Ведьма из провинциального городка - Соколова Надежда - Страница 1

Надежда Соколова

Ведьма из провинциального городка

Глава 1

За окном орал василиск. Мерзкая наглая тварь, чей пронзительный, многослойный крик может разбудить и мертвецов. Впрочем, мертвецов в этом городе, Вечном Граде Аэтрии, может разбудить что угодно, включая неправильно проделанный ритуал или нечаянно пролитую на древнюю мостовую каплю крови. Но василиск… его отвратный, вибрирующий на самых глубинных уровнях сознания ор не спутаешь ни с чем. Он орет так, будто по стеклу режут раскаленной пилой, да еще и в унисон с скрежетом зубовном. Уши закладывает, а в висках тут же начинает отзываться тупая боль. Так и думаешь о хорошем лекаре-целителе, ну или о восковых пробках в ушах. И последнее надо бы раздобыть поскорей, пока я окончательно не оглохла.

– Чтоб вас всех разорвало на магические частицы, – мрачно выругалась я, неохотно поднимаясь с постели и с ненавистью глядя на оконную щель, из которой просачивался этот звук. – Нашли живой будильник, совсем с катушек слетели. Кто вообще придумал зачаровывать этих пернатых тварей на время?!

– Прабабка твоя, Артонида Могущественная, – насмешливо отозвалось пространство густым, чуть хрипловатым голосом Дашки, моей домовушки. – Это ее фирменное заклятье, к ней все претензии. Говорят, она их отлавливала лично, в пещерах Утреннего Ужаса.

Я выругалась, смачно, на русском народном, используя такие обороты, от которых мог бы завянуть свежесорванный мандрагоровый корень.

Моя прабабка, Артонида Могущественная, была дамой не просто властной, а вселенского масштаба деспотичности. Она уже лет двадцать как облюбовала себе резной домик цвета морской волны на самом краю Острова Ведьм, жила там почти безвылазно, на материк, считай, не выезжала (короткие ночевки у меня в гостях раз в несколько месяцев – не в счет, да и те больше походили на инспекционные проверки). Предъявлять ей претензии не решался даже местный император Аврелий Четвертый, чтоб ему икалось до конца его дней, гаду продажному такому! Я у Артониды тоже старалась ничего не спрашивать, не пыталась предъявлять те самые претензии и вообще вела себя как можно тише воды, ниже травы в ее присутствии, впитываясь в стены. Мало ли, вдруг психанет, назад на Землю отправит, да запрет там, в каком-нибудь захолустном городишке вроде родного Муромска, без права возврата.

Мне, ведьме в тридцатом поколении, наследнице древнейшего рода, было гораздо удобней и естественней жить здесь, в магическом мире, где по улицам расхаживают василиски, а в небе вместо голубей кружат крылатые змеи, пусть и приходилось терпеть этого пернатого урода в качестве будильника.

Наконец-то, с силой налегая на раму, захлопнув окно, я блаженно выдохнула. Крик василиска уменьшился, превратившись в приглушенный, но все еще противный гул, пусть и не намного. Можно было выдохнуть и почувствовать, как боль в висках отступает.

Ну и позавтракать нормально, с чувством, с толком, с расстановкой. Сегодня у меня ожидался трудный, суматошный день, полный подводных камней и обязательств.

– Дашка, есть давай, и поживей! – скомандовала я, выходя из спальни в длинный, завешанный старинными гобеленами коридор и шлепая босыми ногами по мягким ворсистым коврам с причудливыми узорами на полу. – Я голодная, как дикая русалка после зимней спячки.

– Вот девка-то дурная, необразованная, – хмыкнула Дашка, и в воздухе запахло свежесваренным кофе и теплой сдобой. – Не бывает диких русалок, они все дикие. И спят зимой только в земных сказках.

– Пофиг, – проворчала я, заходя в просторную, залитую утренним светом столовую с огромным дубовым столом и плюхаясь на привычный стул у его головы. – Я хочу есть до умопомрачения.

– Ты ж вчера плотно поужинала: жареный грифон, тушеные коренья, полтора пирога с морошкой…

– И что? Я потом во сне летала. На своей новой метле, «Вьюге-невидимке». Знаешь, сколько магических сил на такие полеты надо? Весь запас энергии сжигается в ноль.

– Знаю, что бабка твоя, Зарина, против этих ночных гонок. Говорит, это неблагородно.

Ну, то, что бабка против, еще не означает, что я брошу тренироваться. Зарина не Артонида. Ее, в отличие от прабабки, можно уговорить, успокоить, задобрить коробкой засахаренных анемонов, в конце концов.

Меня, Викторию Андреевну Марсову, родили и вырастили на Земле. Моя мать, Дарина, терпеть не могла все то, чем занималась ее мать, Зарина, и тем более – бабка Артонида. Оттого они вечно ссорились, кричали друг на друга через магические зеркала. И в конечном итоге Дарина сбежала, уже беременная мной, запечатав свой дар и оборвав все нити. Обосновалась в небольшом сером городке на Земле, через некоторое время, еще до родов, вышла замуж за простого, но доброго человека. Отчим, Андрей Марсов, меня и вырастил, как родную, никогда не делая различий между мной и своими кровными сыновьями. Кроме меня, у них был еще трое мальчишек. Мать, хоть и имела ведьминский дар, им не пользовалась, всячески его подавляя таблетками и силой воли. Ну и меня воспитывала в строгости, в отличие от мягкого отчима, практически все мне запрещая: гулять после девяти, носить короткие юбки, краситься.

– Да что ты дочери дышать свободно не даешь, – ворчал отчим, заступаясь за меня. – Ничего с ней не случится страшного, если придет домой не в девять, а в десять вечера. Ей уже почти семнадцать, пора бы и крылья расправить.

Мать огрызалась, кричала что-то про опасности и свою испорченную юность, но меня все же иногда, со скрипом, отпускала на час позже.

А когда мне исполнилось восемнадцать, я поступила в местный политехнический вуз на программиста и там впервые по-настоящему поцеловалась со своим однокурсником Сережей после пары по высшей математике.

Обычно у ведьм от одного простого поцелуя инициация не происходит. Для этого нужны более сильные потрясения, всплеск эмоций, настоящая встряска. И возможно, воспитывай мать меня менее строго, в страхе перед собственным прошлым, у меня тоже ничего такого не случилось бы. Но запретный плод оказался слишком уж сладким. Первая любовь, первая свобода, первое неповиновение… И моя дремавшая магия вырвалась на волю единым, мощным, ничем не сдерживаемым потоком.

Результат – дикая, ни с чем не сообразная гроза над всем городом, с молниями из фиолетового огня, и немедленное появление разгневанной бабушки Зарины на пороге нашего дома.

Ой, какой же тогда был скандал на всю округу…

– Ты! Ты мне всю жизнь испортила! – орала мать на бабушку, ее обычно бледное лицо заливал нездоровый багрянец, а руки бессильно сжимались кулаках. – Если бы не ты, не твои ведьминские штучки, заклинания и зелья, я нормально, по-человечески росла бы! Играла бы в куклы, а не в алхимические наборы!

– Ты не имела права скрывать от рода магически сильную наследницу, – холодно, с ледяным спокойствием отвечала бабушка Зарина, стоящая по стойке смирно, будто вырезанная из темного дерева. Ее бархатный плащ не шелохнулся. – Ты хоть понимаешь, что теперь может случиться? У нее есть сила, дикая, необузданная, но нет ни грамма знаний. Она – «дикая ведьма»! Это бомба, которая может рвануть в любой момент!

– Да ничего не случится! – ярилась мать, и от ее крика звенели хрустальные подвески на люстре. – Она будет жить обычной жизнью! Обычной, слышишь?! Ходить на работу, растить детей, печь пироги по воскресеньям! А не как я жила, с постоянным страхом, что твои «коллеги» в темном переулке за горло схватят! Ты хоть знаешь, сколько денег, сил, времени, нервов мне пришлось потратить на психиатра, чтобы стать нормальной, обычной женщиной?! Чтобы забыть все эти ужасы?! Нет, ты всегда думала только о себе, о проклятом роде, о своих древних ведьмах! А обо мне, о моих детских страхах и желаниях ты хоть раз задумалась?!

– То же самое я могу сказать о тебе, – мастерски, без единой эмоции отбивала подачу бабушка, лишь ее глаза сузились, став похожими на щелочки. – Ты подумала о желаниях и будущем собственной дочери?! Или, как последняя эгоистка, примеряла ее жизнь на свою, пытаясь слепить из нее свою копию, свою упущенную обыкновенность?!