Госпожа Медвежьего угла (СИ) - Шёпот Светлана - Страница 6

– Скажите, господин чиновник, – начала она, привлекая внимание тучного мужчины. Тот встрепенулся и моргнул. Судя по лицу, он не ожидал, что к нему обратятся.

– Да, да? – откликнулся он, скрывая удивление. – Вы что-то хотели?

– Хотела, – Валентина кивнула. – Узнать, сколько в нашем королевстве получают в месяц, например, кухарки?

Вопрос Валентины Ивановны заставил писаря замереть. Он выглядел еще более озадаченным. Мужчина явно не понимал, к чему эти вопросы.

– От трех до десяти монет, – несмотря на недоумение, ответил он. – Зависит от места работы. Больше всего получают в королевском замке. Там за праздничные дни могут и золотом заплатить.

– Королевский замок нам ни к чему, – отмахнулась Валя, даже не думая приближаться к столице. Делать ей там было нечего. – Возьмем тех, кто работает на небогатые семьи.

Писарь некоторое время смотрел на нее, затем бросил быстрый взгляд на Иглену. Валентина сразу увидела, как у Гаспара мелькнуло понимание.

– А, вот о чем вы, – кивнул он и прищурился. – Полагаю, такая работа оценивается примерно в три серебряных монеты в месяц.

– Очень хорошо, – Валентина улыбнулась. Она видела, что кроме Гаспара и священника никто еще не понял, к чему она клонила. Даже Иглена. Тетка по-прежнему выглядела раздраженной, но не встревоженной. Хотя надо отдать должное Брону. На лице парня была видна напряженная работа мысли. – Тогда скажите, уважаемый господин, сколько в нашем королевстве зарабатывает прачка?

– Полагаю, вам не интересно слышать о королевских прачках и тех, кто работает в богатых домах? – предположил он.

– Верно… – начала Валя, но ее перебили.

– Чего это?! – выкрикнула одна из женщин. – Нам очень даже интересно!

– Тихо! – потребовала Иглена, выглядя серьезно раздраженной. – Ты тянешь время? – спросила она Валю и ухмыльнулась. – Это не поможет. Подписывай бумагу о долге! А коли не подпишешь, то иди домой и займись делом. Нечего честных людей отвлекать от забот!

Валентина Ивановна лишь улыбнулась. Ей показалось, что у тетки от ее улыбки дернулся глаз.

– Итак? – вместо ответа на вопрос тетушки, Валя повернулась к писарю.

– Оклад примерно такой же, – ответил тот.

– То есть, три серебряных монеты? – уточнила Валентина, желая услышать сумму вслух.

– Да, – Гаспар кивнул. – В одних домах чуть больше, в других меньше.

– Швея? – спросила Валя.

– Тут сложнее, – задумался писарь. – Швеи обычно предлагают услуги разным семьям. Но если упростить, то средняя семья в месяц тратит на услуги швеи от полушки до двух серебряных монет.

– Посудомойки?

– Чаще всего эту работу выполняют кухарки или служанки, – ответил Гаспар. – В тавернах есть специальные люди, и им платят от двух до пяти монет. Зависит от уровня заведения.

– Вы упомянули служанок, сколько они зарабатывают?

После вопроса Валентина Ивановна пристально посмотрела на так называемую семью Валенсии. Может быть, по крови они и были ей семьей, но по сути – нет.

– От пяти до десяти, – ответил Гаспар и, открыв сумку, достал бумагу и перо. – Желаете, чтобы я все подсчитал? – услужливо спросил он.

Валя перевела взгляд на мужчину. Тот выглядел заинтересованно. Кажется, писарю даже нравилось происходящее.

– Буду очень благодарна, – ответила Валентина и мягко улыбнулась. Гаспар, заметив ее улыбку, смутился и быстро опустил взгляд.

– Итак, работа кухарки – три монеты. Прачки – еще три. Швея? – Гаспар посмотрел на Валентину.

– Давайте возьмем среднее значение – одна монета в месяц, – предложила она.

– Да, вы правы, среднее значение – самое хорошее, – пробормотал он и продолжил: – Еще одна монета. Посудомойка – две монеты. Служанка – пять. Итого… – его голос стал неразборчивым, пока он не огласил: – Четырнадцать монет в месяц.

– И к чему все это было? – требовательно спросила Иглена, теряя терпение. – Зачем тебе знать, сколько зарабатывают служанки и прачки? Хочешь устроиться куда-то, чтобы отдать долг? Не смеши! Да кто тебя возьмет?

Валентина не стала ничего говорить. Она посмотрела на Гаспара, давая понять, что он может продолжить.

– Четырнадцать монет в месяц – сто шестьдесят восемь в год, и… – он замолчал, быстро что-то начеркал, а потом поднял взгляд, посмотрел прямо в глаза начинающей что-то осознавать Иглене и сказал: – Две тысячи шестнадцать серебряных монет за двенадцать лет.

Как только эти слова прозвучали, тетка смертельно побледнела, ахнула и отшатнулась.

– Ты… – выдавила она, посмотрев на Валентину с ошеломлением.

– Да, дорогая тетушка, – с улыбкой произнесла Валентина. – Вы все правильно поняли. Это зарплата, которую должна мне ваша семья. По крайней мере, ее минимум.

Глава 9

Бледность быстро сошла с лица тетки. Испуг почти мгновенно сменился злостью. Об этом говорили сжатые кулаки и сверкающие гневом глаза. Она выглядела так, словно готова была броситься вперед и вцепиться в волосы Валентины.

Глядя на багровеющее лицо Иглены, Валентина мысленно считала, ожидая, когда тетка взорвется. Ждать долго не пришлось.

– Ты обезумела?! – закричала она, напугав стоящих рядом селян. – О чем ты говоришь? Какая зарплата? Никто тебя не нанимал, чтобы платить!

– Так и я у вас никакой еды не покупала, чтобы сейчас быть в долгу, – спокойно ответила Валентина.

– Это другое! – бесстыдно заявила тетка. – Мы не обязаны были тебя оставлять. Ты должна быть благодарна, что я не выбросила тебя за порог, когда моя сестра умерла! Самое малое, что ты можешь сделать – это заплатить за потраченную на тебя еду. А ты! Ты! Вместо того, чтобы осознать, как тебе повезло, пытаешь… – Иглена почти задохнулась от возмущения.

Валентине было интересно, действительно ли тетка не видела несправедливости в своих словах или ей просто было плевать. Главное – получить выгоду.

– …пытаешься ограбить нас, – закончила Иглена и возмущенно посмотрела на Валю. – Бесстыдная! Какая же ты бесстыдная! В тебе нет ни капли семейной добродетели! Ты требуешь от своей семьи денег за то, что и так должна была делать?

Некоторые жители зароптали. Видимо, слова Иглены показались некоторым возмутительными. Но сильно вмешиваться никто не собирался.

Валентина вздохнула. С каждой минутой она все больше понимала бессмысленность спора с теткой. Та с готовностью отвергнет любые доводы. Как говорится, как об стену горох. Иглена явно будет и дальше гнуть свою линию.

– Скажите, господин писарь, – обратилась Валентина к писцу, – в соседнем городе есть судья, или за таким человеком нужно ехать в столицу?

– С-судья? – ахнула Иглена. В ее голосе послышалась неуверенность.

– Зачем ей судья? – пробормотала одна из деревенских женщин. – Разве хорошо беспокоить такого важного человека столь обыденными вещами?

– Верно! – согласилась тетка. – Чего это ты удумала? На семью свою в суд подавать? И не стыдно тебе? Как ты потом в глаза людям будешь смотреть?

– Не дури, Валеся! – прогудел один из мужчин. – Не дело это сор на всеобщее обозрение выносить. Сами по себе все решите, и с миром разойдетесь. Зачем важных людей беспокоить пустыми склоками?

Валентина окинула всех взглядом и улыбнулась. Она понимала, почему селяне так встревожились.

Взять, к примеру, дядьку, который говорил. Его звали Торвин, и он занимался рубкой и продажей дров.

Однажды Валенсия ходила за грибами– тетка послала, чтобы насушить на зиму, – и встретила его в лесу, когда тот разделывал кабана. Торвин, конечно, испугался, ведь охота на таких крупных животных была запрещена, но Валенсии ничего не сделал, лишь попросил молчать.

И не только Торвин промышлял подобной охотой. Валентина была уверена, что каждый мужчина в селе хоть раз, но приносил домой из леса что-то покрупнее зайца.

В такой преступной деятельности со стороны жителей деревни не было ничего удивительного, ведь Камнесерд располагался в глухом месте, куда ни один аристократ никогда не забирался.

– И как же вы предлагаете нам все решить? – спросила Валентина. Судя по тому, как побледнел после ее слов мужчина, он не знал ответа на ее вопрос. Валя кивнула и продолжила: – Судья – наш лучший выход из этого спора.