Вторая жизнь Арсения Коренева. Книга пятая (СИ) - Марченко Геннадий Борисович - Страница 20

— Вы в своём уме, товарищ майор⁈ Вы вот сюда посмотрите! Это я, по-вашему, сам сделал?

Я расстегнул верхнюю пуговицу рубашки и продемонстрировал уже начавший желтеть опоясывавший шею кровоподтёк. Нуждин поморщился.

— Ну, Арсений Ильич, свидетелей же нападения не было. Ваше слово против слова Георгия Вешнякова… И его знакомой, которую вы зачем-то тоже сюда приплели. Откуда вы её вообще знаете?

— Оттуда, что она была подельницей Вешнякова, — устало вздохнул я. — Я так понимаю, на вас надавили и заставляют

Майор откинулся на спинку стула, побарабанил пальцами с ухоженными ногтями по оргстеклу, покрывавшему полированную столешницу. Я выдержал его, казалось бы, даже немного сочувствующий взгляд, и он поджал губы, как беззубая старушка.

— Послушайте, товарищ Коренев… Пока ещё товарищ, — уточнил он. — Давайте всё решим по-хорошему. Вы забираете заявление, а мы не станем заводить дело по ложному обвинению.

И вот же ведь, сука, смотрел на меня так, словно бы я и впрямь всё это придумал из головы, словно бы он не знал всей правды, и не получал от руководства приказа спустить дело на тормозах. Вот же мразь!

— Заявление я забирать не буду, — тихо, но твёрдо сказал я. — И вы прекрасно знаете, что Вешняков виновен, но приходится отрабатывать команду, поступившую сверху. Я-то, наивный, всю жизнь думал, что такое понятие, как честь мундира — для советской милиции не пустой звук. К сожалению, я ошибался.

Лицо майора пошло пятнами, глаза налились кровью, а ноздри раздулись, как у быка, увидевшего перед собой красную тряпку. Упёршись руками в стол, он даже привстал со стула, потянувшись ко мне, и моё обоняние уловило запах табака.

— Что. Вы. Себе. Позволяете⁈ — выделяя каждое слово, процедил следователь.

Верхняя губа его при этом приподнималась, демонстрируя пусть и желтоватые, но крупные и крепкие зубы. Натуральный волчара.

— Что ВЫ себе позволяете? — глянул на него исподлобья я. — И раз уж вы не можете — вернее, не хотите добиться правды — я это сделаю сам. И вы мне помешать не сможете. Разве что попробуете посадить меня в каталажку. Нет? Тогда я попрошу подписать мне пропуск, у меня ещё дела.

И он подписал. Правда, на прощание буркнул, что это не последняя наша встреча, и одарил таким взглядом, что я невольно поёжился.

Жаль, что Вешнякова-младшего не в нашу больницу положили. Так мне было бы легче до него добраться, и поговорить по душам. Но в Первую градскую можно пробраться, особенно мне, врачу, ещё и кардиологу. Нужно только придумать причину, по которой я окажусь в кардиологическом отделении.

Тем же вечером я гостил у Лебедевых. Обсуждали приближающееся бракосочетание, грядущий переезд, до которого оставалось не так уж много времени, что ещё нужно успеть сделать, в том числе договориться с арендой теплохода. Сергей Михайлович на этом направлении уже провёл кое-какую работу, пообщался с администрацией речного пароходства, и даже продемонстрировал мне цветной буклет, рекламирующий приписанные к судоходству теплоходы.

— Мои уже смотрели, больше всего всем понравился «Москва-3», — прокомментировал Лебедев, пока я разглядывал буклет. — Вот он как раз… Берёт до 240 человек, этого нам хватит с запасом. Имеет закрытый нижний пассажирский салон, а в хорошую погоду пассажиры могут размещаться на скамейках на крыше надстройки под навесом. Если погода позволит, то на верхней палубе можно и стол поставить, во главе которого вам с Маргаритой сидеть. Сутки аренды стоят 500 рублей. Только аренду нужно оформлять не позднее чем за две недели, так как судно придётся снимать с круизного маршрута, на который как раз начнётся предварительная продажа билетов. То есть ещё неделя у нас есть…

— Завтра же оформлю. Только подскажите, к кому и куда обращаться.

— Нужно съездить в речное пароходство по адресу улица Спиридоновка, дом 17, строение 1. Красивое здание, увидишь сразу — бывший особняк Морозовой. Паспорт и деньги взять с собой… И ещё я там в речном порту присмотрел ресторан. Хороший ресторан, можно будет там же его забронировать. А на теплоходе можно прогуляться до позднего вечера. Маршрут есть хороший, через Химкинское водохранилище и канал имени Москвы до Клязьминского водохранилища, там судно не спеша делает оборот и спустя шесть часов, уже в хороших таких сумерках, возвращается в Северный речной порт. Тех, кто не сможет или не захочет отправиться в речное путешествие — уговаривать не станем, могут после ресторана разбежаться по своим делам. Как вам идея?

— В принципе неплохая, — согласились все.

— Вот и я так подумал, когда в ресторан тамошний заглянул… Арсений, а чего это на все пуговицы застегнулся, как рядовой на плацу перед генералом? Вроде раньше любил свободный ворот.

Я невольно покраснел, что не укрылось от внимания присутствующих. В том числе и от Риткиного, которая посмотрела на меня чуть искоса с подозрением во взгляде, и тихо спросила:

— Сень, а правда, с чего это вдруг?

Мои уши уже горели огнём. Я опустил глаза и, словно нашкодивший первоклашка у школьной доски, пробормотал:

— Просто странгуляционная борозда некрасиво смотрится.

И расстегнул пару верхних пуговиц, демонстрируя жёлто-лиловый след вокруг шеи. Зрелище вкупе со словами произвели на Лебедевых неизгладимое впечатление. Рита и моя будущая тёща сидели с округлившимися глазами, причёл первая зачем-то зажала ладонью рот, а вторая приложила ладони к груди, будто бы опасаясь, что не удержит рвущееся наружу сердце. Андрюхи, правда, не было, гулял со своей Натальей, они там тоже уже поговаривали насчёт свадьбы.

— Сенька, ты с чего это вздёрнуться решил? — скорее просипел, чем сказал Сергей Михайлович.

— Да нет, какой там… Это на меня напали, удавку сзади накинули.

В общем, пересказал если и не в красках, то довольно детально саму попытку моего убийства, и последующими разборки со следователем. Вернее, со вторым следователем, Нуждиным, принявшим дело у более принципиального Бардакова. Только про Сотникова ничего не сказал, ни к чему Лебедевым знать о моём комитетском кураторе. Ну и про своё вмешательство в «сердечные дела» Гоши промолчал, выставив всё как реально произошедший сердечный приступ.

Когда я закончил, секунд десять ещё стояла тишина, которую нарушил генерал:

— Арсений, вот же ты дурья башка, а!.. Какого хре… Простите, дамы! Какого лешего ты сразу мне ничего не рассказал⁈ Неужели бы я тебе не помог⁈

— Да не хотел как-то грузить вас своими проблемами, думал, следствие само разберётся… Потом уже как-нибудь сказал бы.

— Детский сад, штаны на лямках, — вздохнул Сергей Михайлович. — В общем, так… Это дело я беру под свой контроль. Сегодня уже никого на ночь глядя дёргать не стану, а с утра начну названивать.

— Кому? — поинтересовалась Ольга Леонидовна.

— Кому надо, — хмуро буркнул Лебедев. — Вам это знать ни к чему. И даже тебе, Арсений.

— А я и не спрашиваю, — дёрнул я плечами. — Как известно, чем меньше знаешь — тем лучше спишь.

— Золотые слова, — кивнул генерал. — Ладно, на фоне новой информации возвращаться к свадебной теме уже и смысла как-то нет, тем более мы практически всё обсудили. Езжай, Сеня, домой, и ни о чём не волнуйся, тесть всё сделает как надо.

Вот реально, у меня словно камень с души упал. Теперь и в Первую градскую ехать не нужно было. Хотя, конечно, стопроцентно в положительном исходе дела я не был уверен. Всё-таки за спиной Вешнякова-старшего стоят комитетчики, и думаю, он может напрямую обратиться если и не к Цвигуну, то уж к курирующему его завод какому-нибудь генералу однозначно. А тот, если захочет помочь — может и к председателю конторы постучаться. Это, правда, если они в хороших отношениях. Ну или сам постарается решить проблему, используя свой служебный ресурс.

У Лебедева ресурс тоже неплохой — к Щёлокову в кабинет вхож. Может найти, как говорится, коса на камень. Пока придётся побыть в роли стороннего наблюдателя. Если всё пойдёт не так, как хотелось бы, то придётся вмешиваться. Наверное, претворять в жизнь план, который у меня созрел перед приходом к Лебедевым. Только он ещё сыроватый, и доводить этот план нужно будет до нужной кондиции.