Неприкаянный 2 (СИ) - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич - Страница 55

— Постараюсь, чтобы вы не пожалели об этом, Тимофей Леонидович. И, да, я знаю, что значит субординация, по этому поводу можете не переживать.

— Вот и договорились. В таком случае ожидаю вашего перевода. И коль скоро, вы сказали, что в состоянии это организовать самостоятельно, то и я рапорт писать не стану.

— Проверка на мои возможности? Мне это нравится, — протянул я ему руку.

Обменялись рукопожатиями, закрепляя договор, после чего лейтенант отправился искать себе место за одним из игровых столов, а я пошёл за своим выигрышем. Вообще-то, азартные игры в России вечно под запретом, и в то же время цветут пышным цветом. Прямо аномалия какая-то.

А вообще, я не понимаю, власти. К чему бороться с ветряными мельницами. Ну вот узаконили проституцию, привели в упорядоченный вид, и многое встало по своим местам. И копейка в казну потекла. Да, небольшая, но этот ручеёк постоянный. А так, продолжали бы оставаться в тени, не принося пользы.

Ну так и позволить организовывать игровые заведения с соблюдением определённых требований, и жёсткой ответственностью вплоть до каторги за нарушения. Ну, хотя бы потому что свинья везде грязь найдёт, так пусть хоть валяется в ней с пользой для дела…

— Ну что, Дмитрий? — спросил я Родионова.

Тот подошёл ко мне, стоило только выйти на широкое парадное крыльцо городской усадьбы, каковой и являлся дом Котельникова. Каменное одноэтажное строение из неоштукатуренного красного кирпича, с такими же четырьмя колоннами по фронтону, и высокими арочными окнами выглядело довольно мрачно. И уж тем паче в ночи, будучи освещено тусклыми электрическими лампами.

— Всё сладилось, Олег Николаевич, — кивнув заверил тот.

— Картинка получилась?

— Обижаете. И на входе в номера, и внутри. Всё как надо. Правда китайцы косились на меня, но так ничего и не заметили, — хмыкнул он, открыв коробку и извлекая из неё сигару.

Выложены они только в один ряд. Следующий бутафорский, а под вторым дном находится фотоаппарат. Я конечно могу изготовить модель и покомпактней, но для этого нужно время и мастерская. Чего мы пока лишены. Вот и пришлось изворачиваться, размещая имеющийся аппарат в коробку из под сигар.

— К утру фотографии сделаешь?

— Даже не сомневайтесь.

— Вот и славно. Пошли. А то скоро уж увольнение закончится.

— Так мы тут извозчика наняли. Илюха с ним сидит.

— Ага. Извозчик, это хорошо, не придётся ноги бить. Поехали.

До нужного адреса добрались довольно быстро. Доходный дом на Некитской, где на втором этаже проживал мой частный поверенный Кулагин. Матросская форма не больно-то способствует незаметности, вот я и озаботился гражданским платьем для себя и своих товарищей, а мой компаньон любезно согласился снять для меня, на своё имя, соседнюю квартиру, чтобы лишний раз его не тревожить. А то повадится матросня с переодеваниями, никакой частной жизни.

— Прошу прощения за поздний визит, Павел Семёнович, — пропустив Родионова и Казарцева в квартиру, я позвонил в дверь Кулагина.

— Да что вы, Олег Николаевич, мой дом всегда для вас открыт, — кутаясь в халат, заверил поверенный.

— И всё же с моей стороны это неприлично. Но прошу меня понять, я теперь матрос, и не имею той воли, что прежде.

— Я всё понимаю.

— Вот, это обещанные вам деньги, для оформления новых привилегий. Здесь на две тысячи больше оговорённой суммы. Это вам на непредвиденные расходы.

— Я непременно отчитаюсь за каждую копейку.

— Не сомневаюсь в этом. Ещё раз простите, и доброй вам ночи.

Когда вошёл в свою квартиру, парни уже заканчивали переодеваться. А то как же, морская наука она такая. Глянул на часы. В запасе осталось сорок пять минут. Нужно поторапливаться. Не хватало только отхватить пару-тройку нарядов вне очереди. Эдак Матвеич осерчает и напоследок приставит-таки гальюн драить, а я желанием как-то не горю.

Глава 26

Авантюрный план

— Ваше благородие, матрос второй статьи Кошелев, разрешите обратиться? — я вытянулся в струнку перед лейтенантом Ислямовым, являя собой образец дисциплинированного матроса.

— Обращайтесь, — выдержав небольшую паузу, и похоже наслаждаясь моментом, произнёс он.

— Вам просили передать письмо, — протянул я ему незапечатанный конверт.

Подловил я его удачно, на пирсе, так, что нас могли видеть со стороны, но не слышать о чём речь. И не надо. Потому как предугадать его реакцию я не могу. Если сорвётся, то со стороны окажется в неприглядном виде, потому что я ничего предпринимать не намеревался. Приму всё, даже если это будет избиение. Чего не сделаешь ради того, чтобы подставить дорогого тебе человека. А уж как мне Ислямов дорог, кто бы только знал. Закопал бы паразита, но влезать в дерьмо не хочется. Остаётся только остудить его неуёмный пыл.

— Кто просил передать?

— Он не назвался.

— Почему распечатан? — спросил он, вертя в руках пухлый конверт.

— Так, нет смысла запечатывать, я видел содержимое.

— Или это от тебя?

— Или от меня. Какое это имеет значение, ваше благородие. Вы взгляните, вам понравится.

— Хамишь, матрос, — надвинулся он на меня.

— Вы взгляните, это в ваших интересах, — поспешно отступая, и продолжая тянуть подбородок, произнёс я.

Он всё же решил отложить выдачу мне «персика», и извлёк из конверта фотографии.

— Сомневаюсь, что полковнику Елизаветину понравятся украшения в виде ветвистых рогов, — произнёс я.

— Ты… Да как ты… Да я тебя… — быстро перебирая фотографии задохнулся он от ярости.

Там были не только приличные. Хотя как можно назвать приличными фото того, как Ислямов входит в дом с номерами под ручку с женой полковника Елизаветина. Или как они заходят непосредственно в номер. Но помимо этого есть и парочка весьма откровенных, тянущих на категорию восемнадцать плюс. Это Родионов сидя как майский кот на дереве умудрился отснять через окно. Ну и на выходе прихватил, когда они уже вечером покидали заведение. Всё же Дмитрий гений. Однозначно.

— Выдыхайте, Исхак Ибрагимович. Выдыхайте. И держите себя в руках. Не то, проблем не оберётесь.

— Я всегда знал, что вы бесчестный человек, — скривившись, презрительно бросил он.

— Да ладно. А чужую жену заваливать в постель, это по чести?

— М-мальчишка. Мы любим друг друга…

— Ну так и любите на расстоянии, коль скоро честь для вас не пустой звук. Зачем прелюбодействовать-то? Да ладно, занимайтесь чем угодно. Это ваше дело. Просто забудьте о том, что я и мои люди существуем на этом свете. Всё что требуется по службе, не вопрос — дисциплина, выполнение обязанностей и приказов, образцовая служба. Но с вашими придирками заканчивайте. И было бы неплохо, если слегка станете одёргивать и других. В конце концов мы ведь не виноваты, что вас обуяла зависть. Грех, между прочим. И да, если вас это успокоит, то я со своими людьми на «Севастополе» не задержимся. Разрешите идти? — бросил я руку к обрезу бескозырки.

Получил разрешение, чётко развернулся кругом, сделал пару строевых шагов, и побежал к трапу. Если Ислямов не дурак, на этом всё кончено. Если я в нём всё же ошибся, тогда он сам себе злой буратино. Елизаветин походит на снулую рыбу, в быту мямля и размазня. Но как показало ихэтуаньское восстание, на поле боя он преображается, становится собранным и решительным. А ещё, он весьма щепетилен в вопросах чести. Словом, не трусливого десятка, и спуску оскорбившему не даст.

В принципе, я мог найти и другие средства, чтобы остановить Ислямова. Но мне хотелось понять, насколько далеко готовы зайти мои товарищи. Получается, что достаточно далеко.

А ещё, у Казарцева проявились способности оперативного работника. Есть те, кто служит долгие годы, обрастая за этот срок опытом и необходимыми навыками. А есть те, кому это даётся легко и непринуждённо. Илья как раз из таких, ушлый проныра, подмечающий мелочи, на которые другие не обращают внимания.