? — спросила я, стараясь говорить твёрдо, хотя внутри меня всё дрожало.

Они обернулись, их глаза расширились от ужаса. Кто-то ахнул, кто-то отшатнулся, кто-то упал на колени, словно не веря своим глазам.

— О, боги… — прошептала одна из служанок, её голос дрожал. — Это… это невозможно…

Она сделала шаг вперёд, словно не веря своим глазам. Её пальцы дрожали, когда она осторожно прикоснулась к моей руке.

— Госпожа… Вы живы… — её голос был полон слёз и облегчения.

Я прошла мимо них, чувствуя, как их взгляды прожигают мою спину. Вошла в комнату и увидела ад.

Моя уютная комната, где всегда царил порядок и уют, теперь напоминала поле битвы.

Огромное дерево — мокрое, тяжёлое, ещё живое, с каплями дождя на листьях, — лежало посреди пролома в стене, словно гигантский страж, ворвавшийся в мой дом.

Ветки, как когти, впивались в потолок, придавили кровать, разбили шкаф на множество осколков, превратили трельяж в груду щепок.

В центре этого хаоса стоял он. Агостон.

Его мокрые волосы прилипли ко лбу, рубашка была порвана, руки в крови. Он стоял на коленях, его плечи дрожали от напряжения. Он пытался вытащить обломки огромной доски.

Рядом с ним, словно тени, стояли доктор Меривезер и дворецкий Харгривз. Их лица были покрыты пылью и грязью, в глазах читался страх.