Частная практика (СИ) - Баранников Сергей - Страница 22

Я выбросил эту историю из головы и вспомнил о ней только вечером, когда за нами с Риной заехали Лёня с Ромой.

— У вас всё в порядке? — поинтересовался брат, осмотревшись вокруг, будто где-то за мебелью мог скрываться какой-нибудь враг.

— А что-то случилось? — забеспокоилась девушка.

— Говорят, за сегодня в городе три нападения на людей. С наступлением сумерек какой-то псих выслеживает одиноких прохожих и бросается на них. Два человека с рваными ранами в тяжёлом состоянии в больнице, третьему не успели помочь.

— А это не могут быть волки? — поинтересовался я, вспоминая утренний разговор с пациенткой.

— Да какие волки? Перевёртыш какой-то с катушек слетел и куражится, — выпалил Рома. — Один из выживших был в сознании, когда прибыла «скорая» и смог описать нападавшего — огромный рост под два метра, морда как у волка, покрыт густой шерстью, острые клыки, ходит на двух ногах, точнее, лапах.

Прямоходящие волки? Это нечто новенькое. Хотя, кажется, я догадываюсь где тут собака зарыта.

— А это не мог быть наш старый знакомый Берсерк? — поинтересовался я, вспоминая бой на подпольном турнире, когда меня вытащили на ринг и поставили драться против перевёртыша.

— Я тоже сразу об этом подумал, — подхватил Лёня. — Но ты на Берса не подумай. Понимаю, что у тебя с ним личные счёты, но это воин до мозга костей, хоть и отбитый на голову. И потом, он точно не причастен к этим нападениям, потому как сейчас отбывает наказание в виде пятнадцати суток исправительных работ за хулиганство и драку.

— А кроме Берса есть на примете такие же отбитые люди, владеющие этим даром?

— Да они все отбитые, — хмыкнул брат. — Но оборотней в Дубровске около сотни. Не будешь же ты всех проверять? Хотя, мне кажется, именно этим сейчас и занята полиция.

— Нет, никто особо на ум не приходит, — признался Рома. — Ты так спрашиваешь, будто собираешься поймать этого типа.

— А что, если и собираюсь? — предположил я. — Скольких людей он ещё угробит, прежде чем его удастся задержать.

— Ник, не лезь не в своё дело, — посоветовал мне Лёня. — Сейчас по городу ходят усиленные наряды полиции, предпринимаются меры, чтобы задержать этого психа. Уверен, скоро его поймают. Просто нужно быть осторожнее и не шататься где попало.

Может, так оно и есть, да только гложет меня несправедливость. Я, значит, буду отогреваться в тепле и уюте, а кто-то лишится жизни? Как целитель, я не могу позволить, чтобы люди безнаказанно гибли на улицах. Но что я могу сделать, тем более, в таком состоянии?

Мы выходили из кабинета, когда на парковке я заметил незнакомый автомобиль, где сидели два человека. Они были одеты в гражданскую одежду, но их манеры и поведение выдавали в них если не военных, то сотрудников оргнов порядка. Стоило нам подойти к своей машине, они оба выскочили из салона, но навстречу нам отправился только один. Второй остался стоять возле машины, не сводя с нас взгляда.

— Павлов Николай Александрович? — поинтересовался ближайший к нам парень.

— Есть некая вероятность, что вы правы, но утверждать не буду, пока вы не представитесь, — ответил я, готовясь к любым неприятностям. Может, это люди Потехина решили отомстить за случай на крыше «Платинума»?

— Коротков Павел Игнатьевич. Я от господина Мадьярова, — произнёс парень таким тоном, словно я сразу должен был обо всём догадаться. — Он сам слишком занят и не смог приехать. Могу я переговорить с вами с глазу на глаз?

— Без проблем, — ответил я, принимая приглашение. Напарник Короткова остался стоять на улице, не сводя глаз с моих спутников, а мы с Павлом устроились в машине безопасников.

Коротков сразу же сделал звонок и протянул мне телефон.

— Это защищённая линия, нас не подслушают, — пояснил парень, а через пару секунд на экране появилось недовольное лицо Мадьярова.

— Добрый вечер! — поздоровался я, узнав начальника имперских ищеек Ярской губернии.

— Какой он перевёртышу под хвост добрый? — отозвался Кирилл Витальевич. Точно он, ошибки быть не может — узнаю этот вечно недовольный тон. — Думаю, ты уже в курсе того, что происходит у вас в городе?

— С чего вы взяли?

— Потому как ты постоянно суёшь свой нос туда, куда не следует. И вообще, я просил по возможности собирать информацию обо всём, что происходит. Что скажешь по поводу этой пушистой головной боли?

Мне не хотелось делиться информацией, но если это поможет скорее поймать преступника, почему бы и нет? Я рассказал и об ипподроме, и о нападениях на жителей.

— Ну, вот! Я же говорю, что уже успел что-то разнюхать, — довольно хмыкнул Мадьяров. — Продолжай собирать информацию. Как только пострадавшие придут в себя, мои ребята с ними поговорят, а ты держи ухо в остро. Чувствую, этот Дубровский монстр, как его окрестили в народе, появился не просто так.

— Думаете, это не просто псих, а очередная креатура сильных мира сего? — поинтересовался я.

— Что думаю я, тебе знать не надо. Просто делай то, что от тебя требуется и не более. Связь держи через Короткова. У меня есть дела и поважнее ваших пушистых проблем.

— А можно мне тогда пистолет? Вдруг я наткнусь на эту тварь?

— Может, тебе сразу пулемётный расчёт прислать, чтобы они следом за тобой таскались? — вызверился Мадьяров. — Всё, я занят!

Кирилл Витальевич отключился, а я, обменявшись с Павлом номерами телефонов, вернулся к друзьям.

— И кто это был? — первым поинетресовался Лёня, когда мы сели в машину.

— Те же люди, которые вытащили меня с подпольного турнира, и которые допрашивали вас о случившемся на стройке, — ответил я, не вдаваясь в подробности. И так догадаются что я имею в виду, а такой ответ сразу отметёт вопросы о том, почему они обратились ко мне.

— Ну, ты и вляпался, конечно! — пробормотал Лёня, понимая, что имперские ищейки так просто от меня не отстанут.

— Интересно, ради кого же я полез на тот турнир? — произнёс я и скорчил гримасу, будто пытался что-то вспомнить. — Кажется, из-за одного близкого родственника, которого я миллион раз просил не впутываться в сомнительные истории.

— Не миллион, а раз десять, — ответил Лёня и обиженно засопел.

— В общем, завтра наведаемся на ипподром. Я хочу побывать там до того, как туда заявятся ищейки и запутают все следы. И да, нужно подумать как бороться с перевёртышем, не используя оружие, за которое по голове нас не погладят.

— У нас с Мухой есть дар ратника — вот лучшее оружие, — отозвался Лёня, похрустев костяшками пальцев.

— Шокер! — предложила Рина. — Да, за него стражи порядка по голове не погладят, но хотя бы удастся обезвредить чудовище.

— Не годится, — покачал я головой. — У оборотня слишком густая шерсть, и шокер его просто не возьмёт. И потом, нельзя подпускать тварь близко к себе. С его бешеной скоростью он успеет порвать на части клыками и когтями ещё до того, как мы успеем хоть что-то предпринять.

— Дротики, — предложил Лёня. — Можно смазать какой-нибудь сильнодействующей дрянью, чтобы сработало лучше.

— Ненадёжно, — возразил я. — Не факт, что дротик пройдёт через густую шерсть и пробьёт кожу, да и нет ни одного разрешённого средства, которое бы дало быстрый эффект, а за яды можно и на малахитовые рудники отправиться.

— Предложи тогда свой вариант, — огрызнулся брат.

— Непременно это сделаю, когда найду оптимальный выход.

Этим вечером я лёг спать далеко за полночь, потому как засиделся за книгами. Как оказалось — густой мех, звериная морда и острые когти — далеко не всё, что случается с оборотнем, когда тот принимает звериную форму. У него обостряется слух, обоняние и зрение, наступает мощный прилив сил, а сама сущность частично сливается со звериным началом. Бывали случаи, когда люди с этим даром подолгу оставались в облике зверя и забывали о своей человеческой сущности.

К противостоянию с перевёртышем я подошёл с целительской точки зрения: выяснил, что они терпеть не могут запах полыни — она сбивает их концентрацию, вызывает тошноту и головокружение, белладонна ослабляет его дар и связь со звериной сущностью, в больших концентрациях может даже вызвать дезориентацию, а рябина ослабляет силу оборотня, когда он находится в звериной форме. Если соединить эти компоненты и сделать экстракт, который распылить или выплеснуть перевёртышу в лицо, ему будет совсем несладко.