Ложная девятка. Шестой том (СИ) - Риддер Аристарх - Страница 4

Приборная панель была выполнена из пластика с имитацией дерева. Спидометр размечен до 200 километров в час, а тахометр — до 7000 оборотов. Остальные приборы в принципе были стандартными для машин подобного уровня — указатели температуры охлаждающей жидкости, уровня топлива, а также различные контрольные лампы.

Но куда больше удивления и диссонанса с советской действительностью вызывало то, что на Западе называлось центральной консолью. Блок управления кондиционером с поворотными регуляторами, магнитола — все это выглядело фантастически. Ниже располагался селектор автоматической коробки передач. При этом на селекторе все было размечено по-русски: никаких P-R-N-D не было, все по-русски — П (Парковка), З (Задний ход), Н (Нейтральная передача) и Д (Движение).

— И как работает кондиционер? — спросил министр Поляков, которому Сайкин уступил место за рулем машины.

— Система очень эффективная, — ответил Георгий Александрович. — Компрессор итальянской разработки, но он уже несколько месяцев производится у нас, как и планировалось. Кондиционер мы будем ставить как на эту модель, так и на более простую — с менее мощным двигателем и с механической коробкой передач.

Услышав это, министр довольно кивнул.

Задние пассажиры в новинке тоже не были обделены комфортом. Кожаные сиденья, подлокотник со встроенной пепельницей, индивидуальные дефлекторы вентиляции. И самое главное — места было достаточно даже для людей высокого роста.

Капот открывался на газовых упорах — деталь, которая казалась роскошью на фоне практически всех советских автомобилей. Моторный отсек выглядел аккуратно и технологично.

Двигатель объемом 1,8 литра с инжекторной системой впрыска топлива разительно отличался от карбюраторных моторов, к которым привыкли в СССР. Сложная система трубопроводов, электронный блок управления, датчики — это действительно выглядело так, будто перед советскими чиновниками стояла машина из будущего. Такая мелочь на фоне всего остального как передний привод даже не заслуживала внимания, это было естественно.

— Мощность? — спросил Браков.

— Сто двадцать лошадиных сил, — с гордостью ответил один из инженеров НАМИ, который участвовал в разработке машины. — При этом объеме это очень хорошие показатели. Расход топлива — порядка десяти литров на сто километров.

Автоматическая четырехступенчатая коробка передач располагалась поперечно — еще одно новшество для советского автопрома. Система охлаждения с электрическим вентилятором, усилитель рулевого управления — каждый узел свидетельствовал о том, что как минимум этот образец выполнен на хорошем техническом уровне и с любовью.

Конечно, оставался вопрос о том, как серийные автомобили будут выглядеть и каков будет их уровень. Но как минимум для демонстрации инженеры ЗИЛа и НАМИ собрали действительно очень качественный автомобиль.

Ну а потом пришла пора испытаний. Сначала, как водится, за руль пустили высоких гостей — открыл цикл товарищ Гришин. А потом в дело вступили водители-испытатели НАМИ, которым нужно было опробовать машину в самых различных условиях, для чего на полигоне имелись все необходимые условия.

Само собой, что эти часы, которые испытатели проведут за рулем новой машины, очень интересовали высоких гостей. Но заявленных технических характеристик новый ЗИЛ достиг практически сразу же.

Разгон — за одиннадцать с половиной секунд, максимальная скорость — 190 километров в час, тормозной путь со 100 километров в час — 42 метра. Все это соответствовало лучшим мировым образцам машин этого класса и делало ЗИЛ-42012 самым резвым автомобилем на советских дорогах.

Система впрыска обеспечивала стабильную работу двигателя в любых условиях и режимах. К автоматической коробке передач нареканий практически не имелось, хотя именно она вызывала наибольшие опасения.

Отдельных и самых лучших слов удостоилась подвеска типа «Макферсон» спереди и полунезависимая сзади, которая обеспечивала отличную управляемость при сохранении комфорта. Вишенкой же на торте стал электроусилитель руля, который работал безупречно — усилие было минимальным, и руль был очень информативным на скорости.

В общем, товарищи-вершители судеб советского автопрома остались очень довольны той работой, которую провели на ЗИЛе и в НАМИ. Было понятно, что решение не хоронить проект после санкционного давления Соединенных Штатов оказалось правильным. И в Советском Союзе действительно появится машина, соответствующая самым высоким мировым стандартам.

Ну а затем, после испытаний, как водится, начались подковерные игры. ЗИЛ-42012 оказался слишком хорошим автомобилем, чтобы ждать начала его производства несколько лет. И товарищ Поляков, и достаточно много других заинтересованных лиц сразу смекнули, что новый ЗИЛ — это не только отличная машина для советских дорог, но и великолепный экспортный продукт. Притом его можно поставлять не только в страны народной демократии, но и на другие рынки. Да, возможны проблемы с итальянскими отцами оригинальной модели, но все решается. В теории новый ЗИЛ обладал очень хорошим экспортным потенциалом.

Вот только ждать несколько лет, когда в Мценске заработает новый завод, совершенно не хотелось. А головное предприятие было занято производством грузовиков. Поэтому в светлой голове товарища Полякова родился гениальный, как ему показалось, план — осуществить с новой ЗИЛовской моделью то же самое, что когда-то уже делали с грузовиком нового поколения, а именно передать — правда, временно, не навсегда — производство новинки на другой завод. Либо на АЗЛК, либо на ГАЗ.

И тот, и другой завод представлялись Полякову куда более подходящими для того, чтобы уже сейчас, сразу, может быть, даже в течение этого года развернуть производство ЗИЛовской новинки и начать поставлять автомобили нового класса к следующему, 1987 году.

Планы эти товарищ Поляков пока что никому озвучивать не стал, решив сначала обсудить их со специалистами в своем министерстве, а потом вынести это обсуждение на уровень ЦК. С тем же Сайкиным Поляков решил не делиться своими планами, так как понимал, что это вызовет резкое отторжение.

И начать воплощать свой план товарищ министр хотел ближе к концу марта, так как сейчас советское руководство было занято съездом Коммунистической партии.

Глава 3

Весна в Москве еще толком не началась, поэтому готовиться к матчу открытия чемпионата 1986 года мы решили там же, где и должны были провести этот самый первый матч в союзном первенстве. Сразу из Бельгии мы отправились в Баку.

По этому поводу я выслушал несколько очень эмоциональных реплик моей ненаглядной Кати, которая не стеснялась в выражениях, когда говорила по телефону все, что она думает о Стрельцове, о советском футболе и о том, как же тяжело, когда у тебя жених-футболист, да еще и такой.

Да, мы с ней вовсю уже использовали именно эту лексику. Жених, невеста. И наши планы скрепить наш союз узами брака были озвучены. И о них знали не только мы, но и наши родители. Что породило полный консенсус как с одной, так и с другой стороны.

Я думал, что уж кто-кто, а моя дражайшая мама будет против того, чтобы я так рано женился. Но наоборот — ничего против она не имела и можно сказать, что благословила нас. Так что в ближайшем будущем будет сформирована новая ячейка общества.

Правда, насколько это будущее ближайшее — вопрос открытый. Все-таки мы пока не назначали дату и даже не собирались обсуждать этот вопрос конкретно. Это могло случиться как в течение этого года — кто знает, может быть, через месяца четыре невесте удастся надеть на церемонию то платье, которое она хочет, в одном из московских ЗАГСов зазвучит свадебный марш, — а может быть, если ничего подобного не произойдет, это будет и через несколько лет.

Кто знает. Мы в любом случае определились, но никуда особенно не торопимся. В любом случае Катя считается моей невестой, и она была очень недовольна тем, что ее ненаглядный сразу из Бельгии укатил в Баку.