Шарлатан 3 (СИ) - Номен Квинтус - Страница 6

— Нет, ты точно с ума сошел. На три с лишним миллиона одних фрез… кромочных, я правильно запомнила? Но я знала, на какую работу шла, и ты меня из себя все же не выведешь. Хоть чаю-то нальешь? А то просто сидеть в углу и ждать, пока ты там бумажки свои карябаешь…

В ВИАМ я с фрезами сунулся не просто так: на новом трехкоординатном станке, разработанном на девяносто втором заводе, обычная фреза по металлу при обработке кромок панелей садилась за пятнадцать минут, твердосплавная — за пару часов. И просто перетачивать эти фрезы не получалось: они форму имели очень непростую, а при заточке эта форма просто «плыла», причем даже на глаз заметно как. А мало что новая фреза в производстве обходилась рублей в триста (или почти в тысячу, если твердосплавная), так и на ее замену времени уходило от пятнадцати минут до получала. И станок за пятнадцать минут мог обработать пять-семь, скажем, крышек для столов, а затем уходил в простой на полчаса.

Сейчас в индустриальном институте целая команда занималась тем, что разрабатывала автомат, самостоятельно меняющий инструмент в таком станке — но быстрого результата от них я не ожидал, да и сама эта концепция казалась мне, мягко выражаясь, бесперспективной. То есть разработку механического автомата я считал абсолютной глупостью — но команду продолжал финансировать. То есть настоял на том, чтобы КБО ее проложил финансировать: дело это в любом случае небыстрое, денег они пока очень немного тратили — а когда у них что-то получаться начнет, то, глядишь, и компы уже появятся. Первые-то вроде уже где-то появились…

К тому же уже начал прорисовываться вариант даже без компов кое-что полезное сделать. То есть без цифровых компов: у Вовки Чугунов для его новых изделий нужно было изготавливать одну очень хитро отфрезерованную железяку, причем с качеством, с каким не каждый фрезеровщик шестого разряда изготовить сумеет в обозримые сроки. Я ему по простоте душевной предложил дурью не маяться и отливать их по выплавляемым моделям, но оказалось, что я не единственный дурак на этом свете: он уже попробовал и получил от начальства знатный втык. Потому что используемый сплав отливался очень хреново, его еще приходилось долго и разнообразно ковать чтобы металл нужную прочность набрал. Но дурость свою мы еще в прошлом году друг другу продемонстрировали, а теперь для его производства вроде уже заканчивали делать где-то очень непростой копировальный станок, якобы управляемый аналоговой машиной. И если ему не наврали, то прорисовывались довольно интересные варианты… вот только про аналоговую автоматику и я ничего раньше не слышал, да и сам Вовка очень слабо представлял то, о чем ему говорили — так что вполне вероятно, надежды на скорую автоматизацию окажутся напрасными.

На аналоговую автоматизацию, а вот на цифровую… Американцы вроде уже начали производить транзисторы, и я надеялся, что и в СССР этим всерьез займутся. Правда вот «в прошлой жизни» у нас этим занялись как-то через одно заднее неприличное место, но у меня теперь появился шанс «все исправить». Появился бы, если бы я хотя бы примерно представлял, как эти самые транзисторы делаются — но обломись, я знал лишь то, что транзисторы бывают кремниевые, германиевые и из арсенида галлия. И я даже знал, что кремний из песка получают — но, к сожалению, на этом мои знания заканчивались. И я даже не представлял, кто в Союзе вообще такими разработками занимался — а то бы я этим разработчикам… квартиры без очереди предоставил, что ли? Так они и без квартир ведь что-то делали, квартиры тут могут не сработать. Да и в любом случае я не знал, кому их пообещать можно, так что «оставь надежды, всяк».

Да и если транзисторы в стране Советов появятся, что я могу с ними сделать? Я ведь не знал, как цифровые машины изнутри сделаны. То есть общие принципы представлял… очень примерно, но вот в детали никогда в жизни не вдавался за ненадобностью, так что и в этом поле мне пахать просто нечем. Да и незачем, все равно других людей, которые знают, как сделать правильно, в стране хватает. И если уже этим людям потребуется помощь, то я, конечно же, им помогу… чем смогу, проблема была лишь в том, что я даже примерно не представлял, в чем моя помощь может заключаться. Просто потому, что я не знал, что им может потребоваться — зато я знал кое-что другое. Ну как знал… знал, точно знал что я хочу получить. А вот кто именно мне желаемое получить поможет….

Перед самым Новым годом кое-что из «желаемого» я все же получил: рабочие мебельной фабрики в Сомово все же успели сделать мебель, которую я у них заказал. Пока не всю, мне прислали только комод (небольшой), маленький обеденный стол и четыре стула. И большую кровать, которую я специально для бабы Насти заказал. То есть сначала они мне прислали счет за выполненную работу, и на нем написали, что «если вам покажется очень дорого, то вы можете от заказа отказаться», однако я отказываться не стал. Да, было дорого, по нынешним временам просто безумно дорого, но у меня-то денежки были, а тратить их мне практически не приходилось. То есть еду родители обеспечивали (в дополнение к огороду, который вообще продукты давал «бесплатно»), для одежды я только за ткань деньги Надюхе отдавал, бензин и обслуживание машины мне КБО оплачивал. А давно ожидаемой мною денежной реформы так и не случилось, так что у меня даже от Сталинской премии почти все деньги в неприкосновенности остались — ведь все, что я тратил из нее «на общественные нужды», общественность мне всегда возвращала, причем даже с процентами (если за таковые считать положенную мне в десятке артелей зарплату). Так что почему бы и не потратить несколько тысяч на приличную мебель?

Честно говоря, меня в ней больше всего порадовало даже не то, что они ее для меня сделали, а то, что они в своей записке приписали «эти изделия мы собираемся теперь делать в больших количествах и всего через год цена на них упадет раза в три». Ладно, если на самом деле упадет, я и Маринке, и Надюхе такую же куплю. А кое-какие предметы и деду Митяю наверняка по душе придутся. Но пока…

Пока у меня появились новые желания — и требовалось срочно найти тех, кто их исполнит. Причем, желательно, побыстрее, потому что в газетах появились заметки, которые мне очень не понравились…

Глава 3

В новом тысяча девятьсот пятидесятом году Маринке пришлось туговато: хотя завод официально считался моторным, а турбины у него шли вообще «вне плана», именно турбин от нее страна требовала все больше и больше. Именно таких, слабеньких да паршивеньких — но как раз такие и оказались самыми востребованными. Потому что такая турбина делала электричества достаточно, чтобы обеспечить энергией простенькую газоочистительную установку, которая выделяла чистый метан из того, что пёрло из биореакторов. А ворсменкие котлостроители как раз под такую турбину давно уже наладились очень качественные котлы делать, как раз газовые — но котел пара достаточно вырабатывал для вращения турбины только когда в топку ему уже очищенный метан и поступал. И турбины, и котлы уже давно были не такими, какие при пуске трех ворсменских заводов производились: теперь турбину вращал пар под триста градусов с давлением в сто двадцать атмосфер и вся установка из кубометра метана извлекала чуть меньше трех киловатт-часов, то есть по сравнению с первой моделью стала вдвое экономичнее. И сжигала в топке за час всего чуть больше сорока кубов метана, а газоочиститель с пятидесятикиловаттным мотором за тот же час выдавал очищенного метана в двадцать раз больше.

А как раз биореакторов (в основном, конечно, мезофильных, попроще) в деревнях по всей стране ставилось очень много, их чуть ли не в каждой деревне старались соорудить. Пока не получалось, так как очень трудно стало нужный цемент найти, но народ старался, и на Маринку (как на «единственного изготовителя» этих турбин) руководство давило со всех сторон. Не все руководство, Зинаида Михайловна, например, категорически была против любого подобного давления и со стороны КБО ее прикрывала как могла, но она-то считалась лишь «административным начальником», а на Маринку давили в основном по партийной линии. Тоже не все, Сергею Яковлевичу хватило лишь однажды на эту тему со старой бухгалтершей схватиться и больше он на эту тему вообще не возникал, но вот другие, причем совершенно «посторонние» первые секретари постоянно слали Маринке угрожающие телеграммы и даже жаловались на нее в ЦК, обвиняя чуть ли не антисоветской деятельности.