Гений автопрома (СИ) - Матвиенко Анатолий Евгеньевич - Страница 27

— Мама, побойся бога! — на папу этот аргумент подействовал бы не более «побойся бабайку». — Лизе я делал предложение и считал будущей женой, даже квартиру в Минске оформлял из расчёта на неё. Она меня поматросила и бросила! С Мариной сразу ясно стало — всерьёз и надолго, поженились, ты же знаешь, если бы не её смерть, были бы вместе. С Валей — только после того, как понял, что она станет настоящей мамой Мариночке. Обвинять меня в разврате — низко!

Развернулся и ушёл, изображая обиду большую, чем чувствовал взаправду. Подозреваю, мама ни с кем ни разу в жизни, кроме папы, но зачем так? Видит же, что мир меняется.

Я — заместитель союзного министра, при желании без проблем займу пост министра. Но мама по-прежнему считает меня пацаном, которому имеет право выписать взбучку по поводу и без. Возможно, в самом деле — вправе.

В отличие от родителей, с которыми всё нужно делать от и до самому, чиновничья стезя несколько иная — нужно запустить процессы, и они идут. Порой криво и не в ту сторону, и чтоб развернуть их, требуются большие усилия, чем для старта, но всё же динамика.

В конце января мы на АЗЛК собрали прототипы дизельной 24−10. Пару кузовов облегчённого типа я выписал из Горького, подкапотное пространство и крепления задней тележки московские умельцы переварили вручную, новых пресс-форм пока нет. Собственно, основная заминка была за КПП, аналогичной используемой в ЕрАЗе и РАФе, но с передачей крутящего момента вперёд. Поперечный вал прошёл в миллиметрах ниже шейки коленвала, и вообще весь блок двигателя, коробки передач и редуктора представлял собой единый узел. Салон и дверцы — от 3102, рулевое от «березины», задняя балка от будущего «руслана», то есть очередная вариация «я тебя слепила из того, что было», в технике вообще многое делается именно таким образом. Совершенно оригинальными были шаровые опоры передней подвески с заложенным конским запасом прочности и маслёнкой, заполняемой солидолом при каждом обслуживании через 10 000 км, «наш ответ Чемберлену», то есть скептикам, ратующим за сохранение шкворней.

Что забавно, практически одновременно из Горького пришло сообщение, что на заводе «в инициативном порядке» изготовили прототипы ГАЗ-24ТД, то есть установили тот же 2-литровый турбодизель на «волгу», изменив под него крепление стандартной коробки передач. Рапорт Пугина про «инициативный порядок» особенно насмешил, потому что при Киселёве распоряжение приспособить дизель к «волге» было спущено на ГАЗ около года назад и дружно заброшено в самый долгий ящик. Когда Пугину хоть что-то удаётся сдвинуть к лучшему в этом заповеднике 1960-х годов, честь ему и хвала.

Поскольку прежний бензиновый мотор «волги» имел основной диапазон рабочих оборотов 1500–2000, то есть почти дизельный нрав, не стали (или просто недосуг) изменять передаточные числа. Формально максимальная скорость снизилась. Но поскольку проехать на старой бензиновой сколь бы то ни было серьёзное расстояние на максималке — клиническая смерть для мотора ЗМЗ, когда расход масла догоняет расход топлива, значит, от установки турбодизеля для водителя ничто не ухудшилось.

В начале февраля с подробными инструкциями об изменении условий эксплуатации наше министерство отправило две пары «волг» для тест-драйва в Минобороны для штаба Московского военного округа и в один из московских таксопарков, в обоих хозяйствах сохранилось достаточно ГАЗ-24 прежнего поколения. Я рассчитывал в течение месяцев трёх получить ответ, загадывая заранее, что переднеприводная придётся и военным, и таксистам более по душе. Тем более обе обновлённые модификации застали конец зимнего гололёда, когда преимущества ведущего передка очевидны.

Так дожили до конца зимы, когда масленицу сменяет 8 марта, отмечаемое по гендерной несправедливости с большим размахом, чем 23 февраля. На мужской праздник я сам себе сделал подарок — оформил авторское свидетельство на нас с Паращенко об изобретении «Системы автоматического изменения фаз газораспределения в двигателе внутреннего сгорания за счёт введения в головку блока цилиндров дополнительного впускного клапана». Когда оформится международный патент, придёт самое время продать VVT фирме «Тойота Моторс» (сарказм).

На женский праздник расщедрился: сделал подарок даже Мариванне, хоть и скромный. Девочек побаловал куда круче. Валя получила «рогнеду» алого цвета в топовой экспортной комплектации, мотор 1.6 c 16 клапанами, гидроусилитель руля, такие на внутренний рынок пускать запрещено, но кто мне откажет? Мариночка, по детским своим годам, соответственно удостоилась детского авто, переделанного на АЗЛК из педального в электрический, с толстенным пористым бампером по периметру, особенно на передке, чтоб в случае неизбежных столкновений со стенами, мебелью или ногами взрослых не страдали ни препятствие, ни водительница. Серёжу, правда, пришлось убирать с пола каждый раз, когда юная гонщица залезала в свою «теслу».

Валин белый М-412, доведённый до состояния почти нового, с её согласия отошёл к Машке, наверно — радовавшейся больше всех. Ну а я остался верен «копейке», возможно — из чистого упрямства. Не из-за памяти же, что возил на ней Оксану, Лизу и других женщин до Валентины. «Копейка» за семь с половиной лет с перемещения в прошлое накатала более полутораста тысяч, потребляла только бензин, масло и расходники, феноменально живучая и, соответственно, чрезвычайно дешёвая в эксплуатации. От добра добра не ищут, а на работе тем самым утверждал имидж подчёркнуто скромного в быту товарища.

Когда отметили 8 марта на работе, как водится — накануне, а потом сели за праздничный стол дома, причём ключ с брелком от «рогнеды» жена положила рядом с тарелкой, не хотела даже в квартире расставаться с блестящей красной игрушкой, я шепнул ей:

— Не разучилась ездить штурманом?

На её лице сразу отразились две эмоции — страх вперемешку с возбуждением. Страх — понятно, после румынских приключений и меня покалывает сознание, что в следующий раз произойдёт нечто подобное. Но трасса зовёт… Она — как наркотик, и никакое долгое воздержание не приносит полного излечения.

Постоянно вижу гонку во сне, руль перед глазами, неровная дорога, грязь на лобовом, рёв мотора, бубнение штурмана: «двести пятьдесят, левый, опасно…», занос, машину тащит на деревья, из последних сил вытягиваю её обратно на полосу, не хватает считанных сантиметров, удар неизбежен… И я просыпаюсь, сердце стучит на 120, а руки, будь они прокляты, сжимают край одеяла, а не баранку. Хочу обратно в тот сон! А лучше — на реальную трассу.

— В любом случае тебя одного не пущу! Или вообще не отпущу никуда… А что за гонка?

— Ну раз так — нельзя, то проехали.

Дражайшая отложила нож с вилкой. И то, и другое — колющие предметы, но Вале, если что, хватит и когтей — как минимум, для угрозы. Реально пускала их в ход, только вытаскивая из меня занозу.

— Какая гонка? Где?

— Не ралли в обычном понимании. Помнишь, говорил тебе, что вояки выбили деньги на закупку иностранных внедорожников для выбора образца на замену УАЗ-469. Немного, но закупка шла через «Автоэкспорт», и там придумали ход — взяли для испытаний бэушки количеством побольше. Грамотно, потому что понятно состояние колесницы через 100–150 тыс. пробега. И вот, как только дороги по весне раскиснут, в районе обычной трассы «Селигер» ДОСААФовцы проложат маршрут по самым труднопроходимым местам. Я обязательно поеду как наблюдатель от министерства. Но могу и за руль сесть — при надёжном штурмане. Ты кушай салатик, а то я за горячим на кухню схожу.

Как и ожидал, интерес к поеданию кулинарных шедевров собственного изготовления у Вали моментально увял.

— Дашь пройти этап за рулём⁈

— Ну, не знаю…

— Брунов! Ты — бессмертный?

— Как выяснилось — в какой-то мере. Как и ты в моём обществе.

— Не надо об этом — перед заездами.

Я принял вид неразумного олуха.

— Так мы что — разве едем на Селигер?

— Если не поедем, то ты…

— Инвалид? Покойник? Расцарапанный?