Русская Америка. Сухой закон 3 (СИ) - Дорохов Михаил Ильич - Страница 61

Я выматерился по-русски и посмотрел на шерифа. Сглазил я! Думал, что осада с репортёрами и полицией продлится долго. Этот гадкий проповедник времени не теряет.

— Понял! Мы выезжаем к вам.

Я положил слуховую трубку на рычаг и встретился глазами с обеспокоенным Фэллоном:

— Похоже, всё идёт слишком быстро, Джон. Пророк «пошёл в атаку».

Шериф весь подобрался:

— Сектанты начали перестрелку с полицией?

— Тут то как раз пока ничего серьёзного. Но лидер секты готовит свой «Ковчег».

— Чего?

— Если я правильно разобрался, что за мразь этот Пророк, то нас ждёт массовое самосожжение. Нужно ехать прямо сейчас. Сколько полиции там на месте?

Фэллон заколебался. А я повысил голос:

— Джон! Там есть женщины и дети, которым Пророк просто забил голову. Сколько?

— Четыре экипажа из Нью-Йорка ушли туда утром. Ещё несколько едут в пути. И должны подтянуться местные. Их решили не посылать первыми — кто его знает, как далеко Хотфилд запустил свои руки…

— Нужно намного больше. Там чуть меньше ста мужчин с оружием. И они сделали живой заслон.

— Чего? — округлил глаза Джон, — Из людей.

— Да. Полиция будет бессильна. Нам нужны самые лучшие стрелки. И как можно больше.

Шериф вскочил со стула, так и не прикоснувшись к чаю:

— Тогда я должен отбыть в участок.

— Лучше сразу свяжитесь с прокурором Саленсом! Прямо отсюда, — отрезал я, — Наверху, в офисе Мирона есть ещё один телефон. Звоните оттуда. Поднимайте всех. А я соберу своих людей из охранного агентства. Всех, кто может хорошо стрелять. И попробую тоже «подогнать» эту долбаную бюрократическую машину…

Джон, загрохотав каблуками ботинок, полетел по ступеням вверх в кабинет Мирона. А я уже ждал связи с другим абонентом.

— Алло! Отделение бюро расследований Нью-Йорка? Агента Глена Диксона! Он уже прибыл? Срочно, дело касается Аунего…

Только бы успеть. Если сейчас верхушка штата будет продолжать «драться» друг с другом в газетах, бумагах, разрешениях и ордерах, закрывая глаза на реальную проблему, то мы рискуем опоздать…

* * *

В тот же день. 22:00. Убежище свидетеля по делу Луи «Два ствола» Альтери. Квинс. Нью-Йорк.

— Дядюшка, ты здесь? — раздался взволнованный шёпот.

Немолодой итальянец воровато подбежал к окну и открыл его.

— Лоренцо! Mia gioia[1]! Тише! Залезай!

В узкий проём втиснулся худой мальчишка. Он весь продрог и трясся от холода.

— Тебя видели, племянник? — обнял паренька итальянец.

— Нет, дядя Паоло. Кроме соседей из того дома — никто не знает, что я здесь! — парнишка показал на соседний балкон.

Оттуда тянулась небольшая доска, которая пролегла на высоте четвёртого этажа прямо между двумя балконами стоя́щих под острым углом зданий

— Santa Maria! Mio caro[2], как же ты прошёл по этой доске?

— Ничего, дядя, я лёгкий.

— Кто тебе помог?

— Пришлось заплатить этим соседям.

— Сколько?

— Тридцать баксов за помощь и молчание!

— Жадные stronzo! Но ничего, деньги не проблема. Дай только выйду отсюда. Говори тише. На кухне дрыхнет этот полицейский. Охрана из него дерьмовая. Но он не должен ничего услышать!

— Конечно, дядя. Что мне нужно сделать?

Паоло тихо и горячо зашептал:

— Здесь нет телефона. Я еле смог передать тебе весточку. Снаружи день и ночь дежурят люди Джо Массерии. И в соседней квартире их «стукачи». Они следят за домом. Ты проскользнул только потому, что тебя не знают, ведь в подъезде дома, откуда ты перелез, тоже дежурят люди Джо. А там заложен чёрный ход.

— Я видел их, дядя.

— Мне нельзя ни с кем встречаться. Это вызовет подозрение. Ты всё узнал об этом русском?

— Да, дядя. Он настоящий fortunato! Вышел из тюрьмы буквально через день.

Паоло помрачнел и задумался:

— Наверное, поэтому меня не вызывали на допросы так долго. Этот шериф Джон Фэллон молчит. Думаю, как только я стану не нужен — меня убьют mafioso…

— Что ты такое говоришь, zio[3]? — ужаснулся мальчишка.

Дядя заменил ему отца, когда тот умер в раннем детстве после переезда в Америку. Паоло помогал его матери до того момента, как Бог забрал и её, а затем воспитывал его сам. Он любил мальца всей душой. А тот отвечал ему взаимностью. И сейчас Паоло угрожала смертельная опасность.

— Я скоро стану «ненужным» свидетелем, Лоренцо. И тогда мафиозо придут за мной. Их не остановит какой-то один полицейский. Если это произойдёт, на Сицилии нашей семье тоже не жить. Дон Альберти убьёт их. Они станут ему не нужны как заложники. Он давно хотел извести нашу семью. Только договорённость с Массерией мешает ему это закончить.

— Что я могу сделать?

Паоло нахмурился. Он лихорадочно соображал.

— Ты должен быть сильным. И хитрым. Нужно выйти на этого русского.

— Против которого ты свидетельствовал? — округлил глаза и громче прошептал Лоренцо.

— Тише ты! Да. Если он выручит нашу семью и увезёт подальше с Сицилии, то я соглашусь дать показания на Массерию перед другими «боссами».

— Это очень опасно! Тебе не простят!

— А есть ещё какие-то варианты? — горько усмехнулся Паоло, — Но только будь осторожен. Придумай — как сделать так, чтобы письмо, которое я напишу — попало в руки Алексу Соколову. Если я правильно всё понял, он единственный — кому это выгодно, и он будет заинтересован в том, чтобы предъявить обвинение Массерии. Но пусть поторопится. Меня могут убить в любой момент. Я постараюсь поводить полицию за нос и потянуть время. Если мистер Соколов справится, тогда скажешь ему — где меня держат. Но не раньше! Сначала пусть вытащит нашу семью!

— Хорошо, дядя!

— В моём доме около кровати под окном за половицей есть деньги. Возьми их. Сделай так, чтобы на тебя не вышли. Иначе вытрясут из тебя всю информацию раньше времени. Связывайся с Соколовым только по почте или через ячейки хранения на вокзалах. Либо звони ему всегда из разных будок. Сейчас я напишу письмо, которое нужно передать в первую очередь. Я быстро, il mio caro nipote[4]!

Итальянец схватил карандаш и листок тетради. Он положил бумагу на подоконник и начал писать, с трудом видя строки в свете луны. Лампу включать было нельзя. Вдруг подручные Массерии пройдут по внутреннему двору и увидят в отсвете окна доску, пролёгшую между висящими на бельевых верёвках авоськами с продуктами. Холодильников у соседей здесь отродясь не водилось…

* * *

22:30. Завод в окрестностях Аунего. Штат Нью-Йорк.

Импровизированный «штаб» открыли прямо на территории завода. Это было единственное большое строение в округе, где можно было спрятаться от снежной пурги и холода. Во дворе еле поместились машины полиции, моего охранного агентства и бюро расследований.

Мне повезло, что Глен Диксон приехал за час до моего звонка. Он смог поднять такую шумиху в Нью-Йоркском отделении, что десяток агентов съехались сюда. Но при этом старались не отсвечивать и были даже рады, что приехал агент из Чикаго с особыми полномочиями. Ибо ситуация была патовая. Насколько я понял, после того как прокурор Саленс поставил на уши всё управление полиции, в силовых структурах штата начался полный бедлам. Не готовы ещё к такому здесь местные службы.

Нет, выступления и самосожжения сектантов были и раньше. Но так, чтобы это начиналось со скандала в газетах, который поддержал лидер одной из крупнейших партий. А затем подхватили массовые публичные издания, и молва уже побежала по всем штатам — такого здесь не видели. Нужно было реагировать, и быстро. А как? Если сектанты окопались и не допускали даже парламентёров.

Диксон вон уже пытался связаться с ними. Ответ был всё тот же: пуля над головой агента, что благоразумно не стал пересекать условную границу, отмеченную красными флажками.

— Они там до сих пор стоят и поют, — скривился он, — Уже третий раз поменялись.

Я кивнул и добавил:

— Остальные, видно трудятся внутри. Готовят свой «Ковчег». Пока часть мужчин держит оборону и стоят «живые щиты».