Мисс Эндерсон и её странности (СИ) - Зарецкая Анастасия - Страница 32

Лебедь у Кея получился хиленький, зависший в состоянии последнего выдоха.

Ничего удивительного в этом, в общем-то, нет: он за бумажной лихорадкой наблюдал издалека, красоту всячески отрицая. Учебники штудировал. И вот где он теперь оказался…

— Здравствуй, Кей, — Розмари опустилась за стол плавно и практически бесшумно. Она и сама была невысокой, стройной даже несмотря на профессию. Наверняка Кей, конечно, не проверял. И всё-таки опыт наблюдений подсказывал, что под просторными платьями Розмари не толще спички.

— Здравствуйте, мисс Чепмен, — Кей кивнул. — Позвольте представить вам мою спутницу — это мисс Алеста Эндерсон. Она помогает нам в следствии. Мисс Эндерсон, позвольте представить вам миссис Розмари Чепмен.

— Очень приятно, — Алеста чуть склонила голову.

— Взаимно, — Розмари улыбнулась. — Прошу простить мне мой нескромный вопрос… Чем вы занимаетесь, мисс Эндерсон? Я заметила случайно, с каким вниманием вы рассматриваете стены. И на мгновение подумала, что вы архитектор.

— Я содержу одно местечко, — ответила Алеста. И тоже наконец-то улыбнулась. — Хотя и куда более скромное, чем это.

Алеста и Розмари стремительно быстро нашли общий язык. Всё-таки, работа в одной сфере весьма плодотворно влияет на общение. Они обсудили хлопоты, которые связаны с ведением собственного дела. Пожаловались на повышение расценок на расходные материалы. И даже поделились мнением относительно краски, которую лучше наносить на стены, чтобы подольше сохраняла приличный вид.

— Нам бы с тобой собраться вместе, Алеста, — заметила Розмари. Чтобы перейти на «ты», им хватило пяти минут разговора. Тогда как сам Кей к ним обеим всё ещё обращается со всей строгостью, на «вы» и с этой ехидной приставкой «мисс» или чуть менее ехидной «миссис». — Я буду угощать, а ты продавать. Может, какую-нибудь из ваших вещиц даже можно приспособить под кулинарию. И тебе будет выгода, и мне. Да и оживление внесём.

— Я не торгую в Леберлинге, — призналась Алеста.

— Почему? — полюбопытствовала Розмари. Кею тоже стало интересно, почему. Сам он спросить об этом прежде не додумался. — У нас здесь достаточно магов. Да и просто любопытных зевак.

— Здесь уже есть похожая лавка, — мисс Эндерсон пожала плечами. — Которая была главным конкурентом моей прабабушки. Вот только она не закрывалась на несколько десятилетий. Я не нужна Леберлингу. Поэтому и торгую преимущественно с Олтером.

— Это всё так интересно, — Розмари всплеснула тоненькими руками. — Когда открываешь трапезную, смотришь только на обстановку на соседних улицах. А у тебя такие просторы… Города.

Стоит признать: беседа с Розмари внесла в их тихую компанию некоторое оживление. Мисс Эндерсон покидала трапезную в куда более бодром положении духа, чем заходила в неё. Правда, следовало им оказаться на улице, как взгляд Алесты несколько потух.

Она взглянула на Кея, будто пыталась на что-то решиться. Кей пришёл ей на помощь:

— Мисс Эндерсон, вы можете спрашивать у меня всё, о чем посчитаете нужным узнать.

Алеста должна была спросить про неё — ту, за которую Алесту приняла Венди. И Кей выложил бы всё, что лишает его покоя несколько последних дней. Но вместо этого мисс Эндерсон поинтересовалась:

— Куда дальше?

Кей, набравший в лёгкие побольше воздуха для продолжительной речи, шумно выдохнул. И ответил:

— Поскольку теперь мы сыты и полны сил, предлагаю внести в нашу прогулку немного движения.

— Надеюсь, двигаться будут не крысы на чердаке нашего сознания, — пробормотала Алеста.

— Как вы относитесь к катанию на коньках?

За одно мгновение в её глазах промелькнуло несколько эмоций и воспоминаний. А затем мисс Эндерсон нахмурилась. Видимо, отношение к конькам у неё было, мягко говоря, предвзятым.

— Я не особый любитель, — призналась она наконец.

— Но на коньках вы стояли?

— Приходилось.

Этого было достаточно. Ноги сами повели Кея в сторону центрального городского катка. Вообще говоря, многие из его приятелей начинали любить коньки именно после того, как побывали в этом местечке. Кей не сомневался, что очарование катка сработает и на Алесте.

Ограничивающая его сетка никогда не переставала светиться. Одновременно с тем, как покрытие катка заливали льдом, на нём зажигали огни. Множество жёлтых огней вдоль периметра светили и в темноте, и при свете. Помнится, жители близлежащего дома подписывали петицию — за то, чтобы огни выключали хотя бы в ночное время. Но, к сожалению для них, мэрия Леберлинга подсчитала комфорт группки из пятидесяти человек менее значимым, чем радость всего города.

Прокат здесь работал до ночи. И открывался уже ранним утром. Было лишь несколько тёмных ночных часов, подсвеченных жёлтыми огнями, когда каток становился доступен лишь для весьма скромной категории населения: тех, кто предпочитает бодрствовать по ночам и имеет при этом собственную пару коньков.

Случались мгновения, весьма неплохие, когда Кей приходил сюда с ней — той, что предшествовала Алесте. За плечо он закидывал коньки со связанными между собой шнурками. И шёл к катку по улице, фонари на которой всегда гасили на ночь.

Сейчас же был день, пусть и несколько пасмурный.

Каток заполонили люди — и те, что уже умели кататься, и те, кто только получал этот навык. Люди сливались в единую массу с множеством щупалец, и издалека их движение даже казалось синхронным.

А в те, прежние ночи они скользили по катку лишь вдвоём.

— Как коньки связаны с расследованием? — поинтересовалась Алеста.

— Спешу напомнить, мисс Эндерсон, сейчас мы на обычной прогулке. Но если вы настолько против катания, то…

— Идёмте уж, раз пришли, — она качнула головой. — К слову, вы обманули меня, мистер Гилсон.

— Правда?

— Ещё какая. Вы сказали, что не умеете играть в переулки. Но вот я никогда бы не догадалась, что за этими тремя поворотами может скрываться каток.

— Я просто знаю эти места, — признался Кей. — Вырос на этих улицах.

— А я-то думала, вы с окраин. — И Алеста первой устремилась к окошку.

Коньки ей выдали белоснежные, гладкие, будто только что с молла. Блестящие лезвия вмещали в себя, кажется, каждый жёлтый огонёк на этом катке. Прежде чем Алеста завязала банты, ей три раза пришлось скрестить коньки вокруг лодыжки, край которой вылез из-под подола платья. Смотреть, конечно, не следовало. Но ведь можно делать это незаметно.

Собственные сапожки Алесты суетливо устроились под скамьей. Она поднялась и выжидающе взглянула на Кея. А у него коньки были чёрными и потрепанными, куда менее удобными, чем его собственные, что второй год не покидают бездонный шкаф в родительском доме.

— Вам помочь дойти до льда, мисс Эндерсон? — спросил Кей. А сам представил эту картинку, как наяву: одна его рука держит Алесту под локоток, а другая покоится на талии. Они становятся на лёд, мисс Эндерсон теряет равновесие и обхватывает его плечи…

— Просто стало интересно, справились ли вы уже со шнурками, — весьма сурово ответила она. — теперь вижу, что справились.

Её предшественница тоже никогда не обращалась к Кею за помощью. Так что на мгновение он поверил в то, что на месте Алесты — именно она. Всё ещё гордая и независимая, пусть и слегка более приземленная, чем обычно. Пока Кей боролся с наваждением, Алеста процокала до льда. Когда он наконец отыскал её взглядом, мисс Эндерсон уже скользила, плавно и изящно, как скользит лебедь по зеркальной водной глади.

Сам же Кей в первое мгновение на льду ощутил растерянность.

Но весьма скоро ноги сами встали в нужное положение. Взмах — соприкосновение лезвия и льда; и ещё один; и ещё. Кей быстро нагнал Алесту. И всё-таки позволил себе прикоснуться к меховому рукаву шубки.

Алеста обернулась, взглянула на него с улыбкой, которая сияла ярче и льда, и лезвий, и огней. И почти сразу умчалась прочь, ловко скользнув в отверстие между двумя другими посетителями катка. Захотела, значит, сыграть в догонялки. Отлично. Самое время вспомнить старые навыки. Не зря пятнадцать лет назад Кей участвовал в соревнованиях по конькобежному спорту, правильно? Пусть и от того мальчишки в нынешнем Кее мало что осталось.