Телохранитель Генсека. Том 4 (СИ) - Алмазный Петр - Страница 27

Я выступил из-за колонны и сделал шаг в направлении болтунов. Журналисты, узнав меня, побледнели. Я же смотрел на них намеренно строго, с каменным лицом жестокосердного чекиста.

«Вот попали»… — практически в унисон подумали они.

Глава 13

Я усмехнулся, довольный произведенным впечатлением. Пусть боятся и впредь думают перед тем, как болтать глупости. Личное мнение может иметь каждый, но надо отдавать себе отчет в том что, где и кому ты говоришь.

Заседание тем временем шло своим чередом. После Леонида Ильича выступил ветеран, принимавший участие в революции в восемнадцать лет. После него начались выступления гостей из дружественных стран.

На трибуну вышел Эдвард Герек, первый секретарь ЦК Польской объединенной рабочей партии. Большой и мощный, он, казалось, занял всю трибуну, возвышаясь над ней, как гора. Он говорил о дружбе красиво, но словно бы оправдываясь за свои последние решения, за поднятие цен в Польше, за массовые выступления. Я вспоминал реальность Владимира Гуляева и знал, что черные тучи над Гереком уже начали сгущаться… Эдвард Герек считался в определенном смысле либералом, пытавшимся искать компромиссы. Но в итоге это его и погубило. Дал людям столько свободы, что западные специалисты охотно этим воспользовались, превратив благие намерения в хаос забастовок и уличных шествий. По сути, технологии так называемых «цветных революций» начали использоваться уже тогда, в ПНР. И в 1980-м Герек был вынужден уйти в отставку. А потом все окончателньо покатилось под откос — создание антикоммунистической «Солидарности», в которой через год уже состояло 9 миллионов человек, введение военного положения, усугубление кризиса… Не знаю, произойдет ли отставка Герека в то же время в нынешней реальности. Но это не так и важно, он лишь пешка в структурном кризисе. А вот что действительно необходимо — это вовремя остановить создание и укрепление «Солидарности», успехом своей борьбы вдохновившей многие антисоветские движения в других республиках СССР и за его пределами.

Следующим выступал генеральный секретарь ЦК Компартии Вьетнама Ле Зуан. Этому повезет больше. Он сохранит свой пост до конца жизни, умерев в семьдесят девять лет, в 1986 году. При этом останется в памяти людей героем, разгромившим кровавый режим Пол Пота в Кампучии, а также отразившим военную агрессию со стороны Китая. Молодцы вьетнамцы — в отличие от нас, они сохранили и гордо несут свой красный флаг и в 2025-м году. Единственное, чего Ле Зуан не успеет сделать в насыщенной событиями жизни, так это простить свою дочь, которая вышла замуж за советского математика Виктора Маслова. Дочь умрет на пять лет раньше отца, скончавшись при родах. Ле Зуанг потребует, чтобы внука отправили к нему на воспитание, во Вьетнам, но впоследствии тот все-таки вернется к отцу.

Вслед за вьетнамским лидером на трибуне оказался Эрик Хонеккер, генеральный секретарь ЦК Социалистической единой партии Германии. Его речь была зажигательной, эмоциональной. На вид он ничем не отличался от преподавателей высших учебных заведений — эдакий профессор в очечках. Но на трибуне Хонеккер преображался, становился ярким и пылким оратором. Судьба Хонеккера в будущем незавидна. Он до последнего не принимал перестройку. Считал, что ГДР должна идти своим путем. Самая благоустроенная страна социалистического лагеря, с развитой промышленностью и сельским хозяйством и, самое главное, с управляемым обществом была по сути предана Горбачевым. А потом новое российское правительство Ельцина предало и самого Хонеккера, выдав его властям ФРГ. Там над уже старым и больным человеком начался суд. Отвечая на обвинения Хонеккер отметил чисто политические мотивы судебного процесса и предложил сравнить 49 жертв Берлинской стены, убийство которых ему вменялось, с числом жертв войны во Вьетнаме, которую вели США, или показателями самоубийств в западных странах. А пример ГДР прекрасно доказал, что социализм не просто возможен, а может быть лучше капитализма. В заключении он будет находиться недолго — отпустят по состоянию здоровья, но проживет он после этого уже менее двух лет.

Хонеккера на трибуне сменил генеральный секретарь ЦК Компартии Чехословакии Густав Гусак, который продержится на этой должности еще десять лет, до восемьдесят седьмого. Потом еще два года будет оставаться президентом ЧССР, но в итоге, после так называемой «бархатной революции», уйдет в отставку.

На собрании в этот раз не было Иосипа Броз Тито. Я знал, что он сильно болен и жить ему осталось три года. Он не увидит распада своей страны, не увидит кровавой резни между теми народами, что сейчас пока еще живут бок о бок и называют себя братьями.

Луиса Корвалана, генсека Чилийской компартии, встретили бурными аплодисментами — его в Советском Союзе очень любили. После переворота Пиночета он был арестован и содержался без суда в различных тюрьмах и концлагерях. Считался самым известным в мире латиноамериканским политзаключенным, был удостоен Международной Ленинской премии. И лишь совсем недавно, в декабре семьдесят шестого, нам удалось освободить его, обменяв на диссидента Владимира Буковского. Теперь он получил политическое убежище в СССР и живет в Москве. Я не знаю, как в нынешней реальности сложится его дальнейшая судьба, но в моей предыдущей жизни история Луиса Корвалана не уступала сюжету приключенческого блокбастера. В 1983-м он нелегально вернулся в Чили, предварительно изменив внешность тремя пластическими операциями. Жил по поддельному паспорту колумбийского профессора, боролся с режимом Пиночета. Лишь в конце восемьдесят девятого он смог раскрыться и снова официально вернуться в родную страну. Луис Корвалан прожил долгую жизнь и до конца своих дней остался верен идеям коммунизма и социализма, а в книге своих воспоминаний назвал распад СССР трагедией мирового масштаба.

Генеральный секретарь ЦК Монгольской народно-революционной партии Юмжагийн Цэдэнбал — человек небольшого роста, в очках. Как на монголе смотрятся очки? На ум пришла поговорка про корову и седло, но я себя одернул — на самом деле монгольский лидер весьма обаятельный человек. Кстати, женат на русской женщине, которую он очень любит. Уже то, что Цеденбал каждый день ездит на обед домой, к жене, говорит о многом. А Монголия развал Союза переживет относительно спокойно. Демократы немного пошумят, но на этом все кончится. Страна по сути заложница двух огромных империй — Китая и России. С такими соседями сильно не побузишь.

А вот и Куба — любовь моя! Зажигательная песня звучала у меня в голове, и выступление Рауля Кастро, младшего брата Фиделя, вызвало когнитивный диссонанс. Монотонно, совершенно безэмоционально и очень медленно прочел он поздравительную речь. Вот уж кто полная противоположность своему старшему брату!

На генерального секретаря Румынской коммунистической партии Николае Чаушеску мне было больно смотреть. Сейчас он очень уверенный в себе, эдакий «гений Карпат», как его пока еще называют, чувствует себя великим человеком. В «гуляевской» реальности его ждет расстрел. Что самое ужасное — вместе с ним расстреляют и его жену Елену. Мне вспомнилась речь Горбачева после трансляции расстрела Чаушеску на весь мир. На заседании Верховного совета Майкл Горби с восторгом будет вещать: «Вот только что пришли хорошие новости из Румынии! Восставший народ расстрелял кровавого диктатора Чаушеску»…

В этой новой реальности я позабочусь не только о том, чтобы Майкл Горби никогда больше не поднял голову. Но чтобы судьба людей, сейчас выступавших на этой сцене, стала другой. Так же, как и судьба Советского Союза.

В перерыве между выступлениями я присоединился к Леониду Ильичу в банкетном зале. Обедали примерно полчаса, но потом разговоры затянулись еще на полтора. И основной темой было заявление Брежнева о том, что дети членов Политбюро обязаны показать пример трудовой доблести.

— Да как же так? — возмущался Кириленко. — Это что же, наших детей на стройки что ли? А если они уже всего достигли?