Неприкаянный 2 (СИ) - Калбазов (Калбанов) Константин Георгиевич - Страница 22

Ушли мы так же, как и пришли на паровой дрезине, с одним вагоном забитым динамитом и керосином. Последний всё ещё оставался на складах, и полыхал склад жарко. По пути к своим мы взорвали несколько мостов. Не всё японцам масленица. А на подходе к Ин-чэн-цзы нас чуть было свои же и не расстреляли. Но обошлось…

С тех пор прошёл месяц, а стояние на Зелёных горах всё ещё продолжается. В смысле, продолжалось, потому что вот уже двое суток как японцы пробуют на зуб оборону горы Хуинсан, имеющую стратегическое положение. С её захватом наша линия обороны серьёзно просядет и откатится назад.

К тому же с её вершины открывается отличный вид на город Дальний и порт. Если русские моряки всё же найдут в себе мужество прогуляться до бухты Сикау, а на этой возвышенности устроится корректировщик с сигнальным прожектором. Я даже не берусь предположить чего там можно накуролесить, при такой-то скученности народа и различных материальных ценностей.

Хотя-а-а. В известной мне истории с точками наблюдения конечно имелись определённые сложности. И хотя обе стороны использовали аэростаты, связано это было с целым рядом сложностей. В частности, дорогим способом получения водорода химическим способом, для чего требовалось большое количество кислоты. Впрочем, самураи-то как раз худо бедно с этим справлялись.

Так вот, здесь и сейчас у нас, в отличии от японцев, с этим проблем не было, потому что я использовал метод электролиза. Поначалу только для своего шара, а потом к делу подключился лейтенант Лавров, командовавший в Артуре командой воздухоплавателей. Правда его команду закинули на крейсер Дмитрий Донской, который так и не дошёл до Дальнего востока. Воздухоплавательный парк загрузили на пароход «Маньчжурия», благополучно захваченный японцами. Сам он прибыл в крепость по железной дороге гол как сокол.

Все попытки морского офицера добиться хоть чего-нибудь не увенчались успехом. Тем больше его снедала обида из-за моих успехов. Правда, он поумерил свои претензии когда узнал, что я решаю эти вопросы сугубо за свой счёт и своими силами. Так, если ему выделили целых семьдесят матросов и помещение, то мне приходилось обходиться швеями, которым я платил за работу звонкой монетой.

Как бы то ни было, но мы поладили. Я помог ему с наладкой электростанции на паровой тяге, а так же с изготовлением водородного генератора. А там, вскоре появился и ещё один аэростат, сшитый из разноцветного шёлка и названный Лавровым создателем «Попугаем». И надо сказать, свою несомненную роль в боевых действиях эти два шара играли. Хотя и не обошлось без недостатков, потому что сколь-нибудь крепкий ветер ставил крест на их использовании. Та же песня с дождями и захват высот остаётся в приоритете.

Поэтому японцы откровенно боятся такого развития событий, а наши словно и не понимают этого. Я указал на данное обстоятельство Эссену, который уже достаточно серьёзно воспринимал мои слова, и переговорил с Кондратенко. Роман Исидорович согласился с этими доводами и попытался договориться с Фоком, а там и со Стесселем, чтобы гору заняли части седьмой дивизии. Однако не преуспел. Мало того, ещё сильнее рассорился с самолюбивым Фоком, Впрочем, следовало ли ожидать иного, намереваясь его подвинуть.

Девятого июня генерал Ноги провёл разведку боем позиций на горе Хуинсан силами одного батальона. Одиннадцатого, то есть позавчера, навалился уже всерьёз, но штурм отбили наличными силами. Фок не придал значения данному обстоятельству, и даже когда к нему обратился Кондратенко, не предпринял ровным счётом ничего. А может потому что это был именно Роман Исидорович. Впрочем, какую бы неприязнь он не испытывал к нему, тупость это не отменяет.

Сегодня утром самураи снова пойдут на штурм. Но на этот раз не в лоб, а для начала захватят соседнюю гору. Она уступает по высоте, но позволяет занять более выгодную позицию, установить горные пушки и ударить во фланг. Собьют к Бениной маме русские орудия и устроят защитникам сладкую жизнь, в результате чего те отступят.

А уж как Фок отреагирует на случившееся, так это просто песня. Он опять отдаст приказ на отступление, и начнёт откатываться к Волчьим горам, хотя японцы и не подумают развивать наступление. Да у них для этого и сил-то пока не было. Генерал Ноги сам усилено закапывался в землю опасаясь контрнаступления русских, которые пока ещё превосходили его численно. Его задача обезопасить порт Дальний и склады с припасами. Её-то он и решал.

Ну не думал он о том, что Фок спит и видит, как бы сорваться и убежать к Артуру. Продолжи он наступление и не случилось бы месячного стояния на Зелёных горах. Глядишь и на Волчьих не задержался бы, сразу подступившись к тесной осаде крепости. А в результате недогадливости Ноги у Александра Васильевича опять фальстарт случился.

Кондратенко не только настоит на остановке этого бегства, а ничем иным такое отступление не может быть по определению. Но и выпросит у Стесселя позволение попытаться отбить гору Хуинсан своими силами. Потеряет при этом порядка семисот человек, так и не добившись успеха. После чего фронт вновь замрёт на целый месяц.

Могу ли я изменить ситуацию? Да, могу. Вот ей, ей, могу. Парочка моих трёхдюймовых миномётов, да китайские кули в качестве переносчиков боеприпасов. А можно использовать вот этот стодвадцатимиллиметровый, войти в бухту Лунвантань и накидать по наступающим словно морским калибром. И я ни я буду, если в обоих случаях не раскатаю штурмующих гору самураев под орех. Причём не позволю занять и соседнюю.

Вот только я ничего делать не стану. Вместо этого я занял позицию в шести верстах от порта Дальний и готовлюсь начать бомбардировку японской базы. Почему? Да потому что я достаточно предоставил командованию как сведений так и средств. Не входит в мои планы подтирать их зады и делать всё за них. А тыкать пальцем не получится, не станут меня слушать их превосходительства…

Я глянул на предварительно выбранный ориентир, оценил положение катера, осмотрел состояние прицела, прикинул условия. Вообще-то не помешала бы корректировка. Ведь нас от Дальнего отделяет горушка, способная повлиять и на направление ветра. Но чего нет, того нет, а потому придётся вести огонь ориентируясь только на расчёты.

— Ну что братцы, готовы?

Вытянувшиеся в цепочку матросы ничего мне не ответили. Да и о чём говорить, если каждый из них уже держит в руках по мине, в готовности передавать их дальше, обеспечивая беспрерывную стрельбу. Я потянулся и принял от Ложкина оперённый снаряд.

Будь мы на земле, и я доверил бы непосредственное исполнение комендору, а кондуктора приставил бы к прицелу. Но мы на палубе катера, который, несмотря на его изрядную массу в девятнадцать тонн никак не назвать устойчивой позицией. Попади при стрельбе в резонанс и его раскачает настолько, что мины разбросает по всему городу. У меня же, как ни у кого другого получится гасить качку. Понятно, что даже в этом случае точность значительно уступит таковой на земле, но как я надеюсь всё же во вполне приемлемых пределах.

Гулко бумкнуло. Из ствола выметнулось огненное облако, на мгновение осветившее палубу и матросов, передающих по цепочке очередные мины. Я даже сумел рассмотреть во вспышке каплевидный снаряд, устремившийся к цели. Подхватил очередную мину, сунул её в ствол и на этот раз пригнулся, чтобы не ослепило. Хватило зайчиком и от первого выстрела.

В привычных мне условиях мы производили не больше пяти выстрелов, после чего либо меняли позицию, либо маскировали миномёт и спешили в укрытие. Так как получение ответки это не вопрос будет ли она вообще, а через сколько она прилетит. Здесь и сейчас нам опасаться нечего. Если только не подберётся кто на вспышки по воде. Но для этого противник должен находиться от нас на близком расстоянии. Да и не решатся самураи переть буром, из-за обилия в заливе мин.

Поэтому действовал я споро, но без излишней поспешности и суеты. Десяток выстрелов, корректировка прицела и следующая серия. В таком режиме забросили всю имеющуюся сотню, уложившись в несколько минут. После чего поспешили ретироваться. Когда «ноль второй» пришёл в движение, вдали всё ещё доносилась канонада от последней серии.