Warhammer 40 000: Отверженный (СИ) - Самылкин Сергей - Страница 79

Возразить или ответить мне было нечего, так что я тихо выругался и медленно побрёл к тому загадочному человеку, который хотел встречи со мной. Ну... так было, если судить о ситуации по моим грёзам и тому факту, что мы смогли добраться до этого места живыми. Кажется, для меня было несколько нехарактерно полагаться на настолько «надёжные» знания, но я совершенно не переживал по этому поводу. Ведь шестое чувство подсказывало мне что такое количество судеб не могло сойтись в одной точке просто так и в ближайшие минуты я собирался убедиться в этом.

Впрочем, рукоятку оружия я сжимал крепко и не собирался выпускать её даже во время гипотетического рукопожатия.

– Здравствуй, мой дважды познавший юность друг, – странно отстранённым тоном поздоровался псайкер, обращая ко мне лицо светящееся искренней, контрастирующей со всем остальным, улыбкой и добавляя. – На краткий миг я уже было подумал, что нашей встрече не суждено будет случиться. Ошибся. К счастью.

– Здравствуй, Незнакомец, – эхом отозвался и я.

– Незнакомец? Нет, нет, нет! Я уверен, что это не единственное прозвание, которым ты можешь удостоить мою персону. Ведь то что было бы уместно в первую нашу встречу, стало неверным и несправедливым к моменту её окончания. Поэтому, прошу, вспомни всё произошедшее впоследствии и по праву назови меня...

– Другом?

– Да, верно! Ведь мы расстались на доброй ноте, оказав друг другу помощь и не потребовав ничего взамен. Учитывая существование и сущность нашего, без всяких сомнений общего, врага, это стало началом прекрасной дружбы. Фундаментом для победоносного и душеспасительного союза.

– Поправьте если я не прав, но вы ведь говорите о союзе не от своего лица, а от имени...

– Священных Ордосов Имперской Инквизиции?

Когда псайкер произносил эти слова, то на его лицо легла маска напряжения и сосредоточенности, с которой он наблюдал за моей реакцией, притом, как мне показалось, не только своими живыми глазами, но и внутренним взором.

– Да, – спокойно ответил я, не дрогнув, не улыбнувшись и, даже, не оскалившись при упоминании Инквизиции.

– Так и есть. Однако, дабы не порождать между нами недомолвок и избежать создания лишних иллюзий, я должен немедленно признаться в том, что пусть мои слова и произносятся от имени Инквизиции, но в глазах большинства они будут звучать будто произнесённые от одного лишь имени. Моего собственного. А оно, хоть и имеет солидный вес, отнюдь не является знаком всемогущества обладателя. Особенно теперь, когда я остался не просто единственным, но последним живым представителем Ордо Ксенос на этой планете. Да, к огромному сожалению, я единственный кто стоит сейчас против таящихся в самих костях этого улья ксеносов и их флотов-прародителей, способных обрушить небеса нам на головы. Именно поэтому я и ищу союза с теми, чей Неизбежный Крестовый Поход окажется способен вымыть всю мерзость из костей не только улья, но и самого этого мира.

– Это со мной что-ли? – ошарашенно спросил я и невольно покосился в сторону Ярна.

– Во многом так и есть… ведь если я хочу заручится поддержкой взлетающего на гору цунами, то должен обратиться именно к его сердцу.

– Ха-ха-ха! Ох и подозрительный же ты тип, колдун, – посмеявшись сказал я, после чего не без вызова добавил. – А может ты просто не знаешь о том, что, когда одинокий колдун предлагает тебе союз и при этом обещает могущество, а также великую судьбу, вещая в глубинах Подулья, наступает самое время обращаться к его «коллегам» из Ордо Еретикус? Или я хоть в чём-то сейчас ошибаюсь?

– Ошибаешься, ведь пускай твоя осторожность не только понятна, но и похвальна, я ничего тебе не обещаю. Да и моё призвание состоит вовсе не в том, чтобы приносить дары или услаждать людской слух обещаниями. Отнюдь! Оно в безупречном предвидении будущих событий, а также направлении хода истории в то русло, которое будет наиболее благоприятным для человечества.

– Однако, ты до смешного паршиво с этим справляешься! Ну серьёзно, Вирм, приятель, как можно так ошибаться в оценке сил и при этом продолжать считать себя провидцем? – спросил Ярн, выходя вместе с Зеком на свет и попутно поигрывая лонг-лазом, приклад которого лежал на плече козлорогого, даже при том, что ствол оружия уже был показательно задран вверх.

– Какого... Герцог, неужели это ты?! Самолично стоишь сейчас предо мной? Вновь как живой или живой, как было прежде?

– Да, я! Как говорится, во плоти и... шерсти, – ухмылка появилась на лице козлорогого и сразу пропала. – Проклятье! Честно говоря, в моей голове это звучало намного лучше.

– Неважно, песни призваны сочинять другие люди. Ты же лучше поскорее расскажи мне всё о том, что произошло с тобой и нашими товарищами! Теми из них, кто отправился однажды во тьму, сокрытую на самой вершине сияющих шпилей, но никогда более не вернулся! И поведай о том... о том, как ты стал этим существом, что столь близко к зверю.

– Произошёл яркий, я бы даже сказал эталонный, а также вполне годящийся для учебников пример того, что происходит если оперативники Ордо Ксенос подменяют собой коллег из Маллеуса и Еретикуса. Коротко говоря, мы отследили культ до сердца Улья и, пока всюду вокруг нас лилась кровь, да струился варп, совершили тот самый подвиг, который можно свершить только от отчаяния и находясь на последнем издыхании. Выжил только я, единственный человек из нашей оперативной группы.

– Да и человек ли ты ещё? Изменения что с тобой произошли, этот неестественный звероподобный облик... чудовищно и просто-напросто отвратительно.

– Хех! Вот и я задался этим вопросом, едва впервые увидел всё то, что прикосновение варпа сотворило с моим телом и задумался о невидимых глазу ранах, оставленных им на душе. А когда не нашёлся с ответом, то направился ко Дну Улья, презираемый всеми вокруг. С одной стороны, опасающийся расправы, которая могла стать моей единственной наградой, а с другой, уверенный в том, что совершил достаточно подвигов для того, чтобы заслужить право прожить остаток своей жизни если не в мире и покое, то уж точно не в клетке. И когда я уже был готов снова поверить в людей, даже несмотря на всю не отпускающую наш род дурь, то мой дом сожгли, – на последних словах Ярн горько усмехнулся, но не дал пасайкеру открыть рта, а сам задал вопрос. – Поэтому скажи-ка мне, старый друг, человеческая ли перед тобой душа и каким ты видишь её будущее?

– Сквозь стыд я признаюсь, мне доводилось испытывать сомнения в твоей смерти и даже видеть смутные образы твоей несбывшейся судьбы, но никогда она не открывалась мне в деталях. Почему?!

– Просто я нашёл своё краткое счастье не по случаю, а заодно с вуалью парии, – сообщил Ярн, после чего коротко кивнул на зека и отошёл от последнего в сторону.

– Это многое объясняет... вот только, если раньше ты настолько боялся моего вневременного взора, то почему показался сейчас?

– Тьфу! Ты совсем дурак?! Не тебя я боялся, а любого нового прилива варпа! И вообще, сначала отвечай на уже заданный вопрос.

– Хм... дай мне минуту, – произнёс псайкер и разложил перед собой резной телескопический посох, через навершие которого принялся рассматривать Ярна, пока я тихонько обтекал в стороне от происходящего, ничего не предпринимая до того самого момента, когда Вирм вновь заговорил. – Я вижу, твоя душа по-прежнему носит на себе следы глубочайших ран и искажений, но свет Императора многое исцелил. Правда, даже несмотря на Его милость, в твоём будущем так много крови, что мне становится дурно. Однако! По-настоящему тёмный путь будто бы уже был отброшен, ведь ты прибыл сюда с желанием сделать что-то для спасения людей, а не только ради того, чтобы продолжать свою месть.

– Ха, – незамедлительно послышалось с моей стороны.

Изначальный дискомфорт, который был целиком и полностью вызван непривычностью, необычностью и непонятностью ситуации, с каждой секундой уходил всё глубже в прошлое, а вот мои мозги работали на всю, усердно анализируя происходящее и, кажется, понимая всё больше.