Мисс Эндерсон и её странности (СИ) - Зарецкая Анастасия - Страница 79

— Сколько ты уже в ней работаешь? — спросил Кей.

— С начала учебного года, — она пожала плечами.

— Тогда почему я за всё это время ни разу тебя не встретил?

Бернис улыбнулась невинно — и дотронулась до кончика его носа:

— Замёрз — пора в здание возвращаться, греться. — И наконец-то заметила: — Потому что не со мной тебе суждено было встретиться… Я буду рада, если Алеста отвоюет себе частичку счастье. И если ты. Я ничего не имею против того, если вдруг окажется, что счастье это заключается для вас в частности в том, чтобы обрести друг друга.

Но был ещё один вопрос. Волнующий Кея до боли в том самом сердце.

— А если вдруг окажется, что Лесс… Алеста всё же… имеет отношение к этому делу?

— А ты веришь? Веришь, что она в самом деле может быть виновна? Я поверю скорее в то, что виновна я. Она такой светлый человек… Она продолжает верить в чудо. И в то же время — она готова отвечать за свои поступки. Она честна и открыта. Но если ты веришь в её виновность — значит, тебе не место рядом с ней.

Бернис умела уходить, не оборачиваясь назад.

В том числе и это отличало её от Лесс безвозвратно…

Не считая спешной утренней прогулки от вокзала до Управления, свалившегося тяжелым камнем на голову откровения от Вогана Спрейка и последующего разговора с Бернис, день прошёл весьма и весьма спокойно.

Вернувшись в кабинет, Кей, конечно же, застал в нём Лесс. Причём время зря она не теряла: нашла себе занятие. Где-то откопала тряпицу, сбегала до санитарного узла за водой (вот было бы забавно, если бы Кей вернулся тогда, когда она как раз-таки ходила за водой) и принялась стирать с полок ту самую пыль, что так не понравилась её сестрице.

Когда Кей распахнул дверь, Лесс занималась той самой полкой, на которой стояли безделушки, когда-то подаренные матерью: посеребренные часы с изогнутыми стрелками и вечный календарь. Мама ценит пунктуальность и собранность, пожалуй, даже больше всех остальных человеческих качеств. Лучше бы ей никогда не узнать о том, что эти часы остановили ход ещё в прошлом году, а переворачивать кубы календаря Кей перестал года три назад.

На несколько мгновений Кею удалось остаться незамеченным.

Понаблюдать за движениями Лесс — одновременно аккуратными и уверенными. За тех, как бликует отсвет лампочки в её волосах и качаются из стороны в сторону острые огненные язычки.

А потом он слишком громко выдохнул.

И Лесс мгновенно растеряла всю свою уверенность. Дернулась, резко развернулась и посмотрела на Кея большими круглыми глазами.

— Мистер Гилсон… — пробормотала она, помотала головой. — Я не заметила ваше возращение. Решила тут… прибраться немного, чтобы время не тратить зря. Надеюсь, вы не против? Скажу сразу, я ничего не разбила и не повредила. У меня есть опыт такой вот детальной уборки… Годы, проведенные в Лавке странностей, не прошли даром.

Она и в самом деле сейчас напоминала ту Алесту Эндерсон, которая предстала перед Кеем в Плуинге. Слегка осторожная, но вовсе не напуганная. Той Лесс не нужно было дожидаться, когда на неё навесят обвинения. Ту Лесс защищал её верный пёс, а ещё — понимание того, что её ожидает в завтрашнем дне. И пускай та Лесс несла на себе некоторый груз разочарований, дыхание её было спокойным и размеренным.

Глядя на Лесс, Кей пообещал себе, что обязательно сделает так, чтобы она вновь смогла радоваться этой жизни. Наслаждаться каждым её мгновением. Что станет даже чуточку счастливее собственной себя.

Даже если придётся пожертвовать собственным благополучием ради её.

А если однажды вдруг окажется так, что и Лесс, и Кей станут вдруг относительно счастливы, если в какой-то момент они оба почувствуют, что твёрдо стоят на ногах… То Кей скажет Лесс то, что сегодня услышал сам.

Что её он ждал и надеялся встретить.

Именно Лесс.

Не её сестру и не какую-либо другую девушку — хотя на пути встречалось много достойных девушек, и какая-то их часть уж точно была благосклонно настроена по отношению к Кею. Именно Лесс, Лесс вместе со всеми её странностями и бесконечными талантами. Кто же знал, что путь к ней окажется настолько запутан и тернист?

— Зовите меня Кейденом, мисс Эндерсон, — попросил Кей… повторил самого себя. Прошлого Кея.

И Лесс не постеснялась заметить:

— Мы с вами это уже проходили. — А потом напомнила вопрос: — Так вы не против того, что я у вас здесь затеяла уборку… Кейден?

Кей улыбнулся.

Точнее, внутри самого себя он воссиял ярче солнца в полуденный зной. Но на лице Кея эта радость, вызванная собственным именем, отразилась лишь слабой, едва ощутимой улыбкой.

— Меня смущает только лишь то, что я заставляю вас работать ради моего блага, — ответил он.

Лесс пожала плечами:

— Мистер Спрейк сам отправил меня вам помогать. В том, как правильно писать отчёты о поездках в целях расследования, я ничего не смыслю. А моё умение составлять отчёты о доходах, растратах и налогах вам вряд ли пригодится. Протирая пыль, я хотя бы буду заниматься тем, что умею.

На том и порешили.

Вплоть до самого вечера (если не брать в учёт недолгий перерыв на обед) каждый был занят своим делом.

Кей работал сначала над рапортом о его самостоятельной поездке в Плуинг, до которого так долго добирался, а затем — над рапортом об их с Лесс поездке в Олтер. Расписывал всё вплоть до каждого шага и потраченной монетки. Шаги ему вряд ли кто возместит, а вот деньги, если посчитают нужным, должны… Хотя есть у финансового отдела Управления общественной безопасностью по Леберлингу такая особенность: любовь каждую трату называть «излишней». Номер в гостевом доме, благодаря которому они спасли Бернис, скорее всего, тоже припишут вот к таким, излишним. Как и деньги, затраченные на еду. Финансовый отдел считает, что следователь должен питаться загадками, а не ходить по всяким-разным местам, растрачивая монетки Управления.

А Лесс, используя лишь сподручные средства, затеяла самую настоящую уборку. Она добралась до каждого темного уголка. О существовании некоторых Кей даже не подозревал, а другие сам помогал обнаружить — когда отставлял исписанные бумаги в сторону и двигал шкафы. К концу дня кабинет Кея стал таким чистым и сверкающим, каким, наверное, не был ни в один из дней своего существования.

Они завершили работу одновременно.

Кей поставил последнюю точку в отчете. А Лесс выставила за дверь мешок со старыми забытыми вещицами, с которыми Кей осмелился расстаться. Многие из них либо были забыты безупречно хорошо (так что смотрел Кей на них так, будто бы видел впервые), либо никогда Кею не прижали. Поэтому прощаться с ними оказалось легко.

Как и в старые добрые времена, рабочий день Кея завершился гораздо позже рабочего дня преобладающего большинства сотрудников в Управлении. Когда они с Лесс покинули кабинет, свет в коридорах успел не то что зажечься — он уже потух. В целях сокращения лишних растрат. А потому передвигаться приходилось лишь благодаря отблескам от уличных фонарей. Гасить которые запрещала мэрия Леберлинга.

— Где я проведу эту ночь? — спросила Лесс полушёпотом.

Там, в кабинете, она не осмеливалась говорить ни о прошлом, ни о будущем. Лишь о настоящем. Примерно, таком: «Кейден, вы не могли бы помочь мне сдвинуть в сторону этот шкаф?».

— Поскольку вы выбрали не Вогана Спрейка, а меня, — заметил Кей и только потом сообразил, как двусмысленно прозвучала эта фраза, — то и ночь вы проведёте там же… В доме моих родителей. Вряд ли они успели отдать вашу комнату кому-либо другому.

Лесс ничего не сказала, лишь как-то очень подозрительно вздохнула, и тогда Кей поспешил заметить:

— В этот раз обойдемся без семейных ужинов. Зайдём куда-нибудь по пути. Если найдём работающее заведение…

— Я могу вновь остаться здесь, в Управлении. — Сквозь полутьму Кей различил, как Лесс откинула в сторону прядь волос, упавшую на лицо. — Чтобы вам не мешаться под ногами.

— А вот ваша комната в Управлении уже наверняка принадлежит кому-то другому, — признался Кей. Предложил — нехотя, потому что совесть не позволила промолчать: — Но можем поискать что-нибудь ещё. Хотите? Только сначала поужинаем, а уже потом вернёмся в Управление. Проводить в нём ночь на голодный желудок — то ещё испытание.