Последний рубеж. Том 2 (СИ) - Фарг Вадим - Страница 27

Холм рос в размерах, превращаясь из смутного пятна в нечто осязаемое. Костры на нём мерцали, как глаза хищника в ночи. И крест… он возвышался над ними, чёрный и зловещий. В центре его — фигура. Неподвижная. Жалкая.

Наконец, я подошёл вплотную. Вонь гнили и серы ударила в нос. Распятый Тарников, или то, что от него осталось, висел, безвольно уронив голову.

— Ну, здравствуй, Нэвермор, — произнёс я, глядя на него. Голос звучал хрипло, но твёрдо. — Я выполнил свою часть сделки. Нашёл твоего донора… и забрал его силу.

Я поднял руку, и из неё вырвалось слабое, но отчётливое чёрное сияние, в котором вращались три едва заметных кольца. Отголосок Куариэлла.

— Вот. Твоё. Бери.

Распятая фигура вздрогнула. Голова медленно поднялась, и знакомые чёрные глаза, полные цинизма, уставились на меня. В них не было благодарности. Только… лёгкое, саркастическое удивление.

— И ты думаешь, смертный, — прохрипел Нэвермор, и его голос был всё таким же противным, — что всё так просто? Нашёл. Забрал. Отдал? Ты ещё ничего не понимаешь.

Он дёрнулся на кресте, и цепи заскрежетали.

— Но… я приму. Ты ведь за этим пришёл, не так ли? И я, так уж и быть, покажу тебе выход отсюда. Ведь не каждый день доводится получить такой… подарок.

С этими словами, из груди распятой фигуры вырвался тёмный сгусток, который метнулся к моей руке. Я почувствовал, как что-то вырвалось из меня, но не стало легче. Просто… другое. Сила Куариэлла не исчезла, она просто… изменилась. Часть её перетекла в Нэвермора.

Тот, в свою очередь, расправил плечи. Распятый Тарников… дёрнулся. Его тело начало меняться, вытягиваться, покрываться перьями. Крест затрещал, и через мгновение рухнул, разваливаясь на части. На его месте стоял огромный трёхлапый ворон, чёрный, как сама Преисподняя.

— Что ж, — произнёс Нэвермор, его голос теперь был глубже, мощнее, но всё ещё с отвратительной хрипотцой. — Я обещал. Следуй за мной, смертный. И не отставай.

— Не отставай, — эхом донёсся его голос, будто из другого мира, когда он взмыл в воздух и устремился к горизонту.

За спиной негромко рассмеялась демонесса. Я почувствовал её прикосновение — холодные, будто чужие, пальцы обвили мою талию. В этот миг я разозлился по-настоящему — не на неё, а на всё это место, на себя, на ворона, на проклятую вечную грязь.

— Отвали! — рявкнул, резко разворачиваясь, чтобы сбросить её с себя.

Но она была быстрее. В одно мгновение её облик снова сменился — рыжая, потом чужая, потом снова Люда, и… прежде чем я успел выругаться, демонесса жёстко схватила меня за ворот и страстно поцеловала. Чёрт бы её побрал, я едва не задохнулся — поцелуй был ледяным, болезненным, но в нём чувствовалась власть, сила, и… прощание.

— Спасибо, герой, — прошептала она, её голос раздался прямо у меня в голове, будто змея шипит в мозгу. — Ты спас не только Нэвермора, но и меня.

Я попытался вырваться, но она, смеясь, с силой толкнула меня назад. Мир качнулся, под ногами исчезла земля — я рухнул прямо в холодную, жижу, и тьма сомкнулась надо мной с влажным чавкающим звуком.

Последнее, что услышал — её тихий, довольный смешок.

— Это был отличный танец, Мор. Увидимся… когда-нибудь.

И снова — тьма, и хриплый, отдалённый крик ворона, зовущий меня вперёд, к выходу из этого проклятого мира.

* * *

Холодная, чистая вода. Я вынырнул, жадно глотая воздух, который здесь казался… сладким. Не пахло гарью, серой или гнилью. Только свежестью леса и озёрной прохладой. Открыл глаза. Надо мной раскинулось чистое, звёздное небо, а вокруг — силуэты деревьев. Настоящих деревьев, не извращённых кошмаров Преисподней.

Я отфыркнулся, отряхиваясь от воды, и поплыл к ближайшему берегу. И тут же заметил его. Он сидел на ветке тонкой берёзы, чёрный, как смоль, ворон с тремя лапами. Обычного размера, не чудовищный, как его распятая иллюзия. Смотрел на меня с невыразимым удивлением, склонив голову набок.

— Кар? — произнёс он, и в его голосе прозвучало лёгкое недоумение. — Ты… так быстро? Я думал, ты ещё по болотам побегаешь. Тебе бы не помешало.

Я выбрался на берег, мокрый и дрожащий от холода, но чувствующий себя удивительно живым. Сила Куариэлла всё ещё бурлила внутри, но теперь она казалась… моей.

— Зараза, — выдохнул я, сплёвывая воду. — Твоя подружка, видимо, решила ускорить процесс. Она меня толкнула. И, кажется, даже поцеловала.

— Подружка? — хмыкнул ворон. — Ах, ты про ту, что вечно меняет обличья. Да, она такая. Порой очень… инициативная.

Нэвермор спрыгнул с ветки и приземлился на землю, сделав пару шагов ко мне. Его чёрные глазки-бусинки внимательно осматривали меня.

— Ты изменился, Илья, — сказал он, обходя меня по кругу. — Ты уже не тот смертный, которого я знал. Теперь в тебе… Тьма. Живая, чёрная магия. Той, что почти ни у кого в вашем мире нет. С ней будет тяжело. Она будет бороться с тобой, пытаться подчинить.

— Заметил, — огрызнулся я, потирая грудь, где ещё недавно сочилась чёрная дрянь. — И что теперь? Мне всю жизнь бегать от неё?

— Нет, — покачал головой ворон. — Ты должен её обуздать. Подчинить. Она — это твой дар. Наследие.

— Наследие? От кого? — удивлённо спросил я.

— От твоей матери, — прохрипел Нэвермор, и в его голосе проскользнуло что-то похожее на благоговение. — Она была… особенной. Но это уже другая история. Сейчас тебе нужно выйти отсюда.

Он взмахнул крылом, указывая в сторону, где среди густых зарослей, между двумя старыми елями, виднелась обычная деревянная дверь. Такая же, как те, что я видел в Преисподней.

— Это… что? — пробормотал я.

— Выход, — ответил ворон. — Но не простой. Ты можешь выбрать, куда попадёшь. Представь место, куда хочешь вернуться. Но будь осторожен. Возможность только одна.

Я кивнул. Мои мысли уже метались. Змееград. Люда. Мои друзья.

— Спасибо, Нэвермор, — произнёс я, и в этот раз без сарказма.

— Не за что, смертный, — ответил он, и в его голосе я почувствовал… искренность. — Ты спас меня. Вызволил из этого проклятого места.

Он снова склонил голову, глядя на меня.

— А теперь… тебе кое-что нужно сделать. Моя сила, та, что забрал Хао, она сейчас в Жало. Ты не сможешь её вернуть мне, это невозможно. Но ты можешь её либо развеять по всему миру, что приведёт к непредсказуемым последствиям, либо… забрать себе. Но тогда тебе придётся бороться с собой в буквальном смысле.

Я стиснул зубы. Значит, новая битва. Внутренняя.

— Я понял, — кивнул я. — Разберусь.

Я развернулся и пошёл к двери. Каждый шаг был увереннее предыдущего.

— Кар! — раздался за спиной громкий крик Нэвермора. Прощальный. Или… предупреждающий?

* * *

Тьма сомкнулась за спиной, а затем… резкий толчок. Земля, или то, что было ею, исчезла из-под ног, и я почувствовал себя… ничем. Ни телом, ни душой. Словно меня вывернули наизнанку, а потом размазали по невидимому полотну. Миг — и я висел в воздухе, бесплотный, невесомый, но абсолютно беспомощный.

Передо мной разворачивалась картина, знакомая до боли, но увиденная словно из-за стекла. Стадион. Его очертания. И знакомый полумрак, тот самый, что опустился перед атакой Хао. Вот он, старый хрыч, стоит посреди поля, вытянув руку. А вот и я… вернее, тот я, которого Хао бросил в Преисподнюю. Моё тело, истерзанное, но ещё живое, билось в невидимых тисках, пока Ши-Хань, весь в антрацитовом покрове, рвался вперёд.

Я увидел всё. Каждое движение. Каждое слово. Видел, как Хао, превратившись в чудовищного урода с гипертрофированными мышцами и крохотными ножками, сминает Ши-Ханя, выкачивает из него жизнь. Сердце сжалось, хотя я не чувствовал его биения. Боль. Не физическая, а та, что проникает в саму суть. Я наблюдал, как Ши-Хань корчится, как его тело иссыхает, и как Хао, с мерзкой ухмылкой, сворачивает ему шею, бросая обездвиженное тело в сторону, словно мусор.

— Ты, — прогрохотал голос Хао, и я услышал его так, будто он говорил прямо в мой разум, хотя губы старика лишь шевелились. — А вот ты, Илья, оказался достойным…