Гений Медицины (СИ) - Алмазов Игорь - Страница 27

— Михаил Анатольевич, а можно я свою вчерашнюю пациентку перед уходом проведаю? — робко спросила Лена. — Посмотрю, как она…

— Она в порядке, но можно, — кивнул наставник. — Боткин, вы тоже можете своих проверить перед уходом.

— С утра уже всех обошёл, — отозвался я. — Лена, тогда буду ждать в гинекологии.

— Звучит как приглашение на свидание! — усмехнулся Зубов. — Не самое удачное.

Я отправился на другое отделение и разыскал там Терентьева.

— Михаил Анатольевич сегодня к вам отправил, — произнёс я. — Сказал, помощь нужна.

— Он двоих обещал, — прищурился гинеколог. — Или вы как шампунь — два в одном?

— Коллега скоро подойдёт, Тарасова, — ответил я. — В чём именно нужна помощь?

Терентьев приободрился и поспешно провёл рукой по своим волосам.

— Тарасова — это хорошо, — кивнул он. — Мишутка не прогадал, порадовал друга. Так, лежащим в моём отделении нужны осмотры терапевтов. Всё ли хорошо, нет ли заболеваний. Если что-то уже было — увидите в карточке, возможно, скорректируете лечение. Обычная практика в нашей клинике, только обычно мне Мишутка помогал.

— А сколько всего пациенток? — уточнил я.

— Двадцать, — улыбнулся Терентьев. — Так что работы надолго хватит.

Это точно, учитывая мою склонность к тщательной диагностике. Соколов и Шуклин наверняка бы рысью пробежались по отделению, всем поставив диагноз «здорова». Но я так не могу, каждую из пациенток придётся опрашивать и осматривать тщательно.

— А вот и Елена прекрасная! — радостно воскликнул Терентьев, обратив взгляд за мою спину.

— Жаба ты акушерская, не будет она тебя целовать, всё равно в принца уже не превратишься! — гаркнул Зубов, появляясь за её спиной. — Так и знал, что лучше проконтролировать!

— Мишутка, да я же просто комплимент сделал, — поднял руки Терентьев. — Ты ко мне в гости?

— Я проконтролировать, что мои интерны работать пойдут, а не отделение тебе пополнять, — отозвался Зубов. — Давай чай быстро выпьем, и к себе вернусь, работы много.

Михаил Анатольевич по-хозяйски расположился в кресле Терентьева, и тот засуетился вокруг него. Забавная картина.

Я вкратце объяснил задание Лене, мы поделили пациенток и разошлись по разным концам отделения.

Первые три пациентки оказались в полном порядке. Все лежали на сохранении на разных сроках, но терапевтических патологий не было. Палаты были на двух человек.

Я направился в третью палату.

— Добрый день, — поздоровался с пациенткой. — Меня зовут Константин Алексеевич, я врач-терапевт. Пришёл осмотреть вас.

— Здравствуйте, — кивнула женщина. — Меня Евгений Александрович предупреждал, что терапевт придёт и поможет разобраться с изжогой.

— Какой срок у вас? — спросил я.

— Двадцать семь недель, мы большие уже, — улыбнулась женщина. — Положили на сохранение.

Я заметил, что у Терентьева очень бережный подход к беременным женщинам. Все их я осматривал и гинекологической магией и находил проблемы разной степени. И даже при незначительных отклонениях от нормы Терентьев предпочитал перестраховываться.

И этот осмотр терапевтами — интересная задумка. Не все проблемы может решить гинеколог самостоятельно, и он прекрасно это понимает. Так что как врач Терентьев заслуживал должного уважения.

— Давно изжога мучает? — уточнил я.

— Да несколько недель уже, — кивнула женщина. — Пила минеральную воду, но она слабо помогает. Евгений Александрович посоветовал у терапевта спросить.

Правда, он не отметил это в истории болезни. Скорее всего, это не от невнимательности. Решил устроить своеобразную проверку, насколько тщательно его пациентки будут осматриваться.

Я просканировал женщину диагностическим аспектом, выявив лёгкое подсвечивание пищевода и желудка. Так, обычная гастроэзофагеальная рефлюксная болезнь, дебютировавшая на фоне беременности.

Во время беременности организм женщины подвергаются множеству изменений. Возникновение ГЭРБ связано с повышением уровня прогестерона и увеличением внутрибрюшного давления из-за изменения расположения внутренних органов.

По лечению у беременных всегда всё сложно. Большую часть препаратов им принимать нельзя. И это не всегда потому, что препараты опасны для ребёнка. Чаще всего в аннотации к лекарству можно увидеть фразу «недостаточность клинического опыта», ведь запрещено проводить клинические испытания на беременных женщинах.

— Диету соблюдаете? — задал я следующий вопрос. — Частое дробное питание, без острой, жареной, жирной пищи, без кофе и цитрусовых?

— Ага, — невесело откликнулась пациентка. — До беременности я по фильмам представляла, как буду есть всё подряд. Закусывать селёдку шоколадным тортом и наоборот. А по факту — строгая диета, сладкое нельзя, так как им сахар не понравился, солёное нельзя — отёки могут быть. Ну и далее по списку.

— Понял, — кивнул я. — Тогда назначу вам препарат, который разрешён при беременности.

Предварительно полечу гастроэнтерологическим аспектом. Чтобы облегчить состояние. Полностью изжогу это не уберёт, с остальным справится Гевискон. По десять миллилитров при изжоге.

Я сделал соответствующую запись и продолжил обход. Остальные женщины тоже оказались в порядке, и в итоге закончил я даже раньше, чем ожидал.

— Быстро же вы с моими пациентками разобрались, — прищурился Терентьев, когда я принёс ему истории. — Перепроверять за вами надо?

— Если хотите, — пожал я плечами. — Проблемы были только у одной, ГЭРБ. Я назначил Гевискон, он разрешён при беременности.

В этот момент в кабинет к Терентьеву зашла и Тарасова.

— Я закончила, — скромно оповестила она. — У одной из пациенток варикоз, но компрессионный трикотаж уже носит. Остальные в норме. Ну, по части терапии. Только варикоза почему-то не было в жалобах.

— Как и изжоги, — подметил я. — Проверяли нас?

— Не без этого, — прищурился Терентьев. — Чтобы понять, можно ли вам доверить моих крошек. И справились вы отлично. Спасибо за помощь, можете возвращаться к себе. Леночка, если не хотите чаю, конечно.

— Нет, спасибо, — испуганно отозвалась она и первой покинула кабинет.

— Ах, какая женщина, мне б такую, — мечтательно пропел Терентьев ей вслед.

Мне тоже пора.

Я вернулся в отделение, проверил Клочка, который всё так же дремал и набирался сил, и решил попить чаю.

У некоторых пациентов бытует мнение, что врачи вообще не работают, а только и делают, что пьют чай. Разумеется, это не так. Просто иногда посидеть пять минут с кружкой чая — это единственный отдых за целый рабочий день. Во вред пациентам это точно не идёт.

— Боткин, потрудитесь объяснить, зачем вы положили в отделение Горбунова? — влетел в ординаторскую Зубов.

Попил чаю, называется. Как он вообще успел заметить, что мы вернулись с другого отделения?

— У него гемоглобин семьдесят был, — ответил я. — Это показатель для госпитализации.

— Да ну? — прищурился наставник. — Какая это степень?

— Среднетяжёлая, — вспомнив классификацию, ответил я. — На самой нижней границе.

Если гемоглобин от семидесяти до девяноста грамм на литр — анемия считается среднетяжёлой. А при снижении ниже семидесяти — она уже переходит в тяжёлую.

— А причину вы узнали? — задал следующий вопрос Зубов.

— Кровотечения исключил, — ответил я. — И отправил в отделение. К моменту моего возвращения из приёмного пациент уже спал. К чему вы ведёте?

— К тому, что Горбунов веган! — заявил наставник. — Отсюда и такие показатели гемоглобина. Понижен он был давно, просто он никуда не обращался.

Вегетарианец — это человек, который не ест животную пищу и все её производные: яйца, молоко, мёд, творог, сыр. Его рацион состоит только из овощей, фруктов и орехов.

Что ж, это действительно объясняет наличие анемии. Не удивлюсь, если по анализам выявится и недостаток других элементов, питание абсолютно несбалансированное. Только не очень пока понятно, что Зубов хочет от меня.

— Ну и что? — уточнил я. — Всё равно такой показатель — это повод для госпитализации.