Клювы - Кабир Максим - Страница 39

Но автоматчик строчил по ракшасам. Пули поклевали равнодушное лицо хоккеиста, продырявили горло даме с секирой. Лунатики покорно упали на асфальт. Второй неспящий жестикулировал с причала. На реке мирно пасся прогулочный катамаран.

«Ленд Крузер» затормозил. Пассажиры высыпали на пристань. Корней подхватил Оксану. Мужчина подавал им руку. Филип узнал санитара морга, командовавшего добровольцами после побега Адамова.

Когда все пятеро были на воде, к ним присоединился и автоматчик. Сел в кресло, заработал ногами. Перегруженный катамаран отплывал.

— Спасибо, что дождались нас, — сказал Филип, падая рядом.

— Пустяки, — ответил человек в форме, сержант Зоунар. Он пыхтел и крутил педали.

Посреди Влтавы, в ста пятидесяти метрах от берега, стоял лайнер цвета морской волны. Задняя его часть терялась меж бетонных быков, тень железнодорожного моста, как чехол, укутала надпалубные надстройки.

— Вы везунчики, — заметил Зоунар. — Связаться с вами было идеей Адамова. Пришлось топать обратно в крепость за рацией. Там никого уже нет.

— Еще три минуты, и мы бросили бы грузовик и радиостанцию, — сказал Филип.

Камила повернулась к сержанту. Намеревалась что-то спросить, но передумала.

— Много людей спаслось? — поинтересовался Филип.

— Достаточно. Сейчас перезнакомитесь.

— А почему он так близко к мосту?

— А ты умеешь им управлять? — парировал сержант.

— Нет, конечно.

— Мы бы отогнали, да как? Был матрос, он нас и пригласил на корабль. Но произошел несчастный случай. Адамов рвал и метал — такой ценный кадр погиб. Сволочи прыгали ночью с моста, но разбивались всмятку или ломали ноги, и мы швыряли их в воду. К утру перестали прыгать. В реку они не суются, боятся воды. Тишина и благодать.

— Я не понимаю… — начала было Камила, но тут катамаран ткнулся в отвесную голубую стену из клепаной стали.

— Приехали, — сообщил сержант.

Цепляясь за перила, гости поднялись по металлической лестнице на борт судна. Санитар прикручивал к трапу катамаран.

Открытый проход между фальшбортом и рубкой вывел на площадку, достаточно большую, чтобы устраивать мотоциклетные гонки или играть в футбол.

— Ого! — оценил Филип.

— Вы не были внизу! Ресторан, бар, полный выпивки, сауна.

— Бассейн! — добавил, спускаясь с надстройки, парень с внешностью голливудской звезды. Официант из лагеря.

Филип подметил, что при общей потрепанности и бледности обитатели парома отлично держатся.

— Это Томаш, — представил сержант, — заместитель капитана.

— Какого капитана? — переспросил Филип.

— Капитана Адамова.

Филип окинул взором выкрашенную в синий палубу, мостики и лесенки.

— А где все? — подал голос Корней.

— Где-то бродят, — безразлично сказал Зоунар. И зашагал к корабельному баку. — За мной!

— Не отставайте, — порекомендовал Томаш замешкавшемуся Альберту. На его плече тоже болтался автомат. Словно паук прополз по позвоночнику Филипа, щекоча кожу мерзкими лапками.

— Сколько вас здесь? — спросил он.

— Тебе хватит! — без капли доброжелательности буркнул сержант.

Их конвоировали, иначе не назовешь, в кормовую надстройку, где был обустроен конференц-зал. Друзья встревоженно переглядывались. Корней не отпускал предплечья Оксаны.

— Сумки, ножи — на стол!

— Что происходит?

— Принимаем меры безопасности, — апатично ответил Томаш.

Филип сглотнул.

Их мигом разоружили, забрали рюкзаки. Зоунар охлопал штанины на предмет припрятанного ножика.

— Мы думали, мы — гости, — сказал Альберт обыскивающему его сержанту.

— Захлопни пасть, идиот!

Зоунар кивнул бывшему официанту. Томаш отворил инкрустированную фальшивым золотом дверь, ткнул в проем стволом:

— Шевелитесь! — И громко сообщил: — Капитан, они заходят!

Косые солнечные лучи, проникая сквозь окна (или иллюминаторы?), освещали дубовые панели, ламинированную карту Чехии, бильярдный стол, коньячные бутылки в шкафу. Вместо клетчатого пиджака Радек Адамов надел китель. Обновка была тесной и явно не застегивалась на брюхе. Адамов курил сигару. Душистый запах табачных листьев с нотками шоколада распространялся по каюте.

У шкафа восседал американец Рон. Лысина блестела, как полированная кость. Мешки под глазами сделали его похожим на бассет-хаунда. Рон зажал коленями автомат. Дуло целилось ему в подбородок. «Вот придурок…» — скривился Филип.

— Рады встрече, — пыхнул сигарой администратор казино. — Простите, сесть не предлагаю.

— Мы постоим.

Воцарилось молчание. Взгляд Адамова сканировал визитеров. На зеленом сукне, среди бильярдных шаров, возвышалась гора голубых упаковок. Таблетки.

— Где женщины? — не выдержала Камила.

— В казематах, естественно.

— Но вы сказали… — Филип уставился на Зоунара. Сержант ухмыльнулся.

— Мы пытались их вывести. — Адамов изобразил печаль.

— Черта с два вы пытались! — фыркнул Филип.

— Или не пытались, — равнодушно согласился администратор.

— Это те пилюли? — Камила сделала шаг к столу.

— Стой на месте! — Сержант щелкнул затвором. Камила отступила назад.

— Да, лекарства от сна. Вообще-то их создавали для склеротиков и стариков с Альцгеймером. Но тонизируют изрядно. Правда, пучит от них, а бедный Томаш покрылся сыпью.

— Забрать таблетки вы успели, — заметила Камила.

— Что есть, то есть. — Адамов стряхнул пепел на ковер.

— Кто еще сбежал из крепости? — спросил Филип.

— Только мы впятером. А, был еще работник метрополитена. Редкостный идиот.

— Идиот, — продублировал Рон, мало чем отличающийся от ракшаса.

— Лез куда не стоило, — многозначительно сказал Адамов.

— И какой же, — спросила Камила, — несчастный случай произошел с моряком, позвавшим вас на корабль?

— Он поскользнулся и упал на пулю, — не моргнув, отчеканил администратор.

— Вы заплатите за это.

— Ой-ой. Позвоните в полицию?

Рон захохотал — нет, закаркал, как ворона. Изо рта летела слюна. Ошарашенные пленники таращились на него, пока не прошел приступ птичьего смеха.

— И зачем все это? — спросил угрюмо Филип. — Вы неплохо устроились. Просидите в тепле еще день-другой. Зачем вам мы?

— А вот это самое любопытное.

Адамов топнул ногой в пол.

Дверь за его спиной отворилась, и в каюту вошел голый по пояс тощий человек. Камуфляжные штаны висели так низко, что видны были лобковые волосы. Язвы гноились на руках и губах, зрачки пылали безумием в ямах глазниц, на ключицах скалились черепа вытатуированных бус.

Филипа будто током шибануло:

— Вик?!

— Карма, братик! — Автостопщик обнажил в усмешке черные резцы. — Я ж говорил, что Бог есть. Привет, подруга!

Оксана замерла восковым изваянием. Корней загородил ее собой. Пленники сомкнули ряды.

Филипу никак не удавалось собрать воедино добровольцев из Вышеграда и оставленного на обочине наркомана.

— С ними была синеволосая сука.

Адамов вопросительно выгнул бровь.

— Ее звали Вилма, — процедил Филип. — И она умерла.

— Жаль, — лыбился Вик, — впрочем, я не геронтофил. Люблю молоденькие киски. — Он облизнулся, смачивая слюной паршу.

— Расскажи им. — Адамов выпустил колечко дыма.

— Я не мастак травить истории. Но эта — просто шик. Когда вы, уроды, высадили меня на съедение упырям, я пошлепал в лес. Решил заночевать там. И знаете, кого я повстречал? — Вик выпучил глаза и хлопнул себя по ребрам. — Старину Лазара! Долбаного венгра, я куковал с ним в одной камере пару лет назад. Знаете, что со мной делал старина Лазар? Детка, — обратился он к испуганной Оксане, — при всем желании я не смогу сделать с тобой такое. Хотя… я постараюсь. — Вик подмигнул, и Оксана затравленно пискнула. — Так о чем бишь я? Лазар… Ну, в темноте мне почудилось, что это мой сокамерник. Но я присмотрелся. Ни фига. Похож, да, но Лазар отродясь не носил такой одежи. И очков. И вообще Лазар сдох от пневмонии или от чего-то такого. — Вик харкнул себе под ноги. — Этот тип… Отто… Он спросил, в курсе ли я, кто меня подвозил. Я ему: а то! Сука, старая сука, сука со сладкими сиськами и трое мудаков. А Отто говорит мне, говорит, как брату, приобняв, я еще подумал, что он педик и хочет, чтобы я соснул его змею… Отто говорит: один из тех мудаков спит и не становится лунатиком.