Частная практика (СИ) - Баранников Сергей - Страница 14

Пока мы ходили за каталкой, Даша наложила повязку на ногу пацанёнку и помогла ему перелечь на каталку. Втроём мы без труда довезли его до машины и погрузили внутрь. Рабочему с раненой рукой пришлось немного потесниться, чтобы поместились все.

— Что за день сегодня! — устало вздохнул Басов. — Всего два пациента вылечили, а такое впечатление, что вся смена прошла. Бывают же смены!

Стоило нам приехать в больницу, Матвей Анатольевич сцепился с медсестрой в приёмном отделении.

— Как я у вас сразу двоих пациентов приму? — удивилась женщина. — Так же нельзя!

— А ты считай, что мы их в разное время привезли, — предложил целитель. — В любом случае, не оставлять же мне пацана, ему уход нужен. И первого я высадить не могу.

— Басов, доведёшь ты меня до плахи, — вздохнула медсестра и потянулась за бумагами.

Скрепя душой, женщина пошла на нарушение и провела обоих пострадавших в разное время. Казалось бы, всё закончилось хорошо, и можно выдохнуть, но стоило нам освободиться, появился новый вызов.

— Нет, я же говорил, что ничего хорошего сегодня не случится! — воскликнул Басов, выслушав диспетчера. — В здании академии какой-то переполох. Сотрудники приковали себя цепями к входу и не дают рабочим снести здание.

— А зачем сносить-то? — удивился Иваныч. — Разве его строили для того, чтобы потом сносить?

— А кто их знает? — пожал плечами целитель.

На месте мы были уже через десять минут. Благо, ехать было недалеко, а дороги прочистили от снега и ледяной корки. Не дороги — а одно удовольствие.

— Что тут у вас? — поинтересовался Басов, когда мы вышли из машины и подошли к хранителям порядка.

— Вон они, стоят так уже битый час и мешают технике работать. А мы не можем их убрать силой, потому как они заковали себя цепями. Там такие цепи, что даже ратникам не справиться. Ждём прибытия рабочих с резаками по металлу, но без вас всё равно бы не начинали.

— Коллеги, присоединяйтесь к нашей акции! — закричал Михайловский, заметив нашу бригаду. — Пусть наша акция носит массовый характер и дойдёт до самого императора. Только ему под силу остановить этот произвол!

— Пётр Николаевич, я призываю вас образумиться! — произнёс один из полицейских, подойдя ближе. Судя по отсутствию формы, это был переговорщик. — Вы ведь взрослый человек, почётный гражданин Дубровска, а устроили тут самое настоящее хулиганство.

— Сегодня ради очередной яркой забегаловки мы предадим здание академии, культурное и историческое наследие, которое на века строили наши прадеды, а завтра мы вообще забудем свою историю. Пока мы живы, мы не покинем здание академии, а если этой странице истории и суждено кануть в лету, мы отправимся туда вместе с ней.

— Долго они так всё равно не простоят, — покачал головой полицейский, беседовавший с Басовым. — Пусть они тепло оделись, холод сделает своё дело. Часа два-три, и сдуются.

— Боюсь, часа за два-три мы тут окоченеем, — отозвался Матвей Анатольевич. — Кому понадобилось сносить здание зимой? Разве нельзя было подождать до лета?

— Нет, тут принципиальная борьба. Строители хотели ещё прошлой весной снести здание и начать заливку фундамента под новый проект, но ректор академии вставлял палки в колёса и тянул сколько мог. Вот, можно сказать, это кульминация.

Выходит, весь сыр-бор из-за здания академии, а точнее, из-за куска земли в центре города. Угрозы Михайловскому, попытка похищения Татьяны и её убийство… Пазл в моей голове окончательно сложился, и я понял, что оказался прав на все сто процентов. Теперь бы только понять что делать с этими знаниями. Не становиться же рядом с Михайловским и его сподвижниками? Результата это точно не принесёт.

Через полчаса к месту событий подоспел специальный отряд полиции. Духовники работали куда жёстче, чем их коллеги из отряда переговорщиков: в считанные минуты подавили волю протестующих и позволили подойти рабочим. Минут пятнадцать отчаянного сопротивления, и всё было кончено.

— Обморожение пальцев на руках и ногах, у пары человек обморожения мягких тканей лица, — констатировал Басов. — В принципе, ничего серьёзного. Уже через полчаса приведём их в чувство, а там могут быть свободны.

— Не нужно торопиться с выводами, — вмешался полицейский. — Эти граждане задержаны за хулиганство и подрывную деятельность. Им грозит, как минимум, пятнадцать суток исправительных работ и крупный денежный штраф, а также лишение всех наград и должностей.

Я намеренно направился к Михайловскому, чтобы переговорить с ним наедине.

— Пётр Николаевич, вы как? — поинтересовался я, вливая в него свою энергию.

— Николай, не стоит тратить на меня силы, — отмахнулся мужчина. — Моя жизнь и так кончена: дочь погибла, родную академию сносят, а с минуты на минуту лишат должности ректора и наверняка запретят преподавательскую деятельность. Моя жизнь окончательно разрушена. Я сам справлюсь со своими ранами, чтобы не утруждать вас. Но вы, если сможете, отомстите за всех нас!

— Непременно, Пётр Николаевич, — пообещал я.

Что толкнуло Михайловского на такой отчаянный шаг? Думаю, после стольких потерь и такого мощного давления от просто сорвался и пошёл на безумные меры.

Остаток смены и весь следующий день я находился словно в прострации. Мне не давали покоя слова Михайловского. Это не укрылось от Рины, которая волновалась за меня больше всех.

— Может, отменить приём? — неожиданно поинтересовалась девушка.

— Ни в коем случае, я в порядке. Только набери Жанну и попроси оставить машину у входа в подъезд. Я впущу её через чёрный ход, чтобы не привлекать лишнего внимания к её персоне.

Я уже догадался, что эта Жанна — далеко не самый простой человек в Дубровске. Пусть я не знал всех в лицо, но готов поспорить, что она какой-нибудь директор или администратор.

Только работа помогла мне собраться и провести процедуру на высшем уровне. Я набил руку и теперь уложился в пятьдесят четыре минуты. Можно и ещё лучше, но время — не главное.

— Николай Александрович, позвольте вас отблагодарить, — женщина достала из кошелька десять тысяч и оставила их на столе.

— Мы ведь договаривались, что я проведу процедуру бесплатно, — заметил я.

— Только первую! Считайте, что это оплата за вторую процедуру и благодарность от меня. Вы настоящий волшебник. Скажу честно, сейчас я выгляжу даже лучше, чем до тех жутких ожогов. Я непременно буду вас советовать своим подругам и воспользуюсь вашими услугами ещё раз.

Женщина ушла через чёрный ход, а через пару часов у меня появилась новая гостья. Я только закончил работать с мужчиной, который жаловался на боли в спине и попрощался с ним, как в кабинет ворвалась моя старая знакомая.

— Слушай, что ты за стерву посадил на ресепшен? Она мне чуть голову не откусила, когда я хотела пройти к тебе без записи, — возмутилась Краснова. — Дожилась, не могу проведать своего одноклассника, который помогал мне решать задачки по физике и писал за меня сочинения. Помнишь, как в одном из сочинений ты мне написал признание в любви?

Да уж, этот момент в памяти Николая я бы хотел пропустить, но что досталось от реципиента, то уже не исправить.

— Её зовут Рина, и она всё сделала правильно, — спокойный тоном произнёс я.

— Рина? И как давно ты её так называешь? Готова поспорить, у вас с ней что-то уже было. Слушай, мне обидно! Мы знакомы уже семнадцатый год, и ты до сих пор ко мне даже под юбку не залез, а её знаешь всего пару дней, и уже отличился.

— Лена, прекрати этот цирк! Либо ты перейдёшь к делу и перестанешь оскорблять моего администратора и подозревать её в чём-то непотребном, либо можешь уходить, я даже разговаривать с тобой не стану.

— Какие мы грозные! — вспыхнула девушка. — Ты стал мне больше нравиться, чем раньше. Ты ведь знаешь, что у меня слабость перед сильными мужчинами? И да, я не Лена, а Элен. Так звучит куда более аристократично.

— А мне кажется, что родное имя всегда ближе сердцу, в отличие от выдуманных прозвищ. И ещё, тебе следовало меня предупредить о своём визите, а я бы позаботился, чтобы тебя пропустили, когда у меня будет свободное время. Ты ведь понимаешь, что у меня могли быть пациенты в это время? Слышала когда-нибудь о врачебной тайне?