Вперед в прошлое 12 (СИ) - Ратманов Денис - Страница 16

В моей даче горел свет. Дыру, куда я просовывал руку и открывал щеколду, заколотили, и пришлось долго сигналить.

Дети выбежали втроем, за ними, прихрамывая, шла Лидия. Светка повисла на мне. Ваня тоже порывался обниматься, но вспомнил, что он — взрослый мальчик, и устыдился. Бузя долго тряс мою руку, благодарил за то, что избавил его от рэкетира, и теперь он реально круто зарабатывает.

Хоть он и ботал по фене, за последнее время его лексикон обогатился, он более-менее научился строить предложения, а еще отрастил волосы, отъелся и стал похож на обычного мальчишку, а не на помоечного котенка. Пристраивал я Свету и Ваню, Бузя просто прибился и вот, человеком становится, работает. От того, что постоянно выжимает тряпку, которой моет машины, у него шершавые руки, как у взрослого рабочего.

— Как дела по усыновлению? — спросил я Лидию, заходя в калитку и закатывая мопед с пакетами.

Дети схватили их и понесли в дом. Лаки, который вымахал в мосластого пса-подростка, настороженно ко мне принюхался — совсем забыл, даже обидно стало.

— Съездили со Светой и Ванечкой в детдом, за которым они числятся. — Зайдя в прихожую, Лидия сняла калоши и закрыла за мной дверь. — Там очень обрадовались, что они живы-здоровы и я хочу их забрать, документы выдали, пообещали помогать с усыновлением. Теперь поеду с Колей, младших с собой придется брать, потому что оставить не с кем. Когда получу документы, напишу заявление на усыновление и — в суд. И будем молиться.

В кухне пахло сдобой. Я разделил продукты на те, что маме, мне и Лидии, отрезал большой кусок мяса от того, что купил алтанбаевцам, отсыпал детям домашних яиц и немного творога.

Глядя на меня, Лидия качала головой, приговаривая:

— Павлик, спасибо тебе огромное, мне так неудобно перед тобой! Глазам поверить не могу, что мальчик столько способен сделать. Да не для родных — для совершенно незнакомых людей.

— Вы мне роднее всех родных, — улыбнулся я.

Светка прижалась ко мне.

— Буду тебя папой считать! Папа Павел!

Бузя захохотал и хлопнул себя по бедрам. Лидия тоже улыбнулась.

— А-ха-ха, ты, как заика прям!

— Чего это? — обиделась девочка.

Бузя начал показательно заикаться:

— Па… па… павел!

Теперь засмеялись все, включая Свету, осматривающую пакеты, которые я им принес. Ну, извини, малая, сладостей сегодня нет.

— У меня сестричка родилась, — похвастался я.

Светка запрыгала по комнате.

— И у нас, значит! И у нас!

— Если я — папа, то она ваша тетя. Тетя Диана. А вы готовьтесь идти в школу, вот!

— Это в следующем году только, — вздохнула Лидия. — Суд — дело небыстрое.

На фоне того, что этот год мог стать для детей последним, это такие мелочи!

Лидия сочла своим долгом накормить меня пончиками, я досидел до половины седьмого и откланялся. Меня ждала тренировка в доме культуры, а потом будет самое интересное: мы с Борей пойдем смотреть квартиры. Наташка с нами не успеет, у нее репетиция.

Ну и остается интрига, как себя поведут мама и отчим, когда узнают, что мы собираемся от них съезжать. Не хотелось бы с ними ссориться.

Глава 9

Где ты, новый дом?

Дав алтанбаевцам привыкнуть к нагрузке, Нага Амзатович не спешил ее увеличивать, и на его тренировку я сходил, как на легкую прогулку. Тело соскучилось по движению, и даже после такой нагрузки я выходил в легкой эйфории.

Много раз слышал, что тренировки стимулируют выработку гормонов радости, и, когда подсаживаешься, то без них уже не можешь, как наркоман. Мне-взрослому нравилось поддерживать себя в форме, и я-он постоянно чем-то занимался, но единственная радость, которую я-он испытывал — что тренировка закончилась, а соответственно, мучение прекратилось. И вот оно, это ощущение! Наконец-то!

Что касается тренера, с отморозками он держался спокойно и авторитетно. Сегодня Крючок начал бычить и получил по шапке.

И вот Нага закрывает зал, я стою рядом, готовый взлететь от легкости в каждой мышце.

— Быстро прогрессируют пацаны, — поделился наблюдением Нага, огляделся, нет ли лишних ушей, и спросил шепотом: — Как тебе удается так влиять на них? Они же наглухо отбитые!

— Знал бы — сказал. Уважают, потому что я сумел загладить конфликт, когда наши против заводских. А может, и не поэтому. Не спрашивал. Хочешь, сам спроси, потом поделишься.

— Ага, обязательно, — кивнул кавказский богатырь.

Мне же подумалось, что немалый вклад в прокачку ранее вечно голодных алтанбаевцев вносит ежедневная кормежка. Может, не только мышцы отрастят, но и немного мозгов. Надо им рыбьего жира купить.

— Никогда раньше не видел, чтобы гопота так старалась, — продолжил он. — Или вы на тачку поспорили, что они к лету накачаются?

— Откуда у меня тачка? — усмехнулся я.

— И правда, — кивнул Нага.

Мы спустились по лестнице, и в плохо освещенном холле первого этажа я увидел Бориса, разглядывающего плакаты на стене: «Закрывай покрепче кран, чтоб не вытек океан». Ощутив мой взгляд, он обернулся и подлетел к нам, пританцовывая от нетерпения:

— Ну что, идем смотреть хаты, да? Ты ж договорился!

— Да, сейчас идем.

Я распрощался с тренером, пожал его руку, и мы с Борей по темноте отправились в центр поселка смотреть трехкомнатную квартиру с туалетом на улице. И хрен с ним! Если нормальная квартира, нужно брать.

Но в том, что квартира нормальная, я засомневался, когда детально разглядел этот двухэтажный дом без балконов, похожий на общагу, с отваливающейся штукатуркой, щербатой дверью и чернотой плесени, поднимающейся от фундамента по стенам.

— Хозяин нас ждет? — с сомнением проговорил Боря.

— Типа да, — ответил я.

Мы обошли дом, увидели единственный сквозной подъезд, выходящий к одноэтажным постройкам — общим туалетам, которые прилагались к этому богатству. Понятное дело, что они не благоухали, и я примерно представлял, что мы увидим в квартире. Но раз договорились, надо идти, да и надежда умирает последней.

— Квартира какая? — обреченно спросил Боря, входя в загаженный вонючий подъезд. — Ну, номер.

— Четвертая, — ответил я, глядя на черные потеки на стенах подъезда.

Возле двери квартиры номер один стояло мусорное ведро, откуда натекла лужа. В соседней квартире ругались пьяными голосами, что-то падало или роняли мебель. И несмотря на то, что наши возможные соседи были тихими, квартира мне заочно не нравилась.

Остановились мы напротив дорогой деревянной двери, переглянулись. Я позвонил.

Сперва распахнулась дверь, выпустив запах перегара, сигарет, плесени и борща, потом выглянул мужчина лет тридцати пяти, с тонкими чертами лица пока еще без следов хронического алкоголизма. Только красные глаза и выхлоп выдавали его пристрастие.

— Вы чего? — спросил он, почесав всклокоченные волосы. — Саша тут больше не…

— Мы договаривались квартиру смотреть, — сказал я. — Здрасьте.

— Вы? — прищурился мужчина.

— А почему бы и нет? Вам не все равно, кто деньги платит?

— Лишь бы не разнесли квартиру, — проворчал он. — Знаем мы вас. Ширку варить, притоны устраивать…

— Для этого подвалы есть, — прервал его я. — Мы жить собираемся, причем тихо и мирно, в отличие от наших будущих соседей.

Я запрокинул голову, глядя на отошедшие от стен обои, на черный потолок. Хозяин снова шумно почесался, вызывая ответное желание и мысли о вшах.

Разуваться я не стал, ради приличия прошел в кухню, увидел грязнющую газовую плиту, убитый стол, колченогие табуреты, не закрывающиеся из-за разболтанных петель заляпанные шкафы. В этой квартире было ужасно все: и заплесневелые стены, и сырой пол со вздувшимися досками, и панцирные кровати, и допотопные обои цвета утопленника. Все, кроме книжного шкафа, перенесшегося будто бы из другого мира. Там было полное собрание произведений Стругацких, Алексея Толстого а также Жорж Санд, Вальтер Скотт, Бальзак, Бредбери, Хайнлайн, Саймак…

Глаза разбежались. Книги безмолвно свидетельствовали о том, что здесь жил не обычный бич, а БИЧ — бывший интеллигентный человек.