Частная практика (СИ) - Баранников Сергей - Страница 40

Не знаю зачем женщина решила рассказать мне эту историю. Может, просто хотела выговориться, или надеялась расчувствовать меня и уговорить на процедуру.

— Погодите, но ведь после каторги вас должны были перевести в ряд поселенцев и отправить в специальное место.

— Верно, но к моему счастью император Михаил отменил этот указ, подписанный ещё его дедом, поэтому я получила свободу. Отбыв наказание, я не осталась в Яре-на-Светлице, потому как меня там знали, но и покинуть родные места не смогла. Я перебралась в родовой особняк мужа в Дубровске, который пустовал много лет, привела его в порядок и попыталась начать жизнь заново. Вот только это оказалось не так-то и просто.

— Понимаю, но помочь вам ничем не смогу. Думаю, если у вашего избранника действительно искренние чувства, его не остановит ваше тёмное прошлое. Тем более, что это случилось почти два десятка лет назад.

— Благодарю вас за поддержку. Думаю, вы правы. Моё желание скрыть прошлое было вызвано страхом потерять близкого человека и остаться одной, но я должна быть честна с ним до конца и уметь принимать своё прошлое. Если он не поймёт, так тому и быть, — проведя меня до порога, женщина коснулась моей руки и посмотрела в глаза. — Надеюсь, вы никому не скажете об увиденном?

— Можете быть уверены, что я умею хранить врачебную тайну. Тем более, кому следует знать о вашей особенности, и так о ней прекрасно осведомлены, — заверил я пациентку и зашагал в сторону калитки.

Когда я вернулся к машине, Лёня дремал, а Рома смотрел новости на экране крошечной магнитолы, вмонтированной в торпеду автомобиля. Тоже мне телохранители нашлись! Если бы люди Серого кардинала хотели их обезвредить, для этого не понадобилось даже пользоваться даром.

— Что-то ты быстро! — встрепенулся брат и потёр лицо, стараясь поскорее проснуться.

— Мы пообщались с пациенткой и приняли решение не проводить процедуру.

— Выходит, мы зря сюда тащились? — недовольно заворчал Леонид.

— Ничего не бывает напрасно. Сегодня я снова вспомнил о том, что жизнь иногда может быть несправедливой и слишком жестокой к тем, кому не повезло оказаться в плохой компании. А заодно я вынес хороший урок о том, что всегда и во всём нужно быть честным как с самим собой, так и с близкими.

Глава 18

Вельские

В квартире Вельских, расположенной в Старом городе, царила напряжённая атмосфера. Лев Иванович по обыкновению проводил утро выходного дня с газетой в руках. Рядом парила чашка горячего чая с малиной, а с блюдечка источал аромат свежеиспечённый в духовке круассан с лесными ягодами. Вера Константиновна суетилась подле него на случай, если главе семейства захочется его чего-нибудь к чаю.

Со стороны могло бы показаться, что в доме царила семейная идиллия, если бы не напряжение, которое так и витало в воздухе и вынуждало Веру Константиновну нервничать.

— Молодой Павлов ухаживает за нашей Софи? — не выдержал Лев Иванович и нарушил тишину. — Не думаю, что он подходящая пара для нашей дочери.

Мужчина нахмурился и отложил газету в сторону, демонстрируя своим поведением готовность обсудить возникшую проблему.

— А мне казалось, Павловы — хорошие люди, — принялась спорить с ним жена. — Тем более, целители в четвёртом поколении. А сам Николай придерживается традиций и много работает. К тому же, у него есть свой кабинет, где он принимает пациентов.

— Мальчишка работает на «скорой» и невероятно взбалмошный, постоянно вляпывается в какие-то истории, — гнул свою линию отец семейства.

— В этом они невероятно похожи с Софией, — улыбнулась женщина.

— А я ей предлагал тёплое местечко в санатории. Благо, я в хороших отношениях с Климовым, но нет же! Ей захотелось всего добиваться самой.

Пётр Арсентьевич Климов был старым знакомцем Льва Вельского и заведующим санаторием, в котором Лев Иванович работал целителем. Их многолетнее знакомство пусть и не переросло в крепкую дружбу, но давало Вельскому надежду на поддержку.

— Лёва, прошу тебя, не дави на неё! Софи — девочка с характером и терпеть не может, когда ей пытаются управлять. Ты же не хочешь, чтобы она пошла по пути своей сестры и уехала в Санкт-Петербург.

— Не напоминай мне об Ирине! — напыжился мужчина, потому как поведение старшей дочери до сих пор выводило его из себя. — Это твоя вина, что дочери выросли у нас своевольными, слишком много свободолюбия ты им привила.

— Дорогой, напомню, что воспитание детей — общая обязанность, а ты баловал девочек не меньше моего, — спокойно парировала женщина, стараясь держать себя в руках и не заводиться. Они уже не раз проходили по этому пути и ссорились из-за поведения дочерей.

— В любом случае, уже слишком поздно учить их чему-то, мы можем лишь пожинать плоды. Не могу же я запереть её в подвале и не выпускать на белый свет, пока она не образумится?

Разговор прервался из-за звонка телефона. Лев Иванович покосился на старенький аппарат, который по обыкновению в выходные дни молчат, но всё-таки протянул руку и снял трубку.

— Слушаю! — проревел Лев Иванович, коснувшись камня связи.

Жидкие кристаллы внутри устройства, именуемого телефоном, отобразили на экране лицо звонящего. Привычным жестом Вельский подключил гарнитуру, лишив окружающих возможности подслушать диалог.

— Вы не шутите? — нахмурился мужчина, мгновенно растеряв остатки доброго настроения. — Я вас услышал.

Уверенным движением Лев Иванович оборвал звонок и отложил телефон в сторону.

— Что-то случилось? — заволновалась его жена, присев на пустующий стул. За три десятка лет супружеской жизни она досконально изучила характер и поведение мужа. И если он так хмурился и молчал, надув губы, это означало, что случилось нечто серьёзное.

— Случилось, Вера! Очень скоро я останусь без работы.

— Тебя увольняют? — ужаснулись женщина, не понимая чем её муж мог так насолить, что его выгоняют с работы.

— Хуже, Верочка. Дубровский санаторий планируют закрыть в связи с недостаточным количеством посетителей. Ты только задумайся: санаторий, в котором ещё мой дед поправлял здоровье после войны, который имеет вековую историю и славится на всю Ярскую губернию, закрывают ради строительства какого-то коттеджного посёлка на сорок домов!

— А как быть с целителями и всеми, кто там лечился? — удивилась женщина.

— А ты думаешь, этих денежных мешков что-то волнует помимо собственного комфорта? Нашли себе местечко тёпленькое, обжитое, вдали от городского шума, и радуются. А куда денутся два десятка человек персонала и тысячи пациентов в год — их не заботит.

— Нужно подавать петицию в правительство, пусть они разбираются. Нельзя же просто так загубить такое заведение! — ужаснулась Вера. — Санаторий Дубровска — визитная карточка нашего города наравне с академией целителей и прекрасным лесом, раскинувшимся на сотни квадратных километров.

— Думаешь, это что-то даст? — хмыкнул Вельский.

— Пока не попробуешь — не узнаешь. В любом случае, я не собираюсь сидеть, сложа руки, пока моего мужа лишают дела всей его жизни, а родной город оставляют без одного из градообразующих предприятий и губернской здравницы!

На следующий день по приезде на станцию я встретился с Софией. Увидев меня, девушка кивнула, густо покраснела и отвела взгляд, а потом и вовсе поспешила удалиться вслед за своей бригадой.

— Ник, а что за метаморфозы с нашей новенькой? — удивился Басов, когда мы устроились в своей машине. Судя по всему, не толкьо мне поведение Вельской показалось странным.

К счастью, Матвей Анатольевич решил проявить любопытство с глазу на глаз, а не поднимать этот вопрос при всех. Конечно, рядом находились Иваныч и Даша, но это были уже свои люди.

— А что с ней не так? — разыграл я удивление, пытаясь выудить побольше информации.

— На прошлой смене Сонечка шутила и улыбалась, а сегодня казалась встревоженной. Увидев тебя, она вообще сбежала, вот я и подумал, что между вами могла пробежать кошка. Помню, у вас с Вельскими были натянутые отношения из-за твоего отца.