Дом призрения для бедных сирот-2 - Орланд Лилия - Страница 7

– Зря вы нас балуете, госпожа директриса, – неодобрительно покачала головой повариха. – Негоже вам обихаживать прислугу.

– Перестаньте, Поляна, – отмахнулась я, отделяя ложкой кусочек окорока от капусты, – мы с вами делаем общее дело. Мне не трудно самой за собой поухаживать и заодно за Вителеем. Давайте лучше продумаем завтрашнее меню.

– А что тут думать? – удивилась она. – Кашу с мясом да щей наварю.

Я мысленно застонала. Нет, пожалуйста, только не щи. Я не выдержу ещё один капустный день.

– Предлагаю щи оставить на будни. А завтра всё-таки праздник. Поляна, вы сможете испечь какой-нибудь пирог с сухофруктами или орехами? Торговка сказала, что они пересохли, но не испорчены плесенью. Поэтому пойдут в компот, фруктовый чай или выпечку.

– Кекс можно состряпать. Только фрухты эти сухие замочить в кипятке надобно да на плите в ночь оставить, чтоб размякли. А орехи порубить.

– Отлично! – обрадовалась я. – Кекс – это праздничное блюдо. Давайте оставим кашу, только мясо потушите отдельно. Или запеките одним большим куском, а потом нарежем на порции.

– Расход будет больше, – предупредила Поляна.

– Зато по-праздничному, – мечтательно откликнулась я.

Расход меня не пугал, хотелось, чтобы стол в этот день отличался от обычного. В нашем случае отличием как раз будет изобилие.

– А на завтрак, если можно, пожарьте оладьи или блины. Жаль, у нас нет никакого варенья или сливок…

– Я вас поняла, – повариха одним куском вырезала середину из туши и положила перед собой, пояснив: – Утром поставлю в печи томиться.

Кусок был что надо. Большой и сочный. Дети наверняка оценят.

– А к оладьям я подам мёд. Перетру его с этими вашими сухими фрухтами, чтоб поболе было.

– Отличная идея! Поляна, спасибо!

– Но только по ложке выдам, – ворчливо добавила она. – Зима ещё впереди, без мёда нельзя остаться.

Пока и ложки будет достаточно. Окрылённая я начала есть тушёную капусту чуть ли не с аппетитом. И продолжала фонтанировать идеями.

– А ещё можно костёр во дворе развести. Хороводы водить, чай пить, поиграть и погреться.

– На костёр дров много надо, – подал голос Вителей.

Да, с дровами у нас засада. И так подъездной круг изуродовали. Однако жалеть его поздно, уже не исправишь. Поэтому я решила в пользу костра.

– У нас ещё четырнадцать деревьев осталось. Всё равно пилить и корчевать все придётся. Если к старым подсадить саженцы, будет некрасиво. Деревья должны быть одного возраста и размера – для гармонии. К весне, надеюсь, разберёмся с финансированием и посадим молодые липы. Ну или осенью на крайний случай.

Старики посмотрели на меня. Затем переглянулись между собой. И Поляна выдала:

– Вы самая необычная директриса, какие у нас были.

– Почему? – от неожиданности я уронила капусту обратно в плошку.

– С детьми говорите уважительно, ещё и спрашиваете, чего им самим хочется. С нами не чинитесь. О своей выгоде не думаете.

– Да какая тут выгода может быть! – я усмехнулась, поведя рукой вокруг. – Тут один большой убыток.

– Поля дело говорит, – снова вставил Вителей своё слово. – И ребятки к вам тянутся. Чуют добро, значит.

Я ощутила исходящее от щёк тепло. Похвала была неожиданной и приятной. Однако я поспешила сменить тему.

– Тогда завтра встаём пораньше и готовим себе праздник. И я хочу, чтобы дети принимали активное участие в подготовке. Кто посильнее, те Вителею с дровами помогут. Кто слабее – Поляне на кухне. И проведём это в форме уроков. Дети должны учиться и таким вещам тоже.

Я ждала возражений и отговорок, но, похоже, старики уже смирились, что им придётся временно заменять учителей.

– Ещё хорошо бы двор украсить. Однако ума не приложу, как это сделать.

Видимо, в этот раз придётся обойтись без украшений. У нас нет почти никаких материалов, которые можно для этого использовать. А того, что есть, слишком мало, и оно нужно для дела.

Значит, разведём костёр ближе к сумеркам. Он и станет главным украшением праздника.

– Полян, а самовар у нас есть?

Я вспомнила о чаепитии у градоначальника. Отчего щекам стало совсем горячо. И я отмахнулась от тех воспоминаний, оставив только мысли о подготовке праздника.

– Был где-то, но рабочий али не, не скажу. Витюша, глянешь?

– Чего ж не глянуть, – откликнулся Вителей. – Про самовар это вы хорошо придумали. Ребятишкам понравится. А я с утреца гляну, в каком он состоянии, и вам доложусь.

После ужина я помогала Поляне разложить мясо по небольшим бочонкам, а затем отнести в погреб на хранение. Потом, потягивая травяной отвар, наблюдала, как ловко она замешивает тесто для утреннего хлеба, и обдумывала текст письма для Министерства.

– Идите-ка вы спать, госпожа директриса, – мягко посоветовала повариха. – Вона уже носом клюёте.

Я послушалась, потому что, как говорится, утро вечера мудренее. Подумаю на свежую голову. И едва укрывшись одеялом, я уплыла в сон.

Глава 4

Утро встретило меня тусклым светом, проникающим сквозь шторы, которые опять забыла задёрнуть на ночь. За окном неприветливо хмурилось пасмурное небо. Только бы снег не пошёл. Это может испортить нам праздник.

Я села на кровати, уже привычно сунув ноги в короткие валенки, и потянулась. Пора вставать, впереди – масса дел.

Судя по тишине в коридоре, дети ещё спали. Кажется, сегодня я впервые проснулась раньше воспитанников. Однако Вителей встал ещё раньше. За дверью меня ожидала очередная стопка дров.

Я растопила печь (эта процедура тоже уже стала привычной по утрам) и отправилась умываться. Когда на втором этаже раздались первые голоса, я, полностью одетая и причёсанная, вошла в кухню.

– Доброе утро, – поздоровалась, оглядывая преобразившуюся за ночь кухню. – Поляна, вы вообще спали?

– Да спала я, спала, – отмахнулась повариха и вдруг, остановившись, добавила взволнованным голосом: – Ох, и не по себе мне, госпожа директриса. Задали ж вы задачку на старости-то лет. А ну как не справлюсь?

– С чем вы можете не справиться? – делано удивилась я. – Неужели с готовкой? Вы сколько лет у плиты?

Поляна задумалась, видимо, подсчитывая, но так и не сумела назвать точную цифру.

– Почитай всю жизнь.

– И что же может пойти не так? – я снова сделала вид, что не понимаю. – Приготовите завтрак, потом обед. Всё как обычно, с одним малюсеньким исключением. На этот раз за процессом будут наблюдать дети и перенимать ваш богатый опыт.

– Вот того и боюсь, – вздохнула она, опускаясь на лавку и поднимая на меня по-настоящему перепуганный взгляд. – А ну как засмеют? Скажут, чему ты, бабка старая, учить нас вздумала?

Я не выдержала, подошла и обняла бедную женщину, которую заставила так сильно нервничать.

– Поляна, эти дети знают вас чуть ли не с рождения. Вы с мужем единственные, кто не бросил их в трудное время. Им и в голову не придёт называть вас глупой бабкой, потому что вы для них – любимая бабушка.

Повариха подняла голову и заглянула мне в глаза. Похоже, прежде Поляне не приходило в голову, что дети могут любить её так же, как и она любит их. А вот я не сомневалась во взаимности этих чувств. Для меня они были очевидны.

– Вы вправду так думаете? – спросила она почти шёпотом.

– Я не думаю, я знаю.

Лицо Поляны переменилось. Загнанное выражение исчезло, сменившись окрылённым.

– Что ж я сижу-то, – спохватилась она, вскакивая, – ребятишки вот-вот придут. А у меня не всё готово.

Не знаю, что у Поляны было не готово. Я снова обвела кухню взглядом.

На столе стоял большой берестяной короб, доверху наполненный мукой. Рядом с ним – деревянное сито и несколько глиняных плошек, в одной из которых лежали орехи. Овёс из туеска явно предполагалось перетереть в небольшой деревянной ступке. Я приподняла деревянный же пестик с широким округлым основанием. Кажется, прежде я уже видела что-то подобное. Однако на этот раз воспоминания не спешили подниматься на поверхность.