Русская Америка. Сухой закон 3 (СИ) - Дорохов Михаил Ильич - Страница 54

Если кто-то пожелает «разобраться» с моей редакцией после того, как выйдет первый номер, то они не найдут ничего. Вечерний выпуск будет заранее вывезен, а когда надо — сразу пойдёт на улицы. Заодно и посмотрим: кто нагрянет трясти редакцию, если вообще придут? Бандиты или полиция? А их встретят только пустые помещения без работников, где останется лишь охрана из моих бойцов. Что будет ещё одним новостным поводом на будущее…

— Доброго дня, мистер Браун. Держите меня в курсе. Если возникнут любые проблемы — тут же звоните в мой офис. Сейчас я уеду. Дела ждут. И нужно сделать пару звонков. Где здесь поблизости телефон?

— Вы можете позвонить отсюда.

— Это не тот случай…

— В соседнем доме есть телефон в ресторане. Там, кстати, неплохая кухня

— Отлично.

* * *

Я устроился поудобнее за угловым столиком. Последнее время нечасто удаётся побыть одному и обдумать все дальнейшие планы.

— Что желаете попробовать? — с улыбкой склонился вышколенный официант.

— Жаркое Миссисипи. И красный чай.

— Будет сделано!

Интересно, у них здесь Дянь Хун подают? Эти американские меню никогда не изобилуют дополнительной информацией — что за чай, или кофе тебе будут подавать. Даже в фешенебельных ресторанах. Потом эта мода придёт и к нам. Читаешь меню, видишь много непонятных слов или смешных «украшений». Наподобие: «под одеялом из», или «тунец на земле из чего-нибудь». В голове сразу неправильная картинка. Какой ещё такой «земле»? А по сути — что за ингредиенты, не всегда указано.

Но в любом случае сейчас кухня в несколько раз лучше. Честно говоря, здесь в этом времени даже сэндвич за пять центов лучше, чем то издевательство, что я ел в двадцать первом веке. Сэндвич за доллар и эко-сэндвич за три бакса отличались в «моём» времени в описании состава лишь количеством сои и щепоткой кунжута. Но во втором случае ты всем вокруг показываешь яркой упаковкой, какой ты прогрессивный пипл.

Когда мы смотрим американские фильмы, то вечно видим одни и те же две картины. Или герои ужинают в кафешке прямо в доме, или едят в забегаловке на улице, где «самые вкусные бургеры».

И то и то в принципе, правда. Значительная часть американцев среднего возраста в будущем едят дома либо за завтраком, либо в выходные на семейном вечере и посиделках за теликом. С возрастом, повышая доход и имея возможность покупать хорошие свежие продукты — начинают ужинать дома.

В Нью-Йорке можно увидеть картину, где будет стоять длинная очередь из клерков в лапшичную. К столику с администратором, что сажает их на свободные места с условием свалить через двадцать минут. И это даже на Уолл-Стрит. Почему? Потому что в этом месте хорошо готовят лапшу с курицей. А та, что в магазине разваливается при варке на странные синюшные волокна. Либо отваливай очень круглую сумму за хорошее фермерское мясо. Отсюда и типичные истории про «здесь очень классно готовят…» — нужное подставить.

Жаркое принесли быстро. Хотел попробовать такое перед перелётом из Вашингтона домой в тот роковой день, когда я перенёсся сюда. Но не успел. Пули в теле не всегда совместимы с жизнью, знаете ли…

Рецепт прост, как два пальца. Но для него нужно времени. Из-за чего не в каждом ресторане его подают. Это скорее «домашнее» блюдо. Полтора килограмма говядины требуют почти сто — сто двадцать граммов сливочного масла. Добавив в это все немного специй, соус и сладкий пепперончини. Обязательно маринованный. В будущем американцы начнут пихать везде в такие блюда соус ранч, а сейчас заправка идёт классическими томатными соусами. В духовке мясо, обваленное в муке, обжаривается до золотистой корки.

Кости идут на бульон. Его потом выливают на жаровню. Следом — рассол от перцев. Лук, специи. А далее в духовке всё это стоит ещё до восьми часов. Поэтому и редко где готовят: такое жаркое долго занимает место в жаровнях. После приготовления оставшийся бульон сливают, а при таком томлении мясо распадается под вилкой на волокна. Даже ножа не надо.

Удовлетворив чувство голода с больши́м удовольствием, я откинулся на стуле, потягивая чай и смотря на улицу. Снег сегодня практически не шёл и было приятно сидеть вот так, в тёплом кафе, раздумывая о своём…

Звонить, или нет? Вот в чём вопрос. С одной стороны, привлекать этого человека означало «светить» перед ним себя. С другой, я был не дурак и понимал, что рано или поздно противники узна́ют, кто стоит за газетой и за Гарри. А вот «вырастить» собственного агента было бы очень полезно. Решено! Звонить!

Я допил чай и попросил воспользоваться телефоном ресторана.

— Чикаго. Бюро расследований, — сухо брякнула трубка.

— Мне нужен агент Глен Диксон.

В ответ послышалось раздражённое сопение:

— Кто говорит?

— Передайте, что это информатор по делу ирландцев. Я буду говорить только с ним. Он на месте?

— Кто говорит? — ещё раз нетерпеливо настоял незнакомец.

— Я кладу трубку.

— Стоп! Минуту.

Так-то лучше. А то знаю я этих «товарищей». Все-то им надо знать про других, и про коллег в особенности.

Вскоре послышался голос агента Диксона.

— Слушаю.

— Это Алекс.

— Я догадался… — буркнул Глен.

Наверное, боится, что я опять буду шантажировать его снимками, на которых он на пару со своим напарничком, будучи «крепкими» семьянинами и агентами бюро расследований, предаётся в командировке разврату с социально безответственными девицами…

— Мистер Диксон. Нас никто не должен слышать. Я предлагаю вам перезвонить в ресторан «Сердце Юга», Манхэттен.

— Перезвоню из автомата…

Трубку повесили. А я прошёл на своё место. Через несколько минут ко мне подлетел официант и вежливо уведомил:

— Звонят из Чикаго. Прошу вас за мной, — и он протянул руку в сторону комнаты для отдыха, откуда я звонил.

Однозначно заслужил чаевые.

Теперь в трубке я слышал хрипы и очень искажённый голос Глена. Он что, нашёл самую «разбитую» телефонную будку в Чикаго?

— Да, Алекс.

— Слушайте меня внимательно. Один мой знакомый вскрыл секту в штате Нью-Йорк. За ней стоят очень влиятельный человек. Сегодня днём это уже будет в газетах. Первая информация выйдет в «Нью-Йорк. Факты». У вас получится узнать содержание номера?

— Да.

Ну да, я не сомневался. В обязанности агентов входило следить за всеми новостями. Иногда это часть следственной работы. Он точно мог связаться с Нью-Йоркским отделением бюро.

— За сектой стоит один из сенаторов Конгресса…

— ЧТО?

— Не перебивайте. В ближайшие дни в разных газетах окажется много информации. Это настоящий скандал, который приведёт к большому расследованию. Теперь ответьте прямо: вы хотите сидеть на месте агента до старости?

— Я уже специальный агент! — поправил меня Диксон.

В голосе его послышалось удовлетворение.

— Это после того дела с «Благочестивым»? — догадался я.

— Да. Меня повысили.

— Значит, вы уже убедились, что наше сотрудничество может быть очень выгодным для нас обоих. Вы можете оказаться в Нью-Йорке?

— Это не мой участок…

— Подумайте, Глен…

— Вы будете выкручивать мне руки? — намекнул спецагент на компромат с фотографиями.

— Нет. Я думаю, что по началу в полиции и в бюро будут отбиваться от этого дела руками и ногами… И выжидать — куда подует ветер? Тот, кто согласится его вести и не упустит — снимет все сливки, Глен. И об этом человеке узна́ют одни из первых лиц страны. Вы же не мальчик, мистер Диксон. Сами все понимаете. Или вы играете за какой-то лагерь и добиваетесь успеха. Или вы не играете ни за кого и сидите в своём участке до выслуги лет. Либо до следующего везения, когда на вас вдруг упадёт перспективное дело…

Лобби всегда было и будет в Штатах. И Глен должен это понимать. Сейчас для него открывался вариант получить влиятельных покровителей, ведь подобное неизбежно выльется в схватку политиков.

— Я могу подать прошение с прикреплением к этому делу. Но это будет сложно…