Ловкая страсть - Шарапов Валерий - Страница 6

– Поверьте мне, месье консул, еще пару лет, и Шарль будет художником с мировым именем.

Эжен, соглашаясь, кивнул.

– Безусловно! Мы все знаем ваше чутье на гениев, Клеман. Когда вы уже мне что-то предложите?

Клеман притворно удивился.

– Я не знал, что вы рисуете, месье консул.

– Я скорее плету.

Организатор выставки улыбнулся.

– Я не сильно разбираюсь в хитросплетениях. И вообще, политикой не интересуюсь.

– И слава богу, Клеман, и слава богу.

Клеман боковым зрением заметил невдалеке одиноко стоящую девушку с бокалом шампанского в руке. Это была Вита. Она рассматривала картину – пейзаж, выполненный в авангардном стиле. Одета была скромно, но со вкусом. Клеман окликнул ее:

– Вита! Что вы там в гордом одиночестве? Идите к нам.

Она повернулась к мужчинам, лучезарно улыбнулась и подошла к ним.

Клеман поцеловал ее в щеку.

– Бон жур, красавица.

– Бон жур, месье Клеман.

– Знакомьтесь, наш консул месье Эжен Тимотье. Мадемуазель Вита. Искусствовед и великий знаток французского искусства. Не понаслышке знает, кто такой Тулуз-Лотрек.

– Вы, как всегда, мне льстите, месье Клеман.

Консул с восхищением смотрел на красивую девушку.

– Очень рад познакомиться, мадемуазель Вита.

Консул поцеловал Вите руку. Девушка улыбнулась.

– Это взаимно, месье Эжен.

– А при чем здесь Тулуз-Лотрек?

– Его творчество – тема моей диссертации, – сказала Вита. – Луи случайно об этом узнал и теперь шутит по поводу и без.

Вита допила шампанское. Проходящий мимо официант тут же забрал у нее бокал. Клеман рассмеялся.

– Я никогда не шучу без повода. – Он тут же зашептал консулу: – Все ленинградские художники уговаривают ее попозировать, но она ни в какую не соглашается.

Вита сделала обиженное лицо.

– Да я бы с удовольствием попозировала, но наши хулиганы предпочитают обнаженную натуру, – она указала рукой на картину, – а я очень стеснительна.

– Месье Эжен, знакомые художники прозвали ее Дольче Вита.

– Прекратите сейчас же, Луи, я просила так меня не называть!

– Молчу-молчу. – Клеман попятился.

Консул улыбнулся; он продолжал искренне любоваться девушкой. Она была очень скромно одета, на ней не было ни грамма косметики, что еще больше подчеркивало ее естественную красоту и женственность. Консул был впечатлен.

– Мадемуазель Вита, не желаете ли еще шампанского?

– Я бы выпила что-нибудь покрепче.

– О! Виски, коньяк?

– От рюмки французского коньяка не откажусь.

– А других коньяков и не бывает. Прошу за мной.

Первый этап операции «Медовая ловушка» завершился успешно.

В кабинете начальника недавно созданной Службы экономической безопасности России (СЭБР) генерала Болотникова за совещательным столом сидели два человека. Первый – полковник Чуньков, плотный, но не толстый сорокапятилетний мужчина с холодными серыми глазами. Под пиджаком угадывались рельефные мышцы – полковник прослужил в разведке девятнадцать лет, и за все эти годы он не поправился ни на килограмм. Второй, напротив полковника, уже знакомый нам капитан Никита Колесников. На вид ему было лет тридцать; впрочем, так оно и было – на днях ему исполнилось тридцать два года. Он прослужил в разведке на десять лет меньше, чем полковник, но с мышцами у него тоже было все в порядке – любимым увлечением Никиты было изучение боевых искусств. Сам хозяин кабинета, поджарый мужчина слегка за 60, нервно ходил по кабинету. На левой скуле красовался шрам, который реально украшал мужественное лицо генерала. С докладом выступал полковник Чуньков.

– Таким образом, из полученной информации, которую удалось раздобыть нашему отделу, несомненно, что Прохорову поступают деньги для рейдерского захвата Электромеханического завода, к которому Прохоров в последнее время проявляет недюжинный интерес. К сожалению, получить информацию незаметно не получилось, – докладывал Чуньков.

Болотников остановился напротив Чунькова.

– Я вам говорил, надо было хакнуть его по-тихому, и все дела, у нас целый отдел специально для того создан.

– Николай Матвеевич, нет, хакнуть точно бы по-тихому не получилось. У Прохорова тоже целый отдел специалистов. Раскусили бы, как пить дать.

– А в итоге что? Агент ранен, а полную информацию мы так и не получили.

– Ну да, не все пошло по плану.

Никита вскочил со стула.

– Но, товарищ генерал, Стелла – суперагент, она прекрасный боец, она же не какой-нибудь там красный воробей или Мата Хари!

– Садись, чего вскочил? Про Стеллу я знаю все. И гораздо больше тебя, поверь мне.

– Верю, товарищ генерал. Сложно представить Стеллу в роли коварной соблазнительницы. А Прохоров тот еще волчара.

– Плохо то, что по-тихому не получилось! Теперь волчара предупрежден, значит, что?.. Колесников?

– Вооружен, товарищ генерал.

– Вот именно. Теперь вся разработка висит на волоске! Как там Стелла? Пришла в себя?

– Так точно, ранение нетяжелое, в бок. Через пару дней обещала сбежать из больницы.

– Эх, и ей ведь почти все удалось. Что пошло не так?

– Соблазнить-то она его соблазнила, было несложно, задницей вертеть она умеет, да он, собственно, и трахает всех подряд. Но после, так сказать, акта он барышень попросту выгоняет, – ответил Никита.

Чуньков покачал головой.

– Вот если бы он залип на Стелле, оставил бы ее у себя, она бы, не торопясь, все бы и провернула. А он, паршивец этакий, практически сорвал нам всю операцию. Надо будет его наказать за это.

Генерал прошел на свое место и сел в кресло.

– А ведь когда-то у нас был целый штат соблазнительниц. Давным-давно я руководил операцией по вербовке французского консула. Вот он тогда втюрился, вцепился в агента обеими руками и ногами. Не оторвать было.

– И как, товарищ генерал, удачно прошло? – поинтересовался Никита.

– Раз я дослужился до генерала, то как ты думаешь?

– Николай Матвеевич, расскажите, а?

Генерал вздохнул и налил себе из бутылки минералку.

Сентябрь выдался на редкость теплым. Шел легкий теплый дождик, но больше половины публики, гуляющей по вечернему городу, были без зонтов – летом дождик больше освежал, чем мочил. Такси с шашечками, белая «Волга», проехало по набережной Фонтанки, миновало Семеновский мост и подкатило к старинному дому на Гороховой улице, в соседнем доме с которым сто лет назад жил Григорий Ефимович Распутин. Именно отсюда в 1916 году он поехал в гости к князю Юсупову на верную смерть. Консул, кстати, когда-то читал об этом, но адреса соотнести не смог, сейчас он думал совершенно о другом. Он расплатился с водителем и вышел из машины. Подойдя к парадной, он огляделся по сторонам; ничего подозрительного Эжен не заметил и вошел в дом. Консул поднялся на второй этаж и нажал на кнопку звонка. Прошло несколько секунд, дверь никто не открыл. Консул позвонил еще раз, потом прижался ухом к двери. Позвонив еще три раза, он начал стучать в дверь. Открылась дверь соседней квартиры, и выглянула пожилая соседка.

– Ну что стучишь? Нет ее. Забрали.

Консул переменился в лице. Видно было, что он сильно испуган.

– Как забрали, кто?

Он говорил по-русски, но с сильным акцентом. А когда сильно волновался, то начинал немного заикаться. Соседка покачала головой.

– А я знаю? В глазок видела, вывели ее под руки, и поминай как звали.

Консул, впавший в шоковое состояние, прислонился к стене. Соседка вышла на площадку.

– Вообще-то она хорошая девочка, мужиков к себе не водит, здоровается всегда. В магазине мне продукты покупает, а денег не берет. Золотце. Жалко ее.

Эжен в панике побежал по ступенькам вниз. Старушка, которая четырнадцать лет назад ушла на пенсию в звании подполковника КГБ, посмотрела ему вслед и нажала кнопку на рации, которую взяла с полочки, висящей между двумя дверями. На первом этаже тут же открылась дверь квартиры и вышел капитан Болотников. Он преградил дорогу консулу, который встал как вкопанный, чуть не упав, и заговорил на чистейшем французском языке: