Мёртвые души. Книга 1 и Книга 2 (СИ) - Аверьянов Евгений - Страница 38

На троне у дальней стены сидел он.

Высший.

Худой, как высохшее дерево, кожа белее пепла. Глаза… не просто алые — светящиеся, горячие, как раскалённое железо. Они не смотрели, они прожигали.

Он улыбался.

— Человек. — Голос был бархатистым, глубоким. Ни капли страха. Только интерес. — Я ждал тебя.

Я не ответил. Просто сделал пару шагов внутрь. В голове — тишина. Только гул пульса в висках.

— Не часто ваши доходят так далеко, — продолжил он, не вставая. — Тем более, днём. Я оценил.

Он действительно был слабее. Днём вампиры медленные, уязвимые. Даже высшие. Но не беспомощные.

— Ты не дрожишь, — заметил он. — У тебя… другой взгляд. Холодный. Отрешённый. Ты не ради славы. Не ради кого-то.

Он встал. Медленно. Величественно.

— Ты — как я. И это… делает тебя ценным.

Он начал спускаться с платформы. Вблизи — ещё страшнее. Лицо без пор, гладкое, будто фарфоровое. Зрачки с вертикальными щелями. Пальцы длинные, с когтями, как у зверя, но всё же — изысканный, словно граф на приёме.

— У тебя есть выбор, человек. Ты можешь стать ничем — и умереть здесь, никем не запомненным.

Он приблизился. Не нападал. Просто наблюдал.

— Или… ты можешь остаться. Добровольно. Стать моим оружием. Моей правой рукой.

Он провёл пальцем по воздуху между нами. Я почувствовал, как будто воздух сгустился.

— Я дам тебе силу, которой у вас нет. Слуги, ставшие по воле, — иные. Мы не лишаем их воли. Мы лишь направляем.

Он замолчал, давая мне почувствовать тяжесть слов. Потом добавил тихо, почти ласково:

— Ты чувствуешь, как умирает этот мир. Ты знаешь, что всё, что вы строите — труха. Мы — порядок. Мы — продолжение.

Он протянул руку.

— Прими меня. И ты не умрёшь. Никогда.

Я смотрел на него. На руку. На лицо.

И ни на миг не почувствовал сомнения. Не потому что я знал, что он лжёт. Нет. Он говорил правду.

Именно в этом и была суть.

Правда была хуже, чем ложь.

Я не ответил сразу. Дал себе насладиться моментом.

— Ты ошибаешься, — сказал я наконец. — Я не как ты.

Он наклонил голову.

— Нет? Но ты не спасаешь. Не плачешь. Не зовёшь к свету. Разве не это делает нас одинаковыми?

Я чуть прищурился.

— Разница в том, что ты хочешь, чтобы это продолжалось. А я здесь, чтобы поставить точку.

И в следующий миг я двинулся.

Быстро, резко, пока он ещё верил, что всё под контролем. Пока не понял, что человек может быть сильнее, чем кажется.

Он всё ещё говорил. Высший. Улыбался устало, с небрежной ленцой того, кто привык править, не напрягаясь.

— Ты не один из их слуг, — сказал он наконец. — Слишком свободен для этого. Но неужели ты всерьёз полагаешь, что человек… человек способен победить меня?

Я не отвечал. Пальцы сжимали рукоять ножа — тот самый, с чёрной костяной гардой, хищно изгибающейся в сторону лезвия. Он пульсировал в ладони. Будто чувствовал, кого должен убить.

В груди шевельнулась злость. Не яркая, не пылающая — тёмная, густая, тяжёлая, как сажа.

На этого лорда, восседающего в полумраке, будто тень с короной.

На тех, кто подчинил себе людей, как скот.

На того, кто выдал нож и даже не сказал, кем я стану после.

На себя — за то, что принимаю всё это как должное.

Я уже убивал. И буду убивать. И не потому, что хочу. Потому что иначе — сломают. И забудут.

Он двинулся первым — резко, почти неуловимо. Мелькнул, как вспышка, и я едва успел подставить руку. Удар отшвырнул меня к колонне. Воздух вышибло из лёгких.

Боль. Хорошая. Живая.

Я перекатился, и он снова был рядом. Его когти прочертили воздух. Я ушёл вбок, оттолкнулся, вскочил. Кровь стучала в ушах. Он был быстрее, сильнее. Но не неуязвим.

Я видел. Лёгкое замедление перед выпадом. Плавный перекат стопы. Мелькание клыков, когда он раскрывался.

Я нырнул под следующий удар, нож полоснул по его боку. Он зарычал. Ничего серьёзного — но это начало.

— Ты выдыхаешься, человек, — усмехнулся он. — Скоро сдохнешь, как те, чьими жизнями ты пробуждался.

Эти слова ударили сильнее кулака.

Он знал. Он чувствовал.

Тот же запах на мне, что и на его лабораторных столах.

Я не отрицал. Просто двинулся вперёд, низко, быстро, почти без звука. Он ожидал прямой атаки — и я дал её. Но не с силой, а с уверенностью. Я знал, куда он двинется. Знал, как поведёт плечо, как снова попытается поймать меня в захват.

Я ударил в тот момент, когда он открылся. Клинок врезался в его грудь — не глубоко, но с силой, вырывая шипение и тень из раны. Он отпрянул.

Мир вокруг дрожал. Камень — трон, пол, стены — всё будто дышало вместе с нами. Слишком жарко. Тяжело. Тело отзывалось болью, но я продолжал.

Потому что у меня не было пути назад.

Каждое движение становилось чище. Быстрее. Резче. Я уже не отступал.

Он — да.

Он знал, что проигрывает.

— Кто тебя послал?.. — прохрипел он, отступая.

Я молчал.

Это не его дело.

Сила нарастала. Словно душа вытягивалась наружу — не даром, не милостью богов, а через кровь. Через чужие жизни, что легли у меня под ногами.

Я — не герой. Я даже не знал, кто я теперь. Но я знал, зачем пришёл.

Убить.

И уйти.

Пока не исчез.

Он двигался уже осторожнее. Прежняя снисходительность исчезла. Я видел это в том, как его зрачки сузились, как он держал дистанцию, словно противник стал вдруг настоящей угрозой.

Я сделал пару шагов в сторону, чувствуя, как лезвие ножа пульсирует в руке. Это был не просто металл — оружие, выкованное не людьми, не в этом мире. Оно отзывалось на мою злость. Оно жаждало крови.

— Он тебя убьёт, — голос вампира был ровным, почти ласковым, как будто он говорил с ребёнком. — Как только ты выполнишь его поручение. Он не терпит тех, кто знает слишком много. Не терпит тех, кто выходит из-под контроля. А я… я могу дать тебе выход. Ты не потеряешь ничего. Даже силу оставлю.

Он сделал шаг ко мне — медленно, без резких движений. В этом был расчёт: не спровоцировать, не напугать, а убедить. Слова скользили, как яд, будто могли растворить решимость.

Но я уже сделал выбор.

Я бросился вперёд.

Вампир едва успел парировать удар. Сталь рассекла воздух, задела его плечо — тонкая кровавая линия, которая тут же начала затягиваться, как будто ничего не было. Я ударил ещё раз, и ещё — быстрые, резкие выпады, острые, как крик внутри. Он уходил от них, пятился, скользил вдоль стены зала, но уже не играл. Он бил в ответ — быстро, точно. Разок его когти вспороли кожу на моём боку, я зашипел от боли, но не отступил.