Гений Медицины (СИ) - Алмазов Игорь - Страница 24

— Это приёмное отделение, — отозвалась какая-то женщина. — Зубов сказал нам, что вас там сегодня трое, можно будет вызвать на помощь, если потребуется. У нас завал, может, кто-то спустится?

— Сейчас буду, — коротко ответил я.

Я обрисовал ситуацию Тарасовой, и девушка замерла с чайником в руках.

— Ты спустишься? — взволнованно спросила она. — Я пока что не уверена… что смогу.

— Спущусь, — кивнул я. — Если что — звони. На терапии чаще всего спокойно, а с мелкими проблемами разберётесь.

Правда, придётся оставить её с Соколовым… Но Клочок присмотрит. Проходя мимо сумки, он тихонько пискнул, подтверждая мои мысли.

И я отправился в приёмное отделение.

Соколов не хотел возвращаться в ординаторскую. Быть третьим лишним, когда Тарасова там вовсю подкатывает к Боткину?

Вот надо же было так ошибиться в диагнозе! Этот Зубов минут десять орал. Ничего, стоит получить место в терапии, и уж тогда-то он припомнит наставнику все эти крики. И легко его сместит.

Соколову особо никогда не нравилась медицина. Если бы не этот дурацкий лекарский аспект, с которым он родился — жизнь была бы куда лучше. А так пришлось сначала шесть лет сидеть в академии, а теперь ещё и терпеть все эти унижения.

В академии он каждый год оказывался на грани исключения, но деньги в этом мире могут решить всё. Любую проблему можно решить двумя способами — второй подходит, если в проблеме присутствует женщина. Роман умел находить к ним подход.

Только с этой Тарасовой ничего не выходит. А было бы неплохо — бонусом к вышвыриванию всех конкурентов, и особенно Боткина — ещё и отбить его поклонницу.

Он посетил Ольгу Петровну, которая сегодня тоже дежурила, но настроение это не прибавило. Смотрит влюблёнными глазами, дура. Рано пока с ней ссориться, но так достала уже.

С такими мыслями он и вошёл в ординаторскую, где обнаружил только Тарасову.

— А Костя где? — непринуждённо поинтересовался он.

— В приёмное отделение вызвали, там помощь нужна, — скромно отозвалась она.

Вот это подарок судьбы! Давай, Боткин, задержись там на подольше.

— А ты скучаешь, я посмотрю? — Соколов натянул на лицо свою самую обворожительную улыбку. На женщин она действовала безотказно. — Здесь скучнее, чем на небе?

— На каком небе? — не поняла Тарасова.

— С которого пришёл такой обворожительный ангел, — подмигнул ей Роман.

Сейчас её сердечко точно растает.

— Знаешь, у меня пациентка там… Надо срочно посмотреть, — заторопилась Лена. — Совсем забыла.

Что-то ещё бормоча под нос, она пулей выскочила из ординаторской.

Это что сейчас было? Этот приём ну просто безотказен, он не мог не сработать! Соколов со злостью приземлился на диван.

С ней, наверное, что-то не так. Или нет? Наверное, это Боткин решил таким образом унизить Соколова.

Точно! Сговорился с Тарасовой, чтобы она не велась ни на какие его подкаты. А она уже из последних сил держится, вон бедняжка, даже убежала.

Успокоив себя таким образом, Соколов приободрился. Ничего, бегать всю ночь у неё не получится. Кто знает, сколько ещё Боткин в своём приёмном отделении проторчит. Тарасовой придётся сюда вернуться.

— Давно не болтали, правда? — раздался в ординаторской знакомый голос.

Соколов осмотрел комнату, но снова никого не обнаружил.

— Это просто мне мерещится, это мне мерещится, — зашептал он, схватившись за голову.

— Я вполне реальная совесть, Рома, — отозвался голос. — Давай обсудим всё то, что ты успел натворить за эти дни.

В приёмном отделении я очутился впервые. Выглядело оно также респектабельно, как и вся остальная клиника.

Зал ожидания, в центре которого висело информационное табло. Очень удобно, пришедшие родственники могли увидеть, направили ли пациента в отделение, или он ещё в приёмном.

Стойки регистрации, где сотрудники оформляли свежепоступивших пациентов и распределяли их по врачам.

И несколько смотровых кабинетов, в каждом из которых стол, стул и компьютер для врача, кушетка, шкафчик со всем необходимым.

Кроме этого были ещё кабинеты рентгена и УЗИ, процедурный кабинет, комната отдыха персонала. В общем, здесь был свой маленький мир.

Я подошёл к стойке регистрации.

— Боткин Константин Алексеевич, из терапии, — представился я. — Вы вызывали на подмогу.

— Да-да, я звонила, — отозвалась одна из женщин. — Врач одного из смотровых кабинетов опаздывает на ночную смену, говорит — в пробке застрял. Будет где-то через час. Можете его подменить?

— Конечно, — кивнул я. — Как тут всё устроено?

— Лиза всё объяснит, третий кабинет, — женщина махнула рукой и тут же переключилась на другого пациента.

Каким бы современным не было отделение, но количество пациентов и темп работы нигде не меняется.

Я зашёл в третий кабинет, где увидел молодую девушку в розовом хирургическом костюме.

— Вы пришли заменить Антона Кирилловича? — спросила она.

— Да, — кивнул я. — Боткин Константин Алексеевич, врач-терапевт.

— Я Лиза, — торопливо отозвалась она. — В общем, вам распределяют пациентов, они появляются в компьютере. Спрашиваете жалобы, если надо — назначаете что-то из обследований и распределяете либо в отделения, либо отправляете домой. Если в отделения — заполняете первичный протокол, распечатываете, отдаёте мне. Я дальше разберусь. Если домой — протокол не нужен, даёте рекомендации, человек уходит. Всё просто. Долго с ними не задерживайтесь, в отделении уже разберутся, что там с ними.

Раз я сегодня дежурю в терапии, если распределю кого-то к себе — сам и буду разбираться дальше. Забавно, у какого-нибудь пациента есть шанс пройти через меня несколько раз.

Не успел я усесться за стол, как ко мне уже зашёл первый пациент. Якушев Семён Петрович, сорок два года. Самостоятельное обращение в связи с пожелтением кожных покровов.

Удобно тут всё-таки в приёмном всё устроено! В отделении, чтобы добиться от пациента жалоб, надо три раза с бубном станцевать.

— Добрый вечер, господин, — низко поклонился мне Якушев.

— Здравствуйте, можно не так официально, это клиника, а не дворянский двор, — улыбнулся я. — Расскажите про симптомы, давно ли появились, чем ещё сопровождаются?

— Константин Алексеевич, я же вам сказала, времени мало, — затараторила Лиза. — Кладите в инфекцию, там разберутся!

Я не сторонник классификации работников клиники в соответствии с карьерной лестницей, но сейчас эта милая девушка резко перешла все границы. Указывать врачу, да ещё и при пациенте — не самая лучшая идея.

— Врач здесь я, — холодно ответил я ей. — Так что я буду решать, куда направить пациента. А желтуха, к общему сведению, бывает не только при инфекциях.

Она явно говорила про гепатит, но это также может быть механическая желтуха, которую часто вызывает желчнокаменная болезнь. Либо гемолитическая желтуха, связанная с распадом эритроцитов. Либо паренхиматозная желтуха, связанная с нарушением работы печени.

А это уже три разных отделения! Можно, конечно, класть в терапию и разбираться уже в отделении, но зачем пациента гонять по этажам?

Лиза обиженно поджала губы и притихла.

— Больше ничего не беспокоит, — отозвался Семён Петрович. — Пожелтел резко, и всё. Дня два уже как. Вот, родные заставили в приёмное обратиться, мол, умираю уже.

Странно, обычно пожелтение кожи сопровождается другими симптомами. Зуд, боли в животе, температура, что угодно. А тут — тишина. Но есть у меня одна идея…

Активировать диагностический аспект я не спешил, если начну выискивать причину во всём теле — потеряю много энергии. А у меня и дежурство впереди, и завтрашний рабочий день.

Поэтому я приступил к осмотру и первым делом осмотрел склеры глаз пациента. Как я и думал, они были абсолютно чистыми. В то время как при желтухе любого вида они желтеют в первую очередь.

— Морковку ели? — спросил я у Якушева.

— Целый мешок, — растерянно ответил тот. — Люблю я её, сил нет. А это как-то связано?