Неприкаянный 2 (СИ) - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич - Страница 59

Я всмотрелся в наш крейсер вновь входивший в стелющийся по морю шлейф молочно-белого дыма. Вроде никаких повреждений не вижу. Ну и хорошо. А как тут у нас с «Цусимой» дела обстоят? А неплохо. Неплохо. Активно так сближаемся. Причём и он смещается всё сильнее. Всё за то, что Шульц ведёт корабль грамотно, на заранее оговорённую точку и в корректировке необходимости нет, а значит и радио теребанить незачем. Все огрехи мы сможем и сами поправить.

— Ваше благородие, курс шестьдесят градусов, Самый полный, — прикинув примерную скорость, расстояние и получающийся угол сближения, выдал я.

— Ты там белены объелся, Кошелев? Это же считай в обратном направлении.

— Просто делайте, что говорю, ваше благородие.

— Нам с японцем сближаться надо, а не убегать от него.

— Да не успеем мы сблизиться на встречных курсах. А ещё чуть протянем, и уже на обратном ничего не получится.

Мой «вычислитель» в голове отстукивал теряемые секунды, словно метроном, не предвещающий ничего хорошего. Дать бы этому командиру пяткой по кумполу, затолкать идиота вовнутрь и самому встать к штурвалу. Но в перископ я сейчас ничего не увижу, слишком далеко, а в том, что ещё потребуется корректировка, сомнений никаких. Этот же… лейтенант, м-мать! Он вишь ли на двадцать пять лет старше меня и понятно умнее. Вообще, он ещё долго держался. Вот только прорвало его совсем невовремя.

— Тимофей Леонидович, курс пятьдесят шесть градусов. Самый полный. Просто поверьте, — скорректировал я прежние данные.

— Есть курс пятьдесят шесть градусов, — с небольшой заминкой, всё же ответил он.

Убедившись в том, что мы идём верным курсом, я спустился на палубу и начал разбирать лёгкую стремянку, склёпанную из гнутого кровельного железа. Уложив и закрепив её на верхней палубе, по которой время от времени прокатывалась морская волна, я подошёл к рубке.

— Матрос Кошелев готов принять управление, — в очередной раз прикинув направление, произнёс я.

— Проходи, — зафиксировав штурвал, спустился и посторонился лейтенант.

Я быстренько задраил крышку рубки и взял было управление лодкой на себя, как снизу послышался требовательный голос командира

— Долго возишься, Кошелев. Спускайся.

— В смысле спускайся? — не понял я.

— В том и смысле. Немедленно вниз.

— Но…

— Я кому сказал!

— Есть.

Появилось было желание послать его к Бениной маме. Ведь если сейчас потопят «Новик»… Ну, потопят и потопят. Есть четыре миноносца, и «Бойкий» с радиостанцией. Уж нас-то всяко-разно найдут и спасут. А вот если я устрою бунт на корабле, тогда разжалованием точно не отделаюсь.

Дальше я в деле уже не участвовал. Выполнял штатные обязанности гальванёра. А, ещё и вздрагивал всякий раз от близкого разрыва. «Форель» то уходила на глубину, и тогда разрывы слышались где-то значительно выше нас. То вновь всплывала под перископ. Неприятно конечно, но я учитывал возможность обнаружение и необходимость погружения с помощью рулей глубины. Это и необходимость внесения поправок в курс непременно увеличит время выхода на цель. Но, как уже говорил, мною это было предусмотрено.

— Открыть крышки минных аппаратов! — наконец приказал командир.

— Есть открыть крышки минных аппаратов, — гаркнули мы с одним из матросов и налегли на рычаги.

Томительное ожидание, с полминуты, не меньше, и послышалось то ли гулкое шипение, то ли утробный хлопок и маленькая субмарина вздрогнула исторгнув тяжёлую сигарообразную торпеду. Ещё один хлопок, и следующая рыбка ушла к цели.

Секунды шли. Мой внутренний хронометр безжалостно отсчитывал время. Я понимал, что не знаю в какой позиции находилась лодка, а потому в этих расчётах нет смысла. Если только речь не о полной выработке воздуха в баллонах высокого давления. Сиречь, о промахе.

Твою м-мать! П-придурок хренов! Ну вот какого ты влез⁉ Захотелось ему славы, йолки. Господи да не стал бы я выпячиваться, стучать себя пяткой в грудь и орать на всех углах, что это я сделал. Вся слава досталась бы командиру. Забирай, не жалко.

Я собирался взять упреждение, уйти под воду и подкрасться к противнику без перископа, оставаясь необнаруженным. Затем всплыть, на несколько секунд, осмотреться и снова уйти на глубину. Моя память позволяла мне действовать быстро и остаться незамеченным. У фон дер Рааб-Тилена такой возможности нет. Он несколько раз всплывал и достаточно долго шёл под перископом, чтобы оказаться обнаруженным. Ну и конечно же командир «Цусимы» предпринял соответствующие меры уклонения.

Да чего уж теперь-то. Всё. Запас воздуха у торпед вышел. Мы промахнулись. В каком состоянии «Новик» я не знаю. Но ему сейчас лучше бы уходить на всех парах. Нас уж как-нибудь подберут после. Ну, а что касается «Форели», то гребём в подводном положении дальше. Судя по звукам винтов крейсера, доносящимися сквозь обшивку, тот достаточно быстро отдаляется, а значит вскоре можно будет и всплыть.

Глава 28

Только вперёд

Мы всплыли на перископную глубину когда по ощущениям достаточно отдалились от японского крейсера. Как и ожидалось, противник не обнаружился. Только шлейф дыма у близкого горизонта. Ну, а чему удивляться при столь незначительной высоте наблюдателя его линя проходит в неполных четырёх верстах, крейсер же успел уйти куда дальше, если не видно даже труб и мачт.

Едва всплыли, как я тут же взялся за установку стремянки. За горизонтом видны множественные дымы, но кто-есть кто, решительно непонятно. Один из них значительно в стороне, и что-то мне подсказывало, что это «Бойкий».

Им командует достаточно опытный, решительный и инициативный лейтенант Гадд. М-да. Фамилия конечно подкачала, но хорошо, что ассоциация ничуть не соответствует истине. На Георгия Оттовича можно положиться целиком и полностью. Вооружившись секстантом быстро прикинул координаты, и поспешил вовнутрь к радиостанции.

Вообще-то у нас имелся телеграфист, которого специально взяли именно для этого похода. Ведь нужно же после боя как-то обнаружить «Форель», запас хода которой ограничен. Дрейф вовсе не означает, что лодка останется в прежней позиции, её ведь непременно снесёт течением.

Однако, я не стал отдавать распоряжение телеграфисту, и уж тем более не собирался ничего говорить командиру. Тот сейчас на взводе из-за того, что отклонился от плана прописанного командующим в мельчайших деталях, и промахнулся. Тронь его, и бог весть чем всё обернётся. Я между прочим тоже не мальчик для битья и меня буквально колотит от злости. Поэтому всё делал молча.

— Матрос Кошелев, что ты делаешь? — резко окликнул меня лейтенант.

— Выполняю свои обязанности, ваше благородие, — вытянулся я в струнку перед рубкой с поднятым люком.

Вообще-то, не так чтобы и просто. Палуба скользкая, волнение незначительное, но «Форель» небольшая лодочка, так что даже этого достаточно, чтобы её раскачивало.

— Ты должен выполнять мои приказы, матрос.

— Прошу простить, ваше благородие, но сейчас я выполняю приказ полученный лично от его превосходительства вице-адмирала Скрыдлова, согласно разработанного плана похода.

Вот так тебе коз-зёл! Задрал. Знает, что обосрался, но и не думает сдаваться.

— Здесь командую я, матрос.

Всё. Ты меня достал придурок. Я решительно опустил крышку люка ходовой рубки, отсекая нас от остального личного состава, и ухватив лейтенанта за руку, отвёл его в сторону на пару шагов.

— Тимофей Леонидович, я просто выполняю приказ отданный лично его превосходительством. Не мешайте мне, или я вынужден буду доложить об этом.

— Да как ты…

— Там люди гибнут, ваше благородие. Под суд меня отдадите когда вернёмся во Владивосток. А сейчас давайте закончим то, что начали, — вперив в него холодный взгляд, не попросил, а потребовал я.

Вот гадом буду, попробовал бы он что-то вякнуть, и полетел бы за борт. Я бы ему ещё и по темечку стукнул. И как-то плевать, что за нами могли наблюдать в тот же перископ или в иллюминатор.