Весло Харона - Алейников Дмитрий Александрович - Страница 45

И тут Ольгу осенило. Она нашла очередную прореху в наскоро слепленном плане и тут же придумала, как исправить положение. Похлопав себя по бедру, Ольга позвала собаку за собой, быстро огляделась по сторонам и бросила «дипломат» под заросшее лопухами металлическое крыльцо трансформаторной будки.

Теперь Ольга не вызовет подозрений: обычная городская девушка, совмещающая утреннюю пробежку с выгулом собаки. Но это было еще даже не полдела. Дело было впереди — в буквальном смысле: впереди Ольга увидела Валю, катившую коляску к углу дома.

Гуза представлял собой классический образец блатного. Средних лет или, точнее, неопределенного возраста приземистый мужик. Щуплый, сутулый. Одет неаккуратно. Вечная щетина на щеках, по-бульдожьи отвисших от попоек, мешки под глазами. Конечно, великое множество наколок, густо покрывавших синей сыпью все его тело по самое горло, — лицо оставалось единственным местом, которого не коснулась иголка.

Гуза, как и любой блатарь, был груб, заносчив и агрессивен. В бригаде его не любили, да и не был он, по сути, членом бригады. Братки старались держаться от него подальше, что объяснялось, во-первых, неуемным стремлением Гузы развести на деньги или водку, а во-вторых, непереносимой вонью, исходившей от него, эдаким убойным букетом — перегар, запах чеснока и гнилых зубов.

Он был чем-то вроде заштатника. Его приглашали лишь в исключительных случаях, а появлялся он тогда, когда эти исключительные случаи не совпадали по времени с его тяжелыми запоями. Гуза четырежды тянул срок, первый раз еще на малолетке. Проведя за решеткой почти половину жизни, он прекрасно разбирался в понятиях, и при разборах с себе подобными был незаменим. Наводил он тоску и на молодую шпану, которая пыталась, сбившись стаей, оттяпать себе кусок пожирнее; вид этого человека с маленькими злыми глазками если не внушал ужас, то настораживал. А когда Гуза начинал сыпать жаргонными словечками, то сразу производил на зарвавшихся юнцов должное впечатление.

Сделав дело, Гуза получал свою долю и отваливал, чтобы через час загудеть в какой-нибудь забегаловке или на квартире знакомой крали.

В этот раз Шала поставил «под ружье» всех — работы было вдоволь.

Серпу не повезло. Главным образом не потому, что ему досталась мокруха, а потому, что работать предстояло на пару с Гузой. В их паре старшим назначили, разумеется, уголовника. Он же получил от Шалы инструкции и имя жертвы. Серп был вроде как на подхвате.

Говорили, что Гуза режет людей с той же легкостью, с какой нормальный человек лупит комаров. Во всяком случае, было доподлинно известно, что во время последней отсидки блатарь зарезал троих и не сменил свою робу на полосатую только потому, что рядом не оказалось стукача. Так что, скорее всего, Серпу не придется мараться и брать на себя лишний грех.

— Пошли, — бросил Гуза, выйдя из кабинета Шалы после инструктажа.

На улице он не оглядываясь зашагал в сторону Савеловского вокзала. Серпу не оставалось ничего другого, как последовать за ним. Пройдя метров двести, Гуза остановился. Не вынимая рук из карманов, он подбородком указал Серпу на поток машин:

— Тормозни телегу.

Серп хотел было заметить, что в лакеи не нанимался, но решил, что из-за такого пустяка не стоит начинать ссору. Тем более что подними Гуза руку сам, вряд ли кто остановится.

— Куда едем?

— Мытная.

Серп поймал частника. Доехали быстро, по дороге молчали. Расплачивался Серп.

— Ну, и что дальше? — спросил он, захлопывая дверцу машины.

— Здесь контора этого козла, — сквозь зубы ответил Гуза и сплюнул себе под ноги. — Надо пройтись, посмотреть, что к чему.

— Что за контора?

— Ща… — Гуза вытащил из кармана рубашки маленький листок и прочитал: — Макс эс. Андросов Максим.

Серп так и подпрыгнул:

— Андросов?!

— Ну. Домашний адрес, номер машины… — Гуза сунул листок в карман. — А ты чё, знаешь его?

— Да так, встречались.

— Так, может, наколку подашь?

— Я?!

— Так ты ж его знаешь, не я!

— Ну да… — Серп пытался оперативно собраться с мыслями. Неизвестная баба уже заказала ему убрать Андросова, так что в целом интересы их теперь совпадали. Но загвоздка была в том, что баба заказывала аварию. Останется ли она довольна, если Андросова просто прирежут? Серп опасался, что нет, — слишком подробной была инструкция, как найти нужную машину и подрезать шланги.

— Ну, ты заснул, в натуре? — Гуза хлопнул напарника по плечу.

— Я думаю…

— Чё ты думаешь? Профессор, что ли?

— Я думаю, — Серп наконец сообразил, как свести концы с концами, — что мы здесь светимся со страшной силой. Нужно отойти куда-нибудь в сторонку.

— Ну, — Гуза неуверенно посмотрел на бесконечные ряды окон, — давай отвалим…

— И знаешь что, — Серп изобразил на лице сомнение, — боюсь, просто подловить его мы не сможем. Тут нужно хитрее.

— Чего хитрее? Шала сказал, что охраны у него нет.

— Охраны нет, — кивнул Серп, — но ездит он только на тачке, все время на людях, в подъезде домофон.

— И чё ты предлагаешь? — Гуза взглянул на него с подозрением.

Серп выдержал паузу, словно собирался с мыслями.

— Я сам все сделаю.

— Как это?

— Ну, я сам устрою так, что он ласты завернет.

— Не понял, — ощетинился блатарь. — Чё ты за фуфло мне толкаешь? Чё ты там устроишь?

— Небольшую аварию, например.

— Какую еще аварию?

— Ну, тормоза откажут…

— Гонишь, паря! — В голосе Гузы прозвучала угроза. — Ну-ка, мети, что ты там надумал!

Серпу не хотелось вдаваться в подробности, но было ясно, что Гуза просто так не отстанет.

— Что ты домотался? — деланно рассвирепел Серп. — Сказал — сделаю. А хочешь спалиться — иди режь его в подъезде!

— Не гоношись, — примирительно произнес Гуза.

— Я не гоношусь, — возразил Серп, успокаиваясь. — Сказал, что сделаю, — значит, сделаю.

— Когда?

— Ну… — Серп наморщил лоб. — Постараюсь сегодня. Или завтра.

— Отвечаешь?

— Ну. — Серп пожал плечами: дескать, иначе и быть не может.

— Ладно, — кивнул Гуза с довольным видом. — Тогда свистнешь, если что. Но если что…

— Спокойно! — усмехнулся Серп. — Все пройдет, как с белых яблонь дым.

Борис Беленков приехал к тестю.

То, что пойти на это придется, он понял еще на приеме у жирного горца, возомнившего себя неизвестно кем. А вернувшись в офис, Борис обнаружил сюрприз — два факса. В одном факсе, из Италии, сообщалось, что корабль с грузом задерживается минимум на трое суток, фирма приносит свои извинения и готова перечислить причитающуюся за просрочку пеню. Второй факс был от ставропольцев, ставивших руководство «Белтеха» в известность о том, что они снимают деньги со счета, так как условия договора не выполнены.

Борис решил играть в открытую и выложил тестю все: про деньги, про заказ, про кредит, Шалу и итальянских борцов за экологию. Закончив свой несколько сумбурный рассказ, он замолчал, опустив голову и ожидая, что скажет на это Семен Васильевич.

Семен Васильевич с ответом не спешил. Он спокойно перекладывал на столе какие-то папки и бумажки. Процесс наведения порядка занял чуть ли не четверть часа. Лишь отыскав для каждого листка удобное место, Семен Васильевич счел возможным заговорить с зятем.

— Ты, значит, решил втихаря миллионером стать? — спросил он со слишком явным оттенком презрения.

— Почему втихаря? — попытался возразить Борис.

— Не знаю. Очевидно, чтобы не делиться ни с кем. — Семен Васильевич сел поудобнее. — И это правильно и понятно. Только штука в том, что если ты решил играть один, то и играй один.

— То есть? — Борис поднял на тестя глаза.

— То есть без меня.

Борис выразил свои чувства лишь неопределенным жестом: то ли испуг, то ли отчаяние.