Наномашины, Кошмар Академии! Том 10 (СИ) - Новиков Николай Васильевич - Страница 16

— Но для начала… ученик? — повернулся он на ребёнка, — Что нужно сказать?

— Эх… — вздыхает он, — Извините. Я случайно, не хотел, и сейчас всё исправлю. Впредь обещаю лучше изучить и контролировать силу, — бубнил мальчик явно без настроения.

— Вот и славно! — старик хлопнул в ладоши, — А теперь, давай, чему учил.

И снова вздохнув, мальчик развернулся и покрыл пальцы Эфиром. Чернила скопились на кончиках в толстую каплю, лопнули и снова вытекли, застывая в форме длинных не то сосулек, не то игл, не то когтей. И вот когда мальчик создал эти иглы, он принялся… зашивать ими план. Буквально — будто нитями сращивать раны, к которым сама призывательница, хозяйка Плана, даже не могла подойти.

Так она и просидела в центре поляны, наблюдая как нежданный дед со своим нежданным внуком всё не починят, не пожелают хорошего дня и не уйдут.

Просто пришли… просто починили… ну и ушли.

И План реально излечился — как только последняя рана была заштопана, хомячок начал просыпаться, больными глазками оглядываясь вокруг и с любовью смотря на хозяйку.

Всё как неожиданно началось, так неожиданно и закончилось.

Это поистине странная неделя.

— Может это какие эфирные ангелы хранители?..

Кто это ваще⁈

Мы стояли в какой-то богами забытой пустыне. Все вокруг обливались в три пота, а запасы воды стремительно пустели.

Я выхожу из палатки и встречаю зимнее пустынное солнце, внаглую, сквозь тёмные детские очки смотря на одного из главных утырков — Сола. Мало того, меня не спас, так ещё и печооот! Он специально на мне все лучи концентрирует⁈

— Мишенька, как ты потом не обливаешься? — рядом стоял Сергей, — Ну кошмар, кошмар! И ты ещё не пьёшь! Это плохо для кожи лица!

— У меня… небольшая адаптация к жаре и жажде, — улыбаюсь я, понимая, что действительно страдаю меньше всех.

— Ох, ужас! Даже СПФ не спасает… ужас! — он постоянно намазывался солнцезащитным кремом.

— Ну да… жарковато… — выдохнул я, шагая по песку к съёмочной группе, — Евгений, ну что там у нас?.. И почему вы в шубе, а вам не жарко?

Он руководил настройкой камеры и сцены. Как ему не жарко⁈ Это и есть ваша так называемая сила любви⁈ А у нас в Справедливости и Похоти такого нет! Мы потеем и жаримся. Особенно с Похотью.

Я глянул на огромного мужика в розовом, и отразившийся свет от его блестящей лысины попал мне прямо в глаз. Айййй!

— Мишенька, готов? Последнее видео. Надо добить! — глянул на меня качок.

Прошла неделя с того падения в банк. Первое видео мы впопыхах сняли прямо в тот же день, и увы, идеального эффекта добиться не удалось — говорят, мол, фейк, и я какой-то другой ангельский карапуз, и наживаюсь на хайпе. Кто бы мог подумать, что я буду соревноваться в популярности… с собой! Абсурд!

Евгений, лысая эта модная голова, понял что просто не выйдет. Не верит народ! А значит пора заняться серьёзно — ради собачек, котиков, и всех остальных. Ну и меня, да.

Съёмочная группа, камеры, монтажёры, каскадёры, сценаристы. Да мы тут будто фильм снимаем! А я главный актёр… снова.

«Мда уж…», — качаю головой, смотря как ко мне спешит девочка-визажист, — «Вот мы и вернулись к тому, с чего начинали»

А я ведь и с Суви, и с Катей так познакомился. Через Евгения. Через… Апостола Любви.

Блин, какой-то здесь намёк чувствую, какое-то удивительное совпадение. Но не хочу развивать эту мысль — страшно.

Сейчас надо быть актёрищем.

— Каскадёр готов, «жертвы» тоже, — кивает Евгений, поправляя очки.

Я смотрю в сторону кивка и вижу не только загримированных «бедных, страдающих заложников», но и такого же загримированного «наглого культиста», которого я, не то Трибунал, не то Высшее Благо, не то выскочка, не то проект для хайпа и рекламы казино, должен победить.

«Так, окей, а что там по сценарию…», — беру листочек и, прищурившись, начинаю читать.

— Как это… убить каскадёра?.., — не понимаю.

— Придумай. Что-то эффектно-святое. Мы же конкретный образ строим!

— Да не «как», а «КАК это»!

Тут к нам подходит тот самый каскадёр злодей-британец.

Он посмотрел на меня, на мою маску, на Евгения и слегка подпрыгнув, похлопал себя по щекам, размял шею и громко фыкрнул.

— Вхух. Вху! Я готов! — фыркал он как наркоман с подворотни, — Я готов. Готов! Хреначьте меня!

— К-как?.., — я аж напрягся.

— Сильно. Больно. Мощно! Насмерть! Сделайте мне больно, больнооооооо! — запищал он, хлопая себя по щекам, — Я готов. Готов! Вху!

…

… мне нужна помощь взрослого.

Я смотрю на Евгения. Он смотрит на каскадёра, — русского, кстати, — а потом на меня. Потом на него. Потом на реквизитное копьё.

— Ну-у-у, точно не нам с тобой осуждать увлечения людей, Миша, — пожимает он плечами, — Все достойны Любви и её проявлений… даже к боли.

— Да пофиг мне на его наклонности. Как я убить человека-то ради ролика должен⁈

— А, это про это, — наконец понимает лысый, — Не переживай, у нас штатные некроманты. В России ведь как… лучшие каскадёры ныне, с некромантией-то. Всё натурально показываем! Ну и все мазохисты и садисты тоже к нам переселяются, так что… — смотрит он на каскадёра, — Недостатка в кадрах нет.

Я тоже глянул на мужика.

— Мне нравится ощущать хлад боли и смерти на моей шее… — прошептал он, шлёпая себя по щекам, — Я готов! Настроен! Давайте!

Матерь божья… вот тебе и европейские ценности…

А, стоп. Не Европейские уже, получается.

«Пу-у-у…», — выдыхаю, оглядываюсь и действительно замечаю группу некромантов возле гримёрки, — «Ну, раз надо…»

И я иду на главную съёмочную площадку. Ролик, по сути, короткий, но дублей чувствую будет мама не горюй. Бедолага видать сегодня настрадается.

Хотя бедолага ли? Может самый счастливый из нас?

Но ради животинок — я потерплю стоны суицидального мазохиста! Вперёд. В актёрство! Ну а дальше…

Дальше Академия.

Город N. Поместье Синициных.

— А это брать⁈ — бегала девочка.

— Я не знаю, доча…

— А косметику какую? А маски? Ночная нужна! У меня такая классная кожа лица, она ведь испортится! — она носилась и едва не врезалась во все углы.

— Там же магазины есть прямо на территории… зачем тебе столько косметики… и ничего не испортится, ты же ещё ребёнок…

— Я должна быть красивой! — доказывала она, — Мам, ты не понимаешь, это же… ах… Европа! Там же первые люди мира, там же самые сливки! — её глаза заблестели, но не жизнью, а злом, — И все их секретики… все их связи… всё там.

— Хитрая, хитрая ты моя змеюка, — улыбнулась златовласая женщина, поглаживая дочурку.

— Хе-хе, ну коне-е-ечно, — заулыбалась она, как похваленный котёнок — Так что приехать надо наготове! Своё всё, качественное и импортное! А там фиг пойми чё.

Катя начала собираться ещё две недели назад. Она то загружала чемоданы, то разгружала. То решалась брать купальник, то после косого взгляда Миши на Суви убеждалась, что никто не достоин её красоты и вообще, закроется в общаге и не выйдет. А через день снова всё собирала обратно. То косметика у неё строгая, тёмная, тени, тушь, ну прям леди! То игривая и детская — возраст подчеркнуть, раззадорить. Ну или вообще… без компромиссов! Пять чемоданов, ныа-а-а, нафиг!

Катя — самая девчачья девочка. И проблемы у неё девчачьи. И характер. Но одно можно сказать точно…

Чем ближе была поездка — тем счастливее эта девочка была.

И сейчас поездка как нельзя близко.

Город N. Пентхаус Квон.

— Госпожа… а где ваши вещи? Вы не собирались? — у корейцев всё наоборот, бегал кто угодно, но не будущая ученица.

— Собиралась, — сказал Суви с «картошкой» в руках и во рту.

— Но в чемодане же только спортивки и языческий славянский флаг…

— Ну да, — она жевала дессерт и смотрела на опекуншу как на глупую, — На первый год хватит.

Правая рука Квон Сунга, она же главная опекунша Суви, она же её главная фанатка, устало смотрела на свою госпожу. Госпожа же совершенно без устали перерабатывала все сладости в округе.