Художник из 50х (СИ) - Симович Сим - Страница 81

— А теперь, — сказала она, поднимаясь из-за стола, — хочу станцевать. У меня есть замечательная пластинка — вальс из «Евгения Онегина».

Она поставила пластинку на патефон, и комнату наполнили звуки вальса Чайковского. Обернувшись к Гоги, Николь протянула руки:

— Потанцуете со мной?

Гоги встал и взял её за руку. Они начали медленно кружиться по комнате в такт музыке. Николь танцевала великолепно — легко, грациозно, словно парила в его объятиях. Аромат её духов, тепло её тела, огненные волосы, касающиеся его щеки, — всё это кружило голову больше, чем вино.

— Вы прекрасно танцуете, — прошептала она, приближаясь ещё ближе.

— У меня хорошая партнёрша, — ответил он, чувствуя, как дыхание перехватывает.

Музыка закончилась, но они не разъединились. Стояли рядом, глядя друг другу в глаза, и воздух между ними словно наэлектризовался.

— Георгий Валерьевич, — тихо сказала Николь, — вы мне очень нравитесь. Не только как человек, но и как мужчина.

— Николь… — начал он, но она приложила палец к его губам.

— Не нужно слов. Пойдёмте на балкон, там так красиво в лунном свете.

Они вышли на небольшой балкон, откуда открывался вид на ночную Москву. Луна висела над городом, заливая всё серебристым светом. Где-то вдали играла музыка — возможно, в соседних домах тоже отмечали что-то важное.

— Как романтично, — сказала Николь, прислоняясь к перилам. — Луна, звёзды, тёплая летняя ночь… И вы рядом.

Гоги подошёл к ней сзади, осторожно обнял за талию. Она не сопротивлялась, наоборот — прижалась к нему спиной.

— Николь, — сказал он тихо, — я должен признаться… Вы покорили меня с первой встречи. Ваша красота, ваш талант, ваша душа…

— И вы мне не безразличны, — ответила она, не поворачиваясь. — Есть в вас что-то особенное. Сила, надёжность, глубина… Я чувствую себя с вами защищённой.

Внизу на улице проехала редкая машина, где-то залаяла собака. Но для них существовал только этот балкон, эта луна, это волшебное единение двух душ.

— А знаете, — сказала Николь, поворачиваясь к нему лицом, — мне хочется станцевать ещё раз. Здесь, под луной.

Она включила патефон так, чтобы музыка доносилась на балкон, и снова протянула ему руки. Они начали танцевать в лунном свете, медленно, почти неподвижно, просто покачиваясь в объятиях друг друга.

Николь положила голову ему на плечо, и он почувствовал её дыхание на своей шее. Мир сузился до размеров этого балкона, до тепла её тела, до аромата её волос.

— Георгий, — прошептала она, и это было первый раз, когда она назвала его просто по имени. — Мне так хорошо с вами…

Он осторожно приподнял её подбородок, заглянул в нефритовые глаза. В них читалось то же чувство, которое переполняло его самого.

— И мне с вами, Николь.

Их губы встретились в нежном, долгом поцелуе. Время остановилось, и существовали только они двое под московской луной, в объятиях первой любви, которая пришла неожиданно и захватила полностью.

Когда поцелуй закончился, они ещё долго стояли, обнявшись, слушая ночную музыку города и биение собственных сердец.

— Это прекрасно, — шепнула Николь. — Как в сказке.

— Лучше сказки, — ответил он. — Потому что это реальность.

Луна медленно плыла по небу, благословляя их первое признание, их первый поцелуй, их первые шаги навстречу большому чувству.

На следующий день после романтического вечера с Николь Гоги пришёл на работу в приподнятом настроении. Воспоминания о танцах под луной согревали душу, но нужно было сосредоточиться на новой задаче — создать концепцию второго города будущего.

Первый проект — тропический город-сад — получил одобрение Крида. Теперь нужно было показать совершенно иной подход к градостроительству. Гоги долго размышлял, листая архитектурные журналы, пока в голове не сложился дерзкий образ.

Город-башня. Вертикальный мегаполис, уходящий высоко в небо и глубоко под землю. Не горизонтальное разрастание, съедающее природные ландшафты, а концентрация всей человеческой деятельности в одном гигантском сооружении.

Он взял большой лист ватмана и начал делать первые наброски. В центре — колоссальная башня, напоминающая ступенчатую пирамиду, но современных, обтекаемых форм. Высота — несколько сотен метров, диаметр основания — километр или больше.

Каждый уровень башни имел своё назначение. Гоги начал продумывать структуру снизу вверх.

Подземные уровни — производство. Здесь размещались заводы, фабрики, энергетические установки с термоядерными элементами. Мощные ТЭНы обеспечивали всю башню электричеством, теплом, кондиционированием воздуха. Автоматизированное производство работало круглосуточно, управляемое операторами с верхних уровней.

Нижние надземные этажи — сельское хозяйство и пищевая промышленность. Гоги особенно увлёкся этой частью проекта. Огромные гидропонные фермы выращивали овощи и фрукты в искусственном климате. Целые этажи отводились под грибные хозяйства — в тёплых, влажных помещениях без доступа солнца можно было получать колоссальные урожаи шампиньонов, вешенок, других съедобных грибов.

— Интересное решение продовольственной проблемы, — пробормотал он себе под нос, прорисовывая ряды грибных грядок.

Средние уровни — жилые кварталы. Но не скучные коммунальные блоки, а настоящие небесные поселения. Просторные квартиры с панорамными окнами, внутренние дворики с садами, детские площадки и спортивные комплексы прямо в небе. Каждый жилой блок — это самостоятельный посёлок на определённой высоте.

А теперь самое удивительное — лесные уровни. Гоги придумал целые этажи высотой в несколько десятков метров, где воссоздавались различные природные экосистемы. Хвойный лес с соснами и елями, лиственный лес с берёзами и дубами, даже тропические джунгли с пальмами и лианами.

Мощные термоядерные элементы обеспечивали нужную температуру, влажность, освещение. Специальные системы создавали дождь и туман. В таких лесах водились настоящие животные — белки, зайцы, птицы. Жители башни могли гулять по лесным тропинкам, не покидая свой дом.

— Урбанистические джунгли в буквальном смысле, — усмехнулся Гоги, рисуя деревья, растущие внутри гигантского здания.

Верхние этажи — общественные и культурные центры. Театры, музеи, библиотеки, обсерватории. На самом верху — парк с искусственным озером и смотровые площадки, откуда открывался вид на всю округу.

Транспортная система поражала сложностью. Скоростные лифты соединяли все уровни, горизонтальные движущиеся дорожки позволяли перемещаться внутри каждого этажа. Снаружи башни — посадочные площадки для вертолётов и, возможно, летающих автомобилей будущего.

К обеду концепция была готова в общих чертах. Гоги отошёл от стола и посмотрел на свою работу. Получился не просто город, а целый мир в одном здании. Вертикальная цивилизация, где человек мог жить, работать, развлекаться, не выходя за пределы одного сооружения.

В дверь постучали. Вошла Анна Фёдоровна.

— Георгий Валерьевич, к вам посетитель. Товарищ Селельман.

Пауль Робертович вошёл с папкой под мышкой, но, увидев рисунки на столе, забыл о своих делах.

— Боже мой, — пробормотал он, приближаясь к чертежу. — Что это такое?

— Концепция города-башни, — объяснил Гоги. — Вертикальный мегаполис для ста тысяч жителей.

— Невероятно! — Селельман взял лупу и стал изучать детали. — А это что за зелёные зоны в середине башни?

— Искусственные леса. Полноценные экосистемы внутри здания.

— Как это возможно?

— Термоядерные элементы позволяют создать любой климат. Почему бы не воссоздать природу в городских условиях?

Селельман долго рассматривал схему лесных уровней.

— А знаете, — сказал он наконец, — с технической точки зрения это вполне осуществимо. ТЭНы дают достаточно энергии для поддержания такой сложной системы.

— Вы действительно так думаете?

— Безусловно! Более того, идея гениальная. Вместо того чтобы уничтожать природу ради городов, мы включаем природу в городскую структуру.