Мисс Эндерсон и её странности (СИ) - Зарецкая Анастасия - Страница 37

Когда Кейден спросил, что Алеста думает по поводу обстановки в его комнате, она ответила весьма лаконично:

— Впечатляет… — И всё-таки не удержалась, добавила: — Хотя интересно было бы увидеть чуть больше жизни. Сложно понять, Кейден, какой человек вы внутри.

Шуршание за соседней стеной вскоре стихло — это значило, что можно отходить ко сну. Вовремя — усталость и впечатления накатили одновременно, подступили со всех сторон, захочешь вырваться, а не сможешь. Алеста прогулялась до умывальни, которую ей со всей любезностью показал Кейден. И, наконец, пришло время прощаться и расходиться — каждому по своей комнате.

И всё-таки от прощания что-то останавливало. Может, и ворох слов, что так хотели быть высказанными, хотя и создатели их никак не решались выставить собственное творение на всеобщее обозрения.

Алеста и Кейден остановились друг напротив друга, со смещением к двери Алесты — то есть, так, чтобы каждому из них по пути в собственные покои пришлось сделать одинаковое количество шагов. И Кейден произнёс:

— Алеста, я прошу у вас прощение за поведение моих родителей. Они неплохие люди. Но весьма часто они становятся нетактичными и сами этого не осознают.

— Кейден, я испытываю к вашему дому лишь благодарность и совсем никакой обиды, — заметила Алеста. И спросила, сама не ведая, зачем: — Как познакомились ваши родители?

— О, это очень забавная история, — Кейден позволил себе лёгкую улыбку. — Отец был маминым подозреваемым. Она тогда только начинала работать… А он только приехал из маленького городка наподобие вашего Плуинга. Учиться в университет. Он тогда другим совсем был… Мама рассказывала. Наговорил лишнего ровно к тому моменту, когда в университете произошло преступление — ограбили ректорский кабинет. Сначала мама его обвиняла. Потом стала спасать. И всё-таки отыскала настоящего виновного.

— И впрямь, забавная, — Алеста улыбнулась в ответ. И мысленно понадеялась, что мгновение сейчас не настолько тихое, чтобы Кейден различил усилившееся биение её сердца.

Они стояли недвижимо — каждое лишнее движение могло нарушить полумрак, ведь, как оказалось, местные лампы загорались именно тогда, когда обнаруживали вблизи себя нечто живое. И всё-таки Кейден вдруг решил пойти против правил.

Интересно, сам понял ли, какой цели хотел достичь? Он ведь служит следователем. И в первую очередь должен придерживаться законом логики.

Какая логика была в том, что он поднял вдруг руку и потянулся ей к Алесте?

Отсутствие логики у Алесты, конечно, чуть более простительно. И всё же эта недальновидность вряд ли может принести ей что-то хорошее… И всё-таки Алеста, отозвавшись на его порыв, тоже подняла руку вверх.

Их внутренние стороны ладоней соприкоснулись. Слились, хотя и не перекрестились, пальцы. Глаза встретились с глазами. Серое грозовое небо в обрамлении густых ресниц — прямо напротив, совсем близко.

Что ж, если Кейден сейчас настолько открыт перед Алестой, быть может, он ответит на ещё один вопрос? Самый первый вопрос, который появился в голове ещё тогда, когда Кейден даже не успел представиться.

— Кого вы увидели во мне на нашей первой встрече? И кого продолжаете видеть до сих пор?

Смелость Кейдена растворилась в ночной тишине и впиталась в тёмную дымку окружающей действительно. Если бы не соприкосновение ладоней, которое продолжается до сих пор, Алеста бы усомнилась, что эта верность вообще когда-либо была.

— До завтра, Алеста, — произнёс он наконец. Опустил руку — движение оказалось достаточно резким для того, чтобы зажечь все лампы в коридоре одновременно.

— Ласковых снов, — заметила Алеста. И добавила чуть тише: — Кей.

— Как спалось, мой милый?

Маме всегда спалось отлично, иначе она не поднимала бы дом на ноги, едва на горизонте замаячит утро. И ведь именно она — не отец и не брат, даже не Лоррен — ворвалась в комнату Кея, едва тот смог уснуть по-настоящему.

Вообще говоря, Кей многое успел за ночь. Например, дочитал пару книжек, что уже года как два ждали подходящего момента. Протёр пыль — на нижних полках властвовала чистота, но были ещё и верхние, до которых Гасси не могла дотянуться. И даже прогулялся. Помнится, Алеста с невообразимым восхищением рассматривала убранство двора. Захотелось посмотреть, чего же такого восхитительного она там нашла.

Отыскать её окно не составило никакого труда.

Кей точно знал, где располагаются окна его комнаты. По левую руку от них была комната брата. А по правую — временная комната Алесты.

Свет в них не горел. Это значило, что, если Алеста и не спит, то хотя бы пытается уснуть. Или что не нужна переключатель. Вариантов не так уж много.

В любом случае, она вновь была на расстоянии двух этажей Кея. И он опять смотрел снизу вверх, непонятно на что надеясь.

Лишила покоя этим своим «Кей» и спряталась за дверью прерадостная. Видимо, это была месть за то, что Кей так и не смог ни в чём признаться.

Ну, предположим, признался бы. Разве стало бы кому-то от этого легче? Она всё-таки была права, она оказывается удивительна права во многих вещах, до которых Кей, окончивший с отличием самый престижный университет Глейменса, не додумался собственной головой. Иногда вопросы стоят больше, чем ответы.

Настолько ли Кей хочет узнать, почему в Алесте он увидел именно Бернис? Именно он — из всех сотрудников Управления, которые могли по неведомым причинам оказаться в Плуинге. И именно Бернис. Бер-нис. Имя, которым вполне могли бы назвать диковинного зверька или ядовитый цветок. Такая притягательная, но такая недостижимая Бернис.

Как бы сильно Кей не напрягал глаза, он так и не смог различить движение по ту сторону окна Алесты. Хотя, заметь она в тот момент наблюдение, выгляни на улицу… Кей, вполне вероятно, всё-таки открыл перед ней тайну, которая самому Кею, по сути, и не принадлежала.

Сначала Кей окончательно замёрз, времени на это потребовалось достаточно много, и уже потом решил вернуться. Вернувшись, он перебрал одежду в шкафу — надо же будет завтра, точнее, уже сегодня, на встрече с Воганом Спрейком, выглядеть достойно, раз уж выдающимися результатами Кей похвастаться пока не может.

Монотонное перебирание одежды вкупе с хорошей прогулкой его и сразили.

Кей наконец встретился с собственной постелью, но прежде, чем закрыть глаза, бросил взгляд теперь уже на улицу и заметил: медленно, но непреклонно розовеет небо…

Правда, рассказать всю эту историю матери — значит, обречь себя на лекцию, которая закончится в лучшем случае к полудню. Поэтому Кей ответил, стараясь выглядеть искренним:

— Спалось чудесно.

Но на то его мама и была лучшей из лучших — ложь она распознавала легко, даже лучше магического артефакта, к которому иногда обращаются сотрудники Управления.

— Опять сидел допоздна, так? — она нахмурилась.

— Слишком много пространства, — Кей развел руки в стороны. — Теряюсь от переизбытка воздуха…

— Всё тебе шутки, — Шантел Гилсон покачала головой, и короткие пряди волос покачались вместе с ней. — Приходи в себя и спускайся к завтраку. Я так понимаю, сегодня тебя и нашу гостью ждут великие дела. К ней, к слову, я Гасси отправила.

— Она похожа на Бернис, правда?

Мама может показаться грозной, только если смотришь на неё с высоты кровати. Стоит подняться — и вот её голова оказывается на уровне груди Кея. А когда-то казалось: мама такая величественная и непоколебимая, как скала, за которую можно спрятаться от любого шторма.

И Кей, и Гленн переросли и мать, и даже отца.

— Весьма похожа, — согласилась Шантел. — И как ты можешь это объяснить?

Кей вновь вспомнил собственное ночное приключение — взгляд на недвижимое тёмное окно. И признался:

— Я пока не хочу это объяснять.

Она прошлась по комнате, приблизилась к тому самому шкафу, который с таким интересом рассматривала Алеста вчера вечером. Поправила пару статуэток — одна из них точно была за соревнования по конькобежному спорту. Заметила, не поворачиваясь к сыну: