Обряд (СИ) - Константа Людмила - Страница 55

Глядя на поляну, где закружилось безумие красок и дикой искренней радости, Шайенн начал качаться из стороны в стороны. Латифель была менее впечатлительна, но и у нее по коже бежали сотни мурашек, ощущая, как ее переполняет странный восторг, который раньше она никогда не испытывала, эльфийка прошептала:

— Ведара, кто бы мог подумать, как ты прекрасна…

Мердо промолчал, просто наслаждаясь тем, что знал с первого взгляда. Именно такой, радостной, живой и искрящейся непокорной он видел свою ведьму. Нет, они не похожи с Оливией и одновременно как близнецы, не отличить. Шайенн, до сих пор не веря глазам, с мукой простонал:

— Как… Как она может быть такой?!

Латифель услышала его, но как-то странно покосившись, промолчала. Сказать было нечего: эта комиссарша и правда открылась с неожиданной стороны и спорить бессмысленно, когда даже женщина не в состоянии отвести взгляда от ее яростно извивающегося под звуки барабанов упругого тела.

— Закружившую безумьем, обрубающую связи, заставляющую биться в опьяняющем экстазе, разрывающую души на бесчисленные части…

Шуан, взмахнув огромными крыльями, неожиданно ринулась в кусты, где сидели в засаде трое шпионов и ухватив заверещавшую эльфийку за руку с силой потащила на поляну. Мужчина даже не пришло в голову, что этому как-то надо помешать, они как загипнотизированные равнодушно смотрели, как ночная хищница втащила Латифель в круг ведьм и упорхнула на посох Верховной Ведьмы.

— Ведьмино счастье — сорвать засовы, разбить оковы, поймать прибой! Ведьмино счастье…Ты слышишь, снова подруги — совы зовут с собой?! Ведьмино счастье — кровавым пиром, глазницам — дырам, огнем гореть!

Латифель в панике оглядывалась на место схрона, но никто не торопился ей на помощь, и неожиданно для себя разозлившись, опять же впервые в жизни, эльфийка, что-то недовольно фырча про сэра Херефорда, содрала с себя платье и присоединилась к ведьмам, ближние к ней приветствовали новую подругу радостными возгласами. И действительно, какой возлюбленный, когда сама природа требует возликовать с ней и впитать силу ночи! Какая разница, что будет после этого, когда каждый вздох сейчас, это живительный глоток жизни.

— Ведьмино счастье — любить вампира и целым миром одной владеть!

При этих словах, что буквально выкрикнула Ведара, теряя остатки разума и растворяясь в собственной мощи, от которой у нее под ногами уже горела земля, Мердо вздрогнул и наконец, очнулся от оцепенения. До боли в глазах он всмотрелся в лицо госпожи Вольт и отчетливо видел, что эти бесконечно милые черты поблескивают в отблесках огней, но не от преломления света, а от слез.

— И услышит закат рябой одиночества ведьмы вой, вечность боли и красоты — счастье ведьмы познаешь ты…

Выстрадав последние строки и ощущая боль во всем теле, Ведара поняла, что больше тянуть нельзя и, завершив последнее скользящее движение, упала к посоху, вцепившись в его основание у самой земли. Вихри огня стихли, впитавшись в сгорбленное тело Верховной Ведьмы, которая сосредотачивалась и готовилась отдать природе то, что та бережно передавала своей дочери, и через секунду поляну озарил белый слепящий столб света. Ведара медленно поднялась, цепляясь за посох и глядя в небо, начала молча выкрикивать благословенные слова земле, воде, стихиям и женской природе, способной рожать и творить свет. Через минуту все закончилось. Свет погас так же внезапно, как и появился. Обессиленная, но счастливо улыбавшаяся Верховная Ведьма упала на руки подбежавших соратниц. Ее танец силы вышел необычайно мощных, в Ковене в этом году будут очень довольны, она не только прикрыла собой королевство Рут, но и землям вампиров хватит.

Не помня себя от беспокойства, на поляну выбежал Мердо и бросился прямо к Ведаре, которая пришла в себя и едва не свалилась в повторный обморок, потому что на самом деле несмотря на приглашение, не ожидала увидеть графа здесь перед собой. Нужно быть сумасшедшим, чтобы согласиться на такую авантюру. По ряду женщин пошли смешки и многозначительные шепотки, на что ни вампир, ни Ведара не обратили внимание.

— Госпожа Вольт, вы как? — вампир осторожно тронул ведьму за обжигающе горячие ладони и тут же отдернул руки.

Внутри ведьмы заворчало удовлетворение от всего увиденного, а на дне глаз полыхнуло багровое пламя.

— У меня все прекрасно и раз уж вы пришли, то давайте не будем мешать девочкам отдыхать?

Не зная, что это может значить, Мердо кивнул. Главное, что с ней самой все хорошо, остальное неважно и можно пережить. Ведара довольно улыбалась: по-другому и быть не могло. Она взглядом отыскала Латифель, оставшуюся в одной полупрозрачной рубахе, что было чем-то из ряда вон выходящим для эльфийки, и поманила ее пальцем, чтобы та подошла ближе. Пока Латифель философски раздумывала над тем, безопасно ли это, ведьма повернулась в сторону Шайенна, который затаился в кустах, словно он и не дворянин вовсе. Мужчина быстро сообразил, что его обнаружили и ждут и, находясь мысленно на седьмом небе от счастья, полетел к Верховной Ведьме. Ее руки, шея и грудь, едва прикрытые золотой тканью, светились метками alere, но вместо брезгливости и сожаления, вампир чувствовал странное удовлетворение. Увидев настоящую Ведару, а не сухаря в кителе, что старается постоянно держать себя в руках, Шайенн впервые подумал, что богиня Баст на самом деле гораздо мудрее их всех вместе взятых, что живут на земле. И совсем не зря он сегодня оказался на этой поляне, плененный внутренним светом простой человеческой женщины.

Ведара прекрасно видела, о чем думает Шайенн, и не будь эта ночь такой опьяняюще волшебной, наверняка бы волновалась по этому поводу, но сейчас она откинула все посторонние мысли легко и непринужденно. Опираясь на твердую руку графа, она встала на ноги и, сказав собравшимся женщинам, чтобы те веселились на год вперед, стукнула посохом о землю. В этот момент из-за кустов с выпученными глазами, в легкой кольчуге поверх туники, выбежал Лейврн. Он видел, что портал уже открывается и отчаянно заверещал, чтобы никто не смел уходить без него, после чего в самый последний момент умудрился прыгнуть в огненный круг портала.

Все повторилось, как и в замке его светлости, только на этот раз перенеслась не одна Верховная Ведьма, а большая группа. В холодном пустом зале, где только сиротливо горели толстые восковые свечи у огромной бронзовой статуи в виде женщины, больше ничего не было. Ведара расправила плечи и посмотрела на всех с царственным видом королевской особы, у которой весь мир лежит у ног.

— Мы где? — стуча зубами от ужаса и холода, пробормотала Латифель.

Эльфийка приблизилась к своему избраннику, дума, что он, по крайней мере, снимет приталенный пиджак и прикроет ее наготу. Но Шайенну было не до этого. Он рассматривал Ведару как новый вид животного, прикидывая, принесет ли она ему пользу в хозяйстве или нет.

— Мы в храме богини Баст, — медленно проговорил Мердо, оглядываясь вокруг.

Он единственный, на чьем лице не поменялось спокойное выражение, словно резкая смена дислокации ни на что не влияла, чего нельзя было сказать о других. Эльфийка и барон, глухо охнули и Лейврн, нарушая общее гнетущее молчание, напряженно пробормотал:

— Но госпожа Вольт, вы же сами сказали, что не хотите рисковать и являться в храм, пока не схлынет пик вашей силы. Как же так?

Ведара промолчала, ей вообще было сейчас не до вступления в полемику: отданная земле сила вновь наполнилась до краев и требовала выхода. Граф, смерив женщину понимающим взглядом, тихонько хмыкнул:

— Так это госпожа Вольт обещала, а не Верховная Ведьма. Наша Ведара сама сейчас, как богиня, так что ей можно и не такое.

Это было сказано с намеком, но также с успехом проигнорировано. Только сэр Маккендзи не удержался и пробурчал:

— Не понимаю, чему вы радуетесь, как бы после всего этого у вас вообще остались храмы…

У графа должно было екнуть сердце, все-таки от милости Баст зависело будущее вампиров, но он лишь пожал плечами, решив довериться той, кого его помощник привез им всем на помощь. Иначе, зачем стоило вообще тогда все это начинать?