Современный зарубежный детектив-4. Компиляция. Книги 1-23 (СИ) - Барнс Дженнифер Линн - Страница 81

— Все карты тебе раскрыть? Чтобы ты первым добрался до финиша, а меня оставил ни с чем?

Джеймсон улыбнулся той самой неспешной, опасной, пьянящей улыбкой, призванной провоцировать. Но я не поддалась.

Когда мы добрались до Дома Хоторнов, я ушла к себе в крыло, выждала пятнадцать минут, а потом взялась за подсвечник, стоявший на каминной полке, и потянула за него. Щелкнул замок, и задник камина приподнялся — настолько, что я смогла подсунуть под него руку и сдвинуть заслонку вверх. Орен заблокировал этот тайный ход некоторое время назад, когда поместье находилось в опасности, но, когда она миновала, все вернулось на круги своя.

Я шагнула в тайный коридор, где меня уже поджидал Джеймсон.

— Рад встрече, Наследница.

— Ты самый несносный на Земле человек, — процедила я.

Он криво усмехнулся.

— Стараюсь. А ты, наверное, хотела бы еще разок навестить крыло Тоби?

Я могла бы солгать, но он бы сразу меня раскусил — а терять время попусту не хотелось.

— Давай только на этот раз постараемся Лафлинам не попасться, — сказала я.

— Ты что, Наследница, еще не поняла? Меня сцапать невозможно.

Затаив дыхание, я переступила через груду битого кирпича и сразу же поспешила в кабинет Тоби. Начала проверять полки, водя пальцами по корешкам книг.

Мы проверили все книги — но тайников не нашли.

— Не хочешь сказать, что ищешь? — спросил Джеймсон.

Накануне я обратила внимание на разноплановость книг в библиотеке Тоби Хоторна. Комиксы и ужастики. Греческая философия и пособия по юриспруденции. Не ответив на вопрос Джеймсона, я сняла с полки одно из таких по- собий.

Меньше чем за минуту он обо всем догадался.

— «Плод ядовитого дерева», — тихо произнес он у меня за спиной. — Великолепно.

Сама не знаю, кого он хвалил — меня или Тоби.

По указателю я нашла раздел с материалами об этой доктрине. А когда раскрыла книгу на нужной странице, сердце заколотилось в груди. Вот оно.

Некоторые буквы в некоторых словах были зачеркнуты. Такие пометки были на многих страницах. Время от времени вычеркивались и знаки препинания: запятая, вопросительный знак. У меня не было при себе ни бумаги, ни ручки, так что пришлось печатать все буквы в заметке на телефоне.

В результате получилась последовательность из согласных и гласных, не имевшая смысла. Пока.

— Опять ты задумалась, — заметил Джеймсон, а потом добавил, выдержав паузу: — Тебе что-то известно.

Я хотела было возразить, но не стала — по одной простой причине.

— Вчера я нашла шифровальный диск, — призналась я. — Но он был повернут в нейтральное положение. Шифр мне неизвестен.

— Цифры, — тут же произнес Джеймсон. Ответ его был стремительным, наэлектризованным. — Нам нужны цифры, Наследница. Где ты нашла диск?

У меня перехватило дыхание. Я подошла к часам — тем самым, которые сумела отвинтить накануне. Повернула их и уставилась на циферблат: часовая стрелка застыла на двенадцати, а минутная — на пяти.

— Пятая буква алфавита — «д», — заметил Джеймсон, остановившись у меня за спиной. — А двенадцатая — «к».

Не проронив больше ни слова, я кинулась в свою комнату — за шифровальным диском.

Глава 12

Джеймсон поспешил следом. Понятное дело. Теперь главное было добежать первой.

Я забежала к себе в спальню и достала диск из ящика стола. Соотнесла пятую букву на внешнем круге с двенадцатой на внутреннем. «Д» и «К». А потом, когда в затылок мне уже задышал Джеймсон, упершись руками в столешницу и замерев до опасного близко от меня, я начала расшифровку.

Т-А-Й-Н…

Не успела я дорасшифровать первое слово, как сердце затрепетало. Получается! Тайны! С них начинался шифр! Вранье.

Джеймсон схватил было ручку со стола, но я отняла ее.

— Моя комната. И ручка тоже. И шифровальный диск, — заявила я.

— Формально тут все твое, Наследница. Не только ручка с комнатой.

Я проигнорировала это замечание и продолжила подставлять буквы, пока передо мной не предстал полный текст послания. Я перечитала его, добавила пробелы, разбила на строки — и получилось еще одно стихотворение.

Возможно, его сочинил сам Тобиас Хоторн.

Я подняла взгляд. Джеймсон стоял, как и прежде, склонившись ко мне. Его лицо было так близко, что я чувствовала его дыхание на щеке. Я отодвинула стул — так, что он в него врезался, — и резко встала.

— Вот и все, — заключила я. — На этом текст обрывается.

Джеймсон прочел стихотворение вслух.

— Тайны, вранье, вам — презренье мое. Ядовито то древо — ты сам посуди. С., и З., и меня уже не спасти. — Он немного помолчал. — Должно быть, С. — это Скай, а З. — Зара.

— Те улики, что выкрал… — подхватила я и тоже задумалась. — Что еще за улики…

— Таятся во тьме, но свет все откроет, что пишу на… — закончил Джеймсон и задумчиво примолк, а у меня в голове точно что-то щелкнуло.

— Тут не хватает одного слова! — сказала я.

— И оно рифмуется с «во тьме».

Спустя мгновенье мы оба бросились к выходу. Мы снова спешили длинными коридорами к заброшенному крылу Тоби. И остановились лишь у самой двери. Джеймсон посмотрел на меня и переступил порог.

— Стене, — прошептал Джеймсон, точно прочел мои мысли. Он тяжело дышал — казалось, его сердце колотится даже быстрее моего.

— Но на какой из стен? — спросила я, тоже переступая порог.

Джеймсон повернулся — на триста шестьдесят градусов. На мой вопрос он отвечать не стал, так что я задала еще один.

— Невидимые чернила?

— Наконец-то ты стала мыслить как Хоторн. — Джеймсон закрыл глаза. Даже со стороны ощущалось, до чего мощная энергия сейчас в нем пульсирует.

Она кипела и во мне.

— Свет все откроет.

Джеймсон раскрыл глаза и снова повернулся — на этот раз лицом ко мне.

— Наследница, нам нужна ультрафиолетовая лампа.

Глава 13

Выяснилось, что одной лампы не хватит. Но нам повезло: в семействе Хоторн нашелся человек, владевший сразу семью нужными приборами, — и это был Ксандр. Вооружившись лампами, мы втроем стали бродить по спальне Тоби. Верхний свет мы выключили, и моему взгляду открылось такое, что у меня ноги подкосились.

Тоби оставил не просто какое-то там сообщение на стене спальни — все стены в комнате были исписаны тысячами слов. Тоби Хоторн вел дневник. Вся его жизнь была описана на стенках его крыла в Доме Хоторнов. Когда он начал вести эти записи, ему было лет семь-восемь, не больше.

Мы погрузились в чтение, не говоря ни слова. Тон дневниковых записей Тоби шел вразрез с тем, что мы нашли у него в крыле — и с наркотиками, и с зашифрованным посланием, и с «Древом яда». Все это принадлежало Тоби, раздираемому гневом. Но юный Тоби куда сильнее походил на Ксандра. Все его заметки были преисполнены жизнелюбия. Он рассказывал о своих экспериментах, которые временами приводили к взрывам. Он души не чаял в старших сестрах. Днями напролет пропадал в стенах поместья. Боготворил отца.

Что же изменилось? — спрашивала я себя, жадно продолжая чтение заметок за двенадцатый год жизни Тоби, а потом за тринадцатый, четырнадцатый, пятнадцатый. Но вскоре после шестнадцатого дня рождения произошел слом.