Муля не нервируй… Книга 6 (СИ) - Фонд А. - Страница 2

И я оказался прав:

— Вот и добрались, — улыбнулась она, — а что дальше, Муля?

— После обеда у нас с товарищем Ивановым встреча с Йоже Гале и Франце Штиглицом. Съемки начинаются уже завтра. Обсудим все организационные моменты с ними. Потом я тебе всё расскажу.

— А мы что будем делать?

— Насколько я знаю, товарищ Сидоров будет сопровождать всех членов нашей делегации на экскурсию, которую нам организовали наши югославские друзья. Как раз после обеда.

— Муля! — возмутилась Лёля, — это всё понятно: экскурсия, товарищеский ужин, посещение музеев и театра. Стандартная программа. Ты будешь крутиться на съемках, все твои артисты — тоже. А что буду делать я? В гостинице сидеть? Товарищ Иванов сказал, что нам выходить без сопровождения запрещено.

— А зачем же ты сюда ехала? — удивился я.

Что что, а развлекать её я не собирался. Но чем-то занять её надо было, а то упадёт на хвост, и я не смогу провернуть всё, что запланировал.

А запланировал я много всего. План был такой:

1. Непосредственно работа на съемках фильма. Нужно было очень тщательно контролировать процесс, чтобы получилось то, что хочу я, а не то, как умеют они. Фильм должен стать бестселлером в мире и вертикальным карьерным трамплином для меня и моих протеже.

2. Организовать встречу Фаины Георгиевны с сестрой. Причём так, чтобы не вызвать подозрения у всех. Особенно это касается товарищей Иванова и Сидорова.

3 Встретиться с тётей Лизой. Нет, лично мне, попавшему в тело Мули, вся эта родня — ну такое себе. И никаких родственных или сентиментальных чувств к Елизавете Петровне Шушиной у меня вообще не было. Но тем не менее я планировал познакомиться с нею, посмотреть, что она из себя представляет. Если она нормальная, то я хотел открыть на её имя счёт и положить туда под процент деньги, вырученные от продажи мехов (подарки своим я вполне куплю на деньги, вырученные от продажи водки и икры). Возможно, получится убедить тётю Лизу присмотреть мне недвижимость где-то в Бельгии или на севере Люксембурга, пока цены там окончательно не взлетели. Так-то я планировал сюда приезжать частенько и каждый раз пополнять валютный счёт. Ведь Фаине Георгиевне я скоро помогу, причём думаю, пройдёт не так много времени. Закрою гештальт, так сказать. А потом, лет через пять, я хочу переехать в Европу. И хорошо, если к этому моменту у меня здесь уже будет первичный капитал и свой домик.

Вот такой нехитрый план был у меня на эту поездку.

А если Лёля Иванова будет постоянно крутиться рядом, то второй и третий пункты, может даже, и не получится провернуть. Кроме того, я взял её в эту поездку ведь тоже не просто так.

Поэтому я посмотрел на Лёлю и сказал заговорщицким голосом:

— Лёля, за это время ты бы могла найти здесь богатого и влиятельного мужа.

— Да что ты такое говоришь, Муля⁈ — возмутилась она и аж покраснела от негодования, — немедленно извинись!

— Ну, если предел твоих мечтаний — выйти замуж за простого советского инженера или учителя, родить ему парочку детей, всю жизнь прожить в двухкомнатной квартире, а на выходные ездить к его родителям помогать на огороде — то тогда извини меня… был неправ!

Лёля фыркнула, резко развернулась на каблуках и ушла, сердито цокая каблучками.

А я остался стоять посреди вестибюля. И коварная улыбка змеилась по моим губам. Что ж, удочку с наживкой я закинул. Теперь остаётся дождаться, когда рыбка клюнет…

Мы с товарищем Ивановым прибыли на встречу вовремя.

Нас уже ждали югославские товарищи.

В большом зале собрались несколько человек, кроме знакомых мне Франце Штиглица и Йоже Гале, здесь были ещё актёр Раде Маркович и режиссёр Воислав Нанович. Я вспомнил их по знакомому с детства фильму «Волшебный меч». Это же по сути была первая фэнтези-сказка. Двоих других мужчин я не знал.

После приветствий, Франце Штиглиц сказал:

— Мы включили Раде Марковича на роль немецкого генерала. А Воислав Нанович будет вторым советником по фильму.

— Очень рад! — обрадовался я. Для этого времени режиссёрские приёмы Нановича были действительно новаторскими.

Мы начали обсуждать рабочие моменты, когда Нанович вдруг сказал:

— Я видел фотографии актрис на роли первой и второй сестёр милосердия. По второй у меня замечаний нет. А вот на роль первой я бы рекомендовал другой типаж. Его зритель любит больше. У нас есть такая актриса, как надо — Вера Илич-Джукич.

Ну вот, и тут началось.

И я ответил:

— Уважаемый товарищ Нанович, вы видели только фотокарточки актёров. Давайте завтра на пробах вы посмотрите на игру Раневской и тогда уже сделаете выводы.

Нанович вскинулся и тогда я добавил более жёстким тоном:

— Кроме того, все кандидатуры на роли утверждала наша Партия и лично товарищ Сталин.

Товарищ Иванов внимательно посмотрел на меня, но не сказал ничего. А вот товарищу Нановичу пришлось сдуться. Но, судя по его недовольному лицу, он ещё не сдался и будет эту идею проталкивать дальше. А, возможно, и гадить по мелкому.

Мы обсудили график и место съемок, и прочие рабочие вопросы.

А потом товарищ Штиглиц сказал:

— Товарищ Бубнов! Муля! Мы с Йоже Гале до сих пор вспоминаем ту встречу в лесу. Как вы нас замечательно принимали! И баня с вениками какая была! И мы тоже хотим показать вам югославское гостеприимство. Завтра после съемок мы приглашаем вас с товарищами к нам на озёра. Вам очень понравится! — И он подмигнул мне.

Товарищ Иванов хотел что-то сказать, но при югославах не решился, лишь опять очень внимательно посмотрел на меня.

Ну, а я что? Я ничего.

— В уборную выйду, — шепнул я ему на ухо, встал и вышел из комнаты.

Краем глаз заметил, как Йоже Гале выскользнул за мной. Я успел отойти несколько шагов, как он меня нагнал и кивнул:

— Сюда.

Мы зашли в сортир. Там, кроме нас, никого больше не было.

— Привёз? — спросил Йоже Гале.

— Да, — кивнул я, — нужно до завтра всё решить. А то потом начнут реквизит разбирать. Где я его прятать буду?

— В пять утра подойдут двое — Марко и Драган. Покажешь им.

— Хорошо, — кивнул я. — в пять я выйду во двор покурить.

— С Нановичем будь осторожен, — шепнул Йоже Гале, — хочет своих протянуть. Он хоть и талантливый, но очень себе на уме.

— Вижу, он тебя отстраняет потихоньку? — понятливо усмехнулся я.

— Урод он, — кивнул Йоже Гале и вышел из туалета.

Я как раз мыл руки, когда в туалет торопливо вошёл товарищ Иванов.

— Ты что, здесь один? — как бы между прочим спросил он, пристраиваясь возле писуара.

— Наверное, — пожал плечами я, вытирая руки.

— А где этот Йоже Гале?

— Так он же в переговорной с вами был.

— Он вышел вслед за тобой, — нахмурился товарищ Иванов.

— Я не видел, — сказал я и вышел из туалета.

Тяжелые капли дождя стучали по оконному стеклу, усыпляя. Свинцовое небо нахмурилось и стало давить. Нет, не такой я представлял Югославию. В том, моём мире, я неоднократно бывал в разных странах Европы, большинство из них мало чем отличались друг от друга и отличить, к примеру, затянутые диким плющом черепичные крыши деревеньки в Бельгии от точно таких же крыш деревеньки во Франции или северной Германии нужно было исхитриться. А вот до всяких Словакий, Словений и прочих Черногорий я так и не добрался. Как-то они мне были не так интересны, чем, скажем, улочки Рима или Барселоны.

Поэтому смотрел на Югославию с огромным интересом. Но, кроме пелены дождя и таких же серых населённых пунктов, как и у нас — ничего особенного я сейчас не видел. Даже природа была почти такая же, как у нас. Так за неспешными размышлениями я начал проваливаться в сон. Будильник я выставил на без десяти пять утра.

И тут в дверь постучали, да так, что я аж подпрыгнул. И поспешил открыть дверь.

За дверью стоял товарищ Сидоров. И был он встревожен не на шутку:

— Товарищ Бубнов! — вскричал он, — что происходит⁈