Неприкаянный 2 (СИ) - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич - Страница 32

— Гораздо больше, — подмигнул я. После чего перевёл разговор. — Лучше расскажите мне, как обстоят дела с нашим безоткатным орудием.

— Трудно в это поверить, но самым наилучшим образом. Не потребовалось даже ничего доводить до ума. Просто изготовили и испытали убедившись в работоспособности нового орудия. Складывается такое впечатление, что вы заранее всё знали наверняка.

Конечно знал. Ещё и пользовал такие орудия на практике. Причём не только отечественные гранатомёты, но и зарубежные безоткатные, с нагруженными, то есть нарезными, стволами. Конечно я не имел возможности в точности воссоздать известные мне образцы. Зато в артиллерийском городке нашлась разбитая восьмидесятисемимиллиметровая полевая пушка. Целым у неё оставался только ствол, так что, по сути, там валялся металлолом. Генерал Белый согласился передать его мне, а я выдал чертежи и заказ Горскому на изготовление орудия и снарядов.

Я намеривался облегчить ствол обточив его и сделав оребрение, для лучшего отвода тепла. Давления как у обычных пушек при выстреле не будет и близко, а потому такая переделка вполне приемлема. Старый затвор долой и на его место более лёгкая конструкция с соплом Ловаля.

Тонкостенные чугунные снаряды отливать станут в нашей мастерской, благо технология уже отработана. Заряд в четыре фунта бездымного пороха, если что это в полтора раза больше чем у корабельного шестидюймового фугаса. Так-то!

Вот с гильзами пришлось помудрить. Эта пушка картузного заряжания, что в общем-то не является противопоказанием для безоткатной системы. Проблема в том, что в море, да ещё и в условиях небольшого катера, который довольно часто заливает водицей, картузы не очень хорошее решение.

Поэтому я решил использовать гильзы от ста двадцати миллиметровых орудий. Увы, но других попросту не нашёл. Под это дело пришлось соответствующим образом рассверлить казённую часть ствола. Но тут ничего страшного, как я уже говорил, давление газов при выстреле с обычным орудием попросту несопоставимо. Саму гильзу укоротили, с помощью специально изготовленной оснастки придали бутылочную форму, чтобы вставить снаряд меньшего калибра. В донце несколько отверстий соответствующего диаметра, через которые газы будут истекать назад, компенсируя отдачу.

Кроме того, орудие можно использовать и как миномёт. Для этого планируется отливать специальные восьмидесятичетырёхмиллиметровые мины, калибр получается как раз по нарезам. Заряд в фунт с четвертью бездымного пороха. Вместо снаряда вставляется специальный вкладыш с жалом бойка, мина заряжается через дуло. Эдакая система — два в одном.

— Иными словами, испытания прошли успешно? — спросил я у Горского.

— В это невозможно поверить, но да. Стрельбу можно вести с обычной треноги. При максимальном угле возвышения дальность достигает шести вёрст. Начальная скорость снаряда те же двести десять сажен в секунду, что и на вашей десантной пушке, с модернизированными патронами.

— Только новые снаряды серьёзно так удивят самураев, — не удержавшись хмыкнул я.

— Это-то да. Но я бы на вашем месте всё же поостерёгся вступать с японцами в артиллерийскую дуэль. С вас ведь достанет и одного удачного прилёта.

— Ну, в нас ещё попасть нужно. А у меня с точностью дела обстоят куда лучше.

— Хозяин барин, но лично я не одобряю, — покачав головой, возразил инженер.

— Я вас услышал, Аркадий Петрович, — подмигнул ему я.

Глава 15

Великая сила синематографа

Простившись с Горским, я вновь воспользовался его катером, прикинув, что неплохо бы и самому обзавестись такой посудиной. С одной стороны, оно вроде как излишество, но с другой, на фоне моих трат, это сущая мелочь. Зато у меня появится собственное средство передвижения.

Не вижу ничего дурного в том, чтобы сделать свою жизнь чуть более комфортной. Как с тем же съёмным домиком, где озаботился горячей водой, душем и ватерклозетом. Вообще не понимаю, отчего прежде не подумал об этом. Ладно ещё пролётка, её всё одно изъяли бы на нужды флота, но лодку точно не отобрали бы.

— Здравствуйте, Олег Николаевич, — встретил меня Иванов.

С пятого апреля он вступил в должность начальника мастерских, которые по привычке называли Невскими, но на деле они теперь являлись казёнными. Стоило адмиралу Макарову погибнуть, как в тот же день процессу выкупа этого производства был дан ход. Вполне ожидаемо, что часть инженеров и квалифицированных рабочих поспешили покинуть Порт-Артур уже во всю готовившийся к осаде. Оставшимся либо некуда было уезжать, либо они соблазнились более высокими заработками.

— Здравствуйте, Сергей Михайлович. Как наши дела? — спросил я у инженера.

— Завтра к вечеру закончим починку вашего красавца. В этот раз вы его подзапустили, — ответил тот.

— Скорее дозрели до проблем старые болячки.

— Скорее всего вы правы, корпус «ноль второго» не предназначен для подобных нагрузок. В этот раз нам пришлось его переклепать чуть не полностью. Рабочие едва ли не сутками трудились над ним.

— Экая самоотверженность, — хмыкнул я.

— Напрасно иронизируете, Олег Николаевич. Большинство моряков, именно моряков, я не делю их на офицеров и нижних чинов, смотрят на вас и вашу команду с неприязнью, вызванной банальной завистью. Рабочим же завидовать вам нет причин и делить им с вами нечего. Они видят сколько сделано вами и вашими людьми, и что смогли остальные, поэтому симпатии их на вашей стороне. И стараются они не за страх, а за совесть.

— И дополнительные выплаты тут совсем ни при чём? — прищурившись спросил я.

— Ну, от оплаты за свой труд они не откажутся, даже не надейтесь, — со смешком возразил он, а потом добавил с самым серьёзным видом. — Но если денег не будет, а катеру потребуется ремонт, отработают и совершенно бесплатно. Даже не сомневайтесь.

— Спасибо. Это приятно. Но деньги пока ещё есть, — подмигнул я.

После этого обошёл катер, пообщался с рабочими, выразил им свою благодарность. Пообещал устроить пир, по окончании работ, тут же выделив боцману деньги на целого барана, которые нынче в цене, ввиду начавшейся осады. Чан наваристого шулюма работягам будет как нельзя к месту.

— Ваше благородие, я фильм монтировать закончил. Позвольте показать рабочим? — попросил Родионов, отведя меня в сторонку, чтобы никто не слышал.

Вообще-то, я обещал Эссену, что первыми его увидят на «Севастополе». Но по здравому размышлению решил, что они могут быть и вторыми. В конце концов на броненосце ко мне и моим людям относились ничуть не лучше, чем на всей эскадре. Так отчего я должен выделить их и отказать тем, кто ремонтирует наш катер не покладая рук, не за страх, а за совесть.

— Когда хочешь крутить?

— Не дело людей от дела отрывать. Опять же, другие рабочие тоже захотят посмотреть. Вот как стемнеет, так во дворе простыню и вывесим.

— Ну что же, показывай.

— Так, пойдёмте в коморку, что мне выделили, — с готовностью предложил Родионов.

Что ни говори, а Дмитрий гений. О чём я не устану повторять. Причём такой, что способен показать как героический ореол русских чудо богатырей, так и кровавую изнанку войны. Поэтому я лично проверяю смонтированный материал. А то ведь вместо того чтобы поднять дух защитников, его можно и ухнуть ниже плинтуса. А этого нам и даром не нужно.

— Ну что сказать, братец, получилось просто замечательно. Смотрю на тебя и дивлюсь, чего ты в котельном отделении забыл?

— Скажете тоже.

— Скажу, Дмитрий Матвеевич, ещё как скажу. Вот закончится война, и ты у меня будешь снимать не хронику, а настоящее кино. Такое, чтобы радость дарить людям, сеять среди них добро и любовь. Чего зарделся, как красна девица?

— Да это. Не привык я, чтобы хвалили так-то, да ещё и по батюшке.

— По делам награда, почёт и уважение. Только ты особо-то нос не задирай. Авторитет годами зарабатывается, а теряется в один миг. Раз! И всё, что жил, всё за зря.