Моя Академия (СИ) - Син Евгений - Страница 7

Открываю глаза. Рядом все еще никого нет.

Хочу вернуться в поезд всего на пару минут. Ещё раз увидеть то, о чём я не рассказал безопаснику. Закрываю глаза. Иду НАЛЕВО…

…Единственное, что понимаю — я посреди пустоши. Ладно, с этим разберемся позже. Теперь надо решить: направо или налево?

Иду НАЛЕВО.

Здесь больше шансов попасть в головной вагон. Там можно узнать чуть больше или хотя бы осмотреться.

Кроме моих шагов в поезде ничего не слышно. Да и они раздаются не так четко как обычно. Снова ощущение ваты в голове, а в воздухе только звенящая тишина.

Открываю дверь и выхожу в тамбур. Добираюсь до следующей двери, делаю шаг и еле удерживаюсь на ногах. Прямо передо мной обрыв. Часть поезда отсутствует. Словно его неровно откусило какое-то гигантское животное. Уцелевшая часть висит над большой пропастью. Упавших частей поезда не вижу. Только далеко внизу видно небольшой островок блестящей воды. Очень странное место. На другой стороне пропасти, метрах в ста, как ни в чем ни бывало продолжаются рельсы.

Медленно отступаю обратно в вагон вперед спиной. Собираю всё внимание и направляюсь в другую сторону.

Снова открываю глаза и прислушиваюсь к себе. Полностью уверен, что там, где пропасть, в том самом островке воды, пульсировал кристалл. Живой и серебристый. Да, никаких движений внизу или малейших намеков, что он там. Только вот кристалл пульсировал в такт моему сердцу.

И уверен, что это знание предназначается только мне.

Глава 4

Солнечный зайчик

— Ну, как мы себя чувствуем? — в палату заходит девчонка лет восемнадцати.

Хотя какая она девчонка? Барышня старше меня года на четыре минимум. С новым телом свыкнуться немного сложно. Да и состояние двойственное.

Мои воспоминания потихоньку устаканиваются, и ощущения Лехи Ларионова всё-таки отходят на второй план. Вперёд теперь выходит более циничная версия Ларика. Теперь я не тот мальчишка, который уехал из дома с «дядькой». Провожаю взглядом вошедшую медсестру. Красивая, чего уж тут.

Похоже, что внутренний возраст и мое мироощущение тоже сильно меняются. Я не становлюсь Лёхой Ларионовым. Это точно. Но Ларионом Орловым я тоже перестаю быть.

С этой девчонкой… Интересно, для меня она сейчас всё-таки девчонка… Усмехаюсь про себя. С первого взгляда так и есть — курносая смуглая девушка лет восемнадцать остается девчонкой. А вот со второго — продолжает быть девушкой чуть постарше меня.

Та самая двойственность. Словно два отражения двух разных людей накладываются друг на друга.

Лёгкая боязнь и внутренняя скованность в общении с противоположным полом полностью пропадает — у Лехи ее отродясь не было. А вот Ларик никогда не имел большого числа личных встреч такого рода. Лёхин опыт побеждает и скованность вместе с беспокойством сразу же тают как весенний снег на солнце.

— Вот как вас увидел, так сразу стало лучше, — улыбаюсь, выдавая фразу практически на автомате.

Девчонка точно не привыкла к таким подкатам от подростков на несколько лет младше её, но профессионализм никуда не денешь. Да и ничего плохого или обидного я, в общем-то, не сказал.

— Как приятно слышать, — девушка удивлённо улыбается, но тут же находится с ответом. — Тогда буду заходить к вам почаще.

Вся боль после этих слов притупляется. Чувствую, как мои губы тоже расплываются в улыбке.

— Молодой человек, я ваша медсестра, — девушка набирается строгости. — Прикреплена к этой палате до вашего выздоровления. В течение двух дней мы будем видеться чуть ли не каждые три часа.

— Это будут лучшие два дня в моей жизни, — ещё шире улыбаюсь. — И давай на ты, если удобно!

Скованность и стеснение забиваются в дальний угол подсознания. Сейчас им не место и не время. Общаюсь как привык. После прихода в себя — это безусловно лучший момент.

Медсестра теряется и непроизвольно теребит каштановый кончик волос. Собранный на голове хвост едва выглядывает из-под салатовой шапочки на голове. Глаза с таким же ярким отливом и более темной радужкой. Может, линзы? Очень уж необычный цвет. Халат идеально выглажен — ни одной складочки. На груди металлическая нашивка. Как ни стараюсь — имя разобрать не могу.

— Не скажи, — усмехается девчонка, поддерживая моё предложение, и продолжает загробным голосом. — Ты ещё будешь вздрагивать при моих визитах.

— Ни в коем случае, — смеюсь. — Что бы там ни происходило, это просто невозможно!

Девушка выходит за дверь и закатывает в палату небольшую дребезжащую каталку.

— Разворачивайся, герой-любовник, — всё с той же приятной улыбкой произносит она. — Прививки будем тебе делать.

— Прививки? — удивляюсь и поджимаю губы.

— Конечно, ты же попал в прорыв, — объясняет медсестра. — Так что абсолютно всё, что положено героям, закрывающим собой прорывы инферно, положено теперь и тебе. Поворачивайся. Извини, будет больно, но недолго. Надо потерпеть.

Медлю, с опаской посматривая на длиннющую иголку и огромный шприц.

— Не бойся, — успокаивает девушка. — Мы постарались подобрать пограничную дозу, чтобы ты с ней справился. Всё-таки ты маг. У тебя получится.

— И ничего я не боюсь, — тут же отвечаю. — Только может всё-таки подберем мне что-нибудь целительское? Эликсиры там какие, — киваю на тумбочку с пробирками. — Или целителя в крайнем случае позвать?

Медсестра набирает лекарство, пока я с некоторым сомнением поворачиваюсь на живот.

— Хитрый какой! Нет у нас ничего целительского и быстрого, — с легким сожалением говорит девушка. — Извини. Есть, конечно, и эликсиры, и отвары из трав. Но тебе же нужен быстрый результат. Ждать в твоем случае нельзя. Поэтому самая большая мышца — твой выбор. А где у нас самая большая мышца?

Вспоминаю о своем настоящем возрасте только когда девчонка начинает со мной откровенно сюсюкать. О моем состоянии ничего конкретного безопасник не сказал. Помню, что не заражен — только и всего. Зачем тогда эти уколы? Непонятно.

— А, ну да, — негромко вздыхаю и приспускаю больничные штаны.

— Молодец, все правильно понял. Знаешь, где самая большая мышца, — усмехается медсестра. — Ладно, не напрягайся. Постарайся дышать как обычно и не дергаться. Говорят, у меня рука лёгкая.

Девчонка на секунду замолкает, после чего чувствую хлёсткий удар по ягодице.

— Вот и всё, — говорит она. — Говорю же — лёгкая.

Удивляюсь: никакого укола шприцем, который она быстрым отточенным движением сбрасывает на тележку, я даже не почувствовал. Пробую перевернуться на спину, но не успеваю.

— Подожди, не дёргайся, — останавливает меня медсестра с той же улыбкой. — Вторая вакцина тоже нужна.

Ещё один удар по ягодице, и новая порция болезненного препарата впивается в мышечную ткань. Лёха Ларионов хорошо помнит подобные издевательства в госпитале. Похоже на курс выписанных для восстановления витаминов, но раз в десять больнее.

— Ну вот, — хлопает меня по ягодице девчонка-медсестра. — Теперь можешь повторить, что будешь радоваться каждому моему приходу. С удовольствием послушаю.

— Как бы то ни было, настоящий мужчина не бежит от трудностей, он их с улыбкой преодолевает, — глухо говорю в подушку, усмехаясь. — Так что буду радоваться и ждать твоего визита!

— Молодец. Хвалю. И начинаю бояться! — смеется девчонка.

— Бояться? Чего? — удивляюсь.

— Боюсь того, кто из тебя вырастет через года три-четыре, — говорит медсестра. — Это же не мальчишка, а просто смерть девичьим сердцам! Повтори мне эти слова через пару-тройку лет. Посмотрим, как я на них отреагирую. Ладно, Ларион. Тебе больше ничего не нужно?

Прислушиваюсь к своёму состоянию. С появлением в моей палате красивой девчонки даже голос прорезался. Охриплость ушла, будто её и не бывало. Действительно. Хотя, может быть, сыграло вовсе не появление девчонки, а вода, которую мне выдал безопасник? За хрипотой уходит и сумрачное состояние. Вообще, чувствую себя более-менее сносно.