Леди, охранник и кусочек ткани (СИ) - Началова Екатерина - Страница 50

— Почему ты молчишь? — шептала Ровена. — Оправдывайся! Оправдывайся же... Говори же, что... Что-то... Вымаливай прощение! НУ! Ты боишься? Ты трусишь? Трусишь?

Горячие губы продолжали зацеловывать шею, щеки, глаза, губы, мешая сосредоточиться, не позволяя качественно сердиться и расстраиваться. Бедра притискивали бедра. Силы таяли.

— ...скажи, что виноват. Я же не должна говорить за тебя... — голос Ровены слабел. — Скажи хоть что-нибудь... Что у тебя не было возможности... Что ты не имел права... Арсиний! Арс... Ну же... Арс...

Она уже гладила его по голове, пропустив момент, когда он разжал руки. Коготь Дракона разорвал крепко зашнурованный корсет. Арс оторвался на секунду. Расширенные зрачки лихорадочно зияли.

— Плевать на титулы. Ты выбрала меня не за титул. Я тебя — тоже. Ты очень красивая. Платье... тоже. Давай его снимем... Веночка, я соскучился. Очень.

Эпилог о том, что все происходит не просто так

Эпилог о том, что все происходит не просто так

После десятков дней бесконечных диалогов, Эльзас заявил, что примет историю баронессы как правдивую — при условии, что баронесса Ровена подтвердит отсутствие брачных обязательств с Фадией. Эльзасцы предложили доказать это новым браком, даже галантно предложили претендента со своей стороны. Первым предложение прочитал глава дипломатического кабинета — барон Тиреннис.

Как следует все обдумав, барон не стал извещать дочь или жену, а немедленно послал письмо на границу, где служил Арсиний. В письме Тиреннис кратко обозначил суть предложения Эльзаса, выразил свое сожаление по поводу сложных обстоятельств и... больше ничего не добавил. Отметил только, что претендент Эльзаса высокороден, молод и хорош собой. Последние два пункта Тиреннис честно выдумал.

Расчет оказался верен. Прочитав письмо, лорд Арсиний стартовал к барону с того же места, где стоял, по пути неаккуратно сшибив несколько должностных лиц. Кулаком успокоив преградившего дорогу дежурного, раскаленный докрасна Арс ворвался в кабинет к барону Тиреннису и не выпускал его до тех пор, пока барон не подписал согласие на помолвку между Арсом и Ровеной. Барон сопротивлялся не изо всех сил. Затем Арсиний устно передал пожелание молодому и высокородному эльзасцу прогуляться в задней — особо глубокой — части пещер Фадии и удовлетворенно отправился в заслуженную тюрьму за самоволку.

Не менее довольный барон Тиреннис передал в дипломатическое посольство Эльзаса заверенные бумаги о помолвке дочери. Договор с лисагорским лордом послужил достаточным доказательством отсутствия брачных связей с Фадией. После Тиреннис отписал родным.

Ровена зацеловала письмо, сорвала голос от счастья и вылетела в часть к Арсинию, не выбирая платья.

Несколько дней спустя почтенная баронесса Агриппина узнала от печальной Дездроны, что будущего зятя любимой внучки держат в заточении, вменяя длинный список преступлений вплоть до дезертирства. Возмутившись до глубины души, бабушка Ровены нарушила собственный несменный график, пропустив традиционный обед с двоюродным братом покойной сестры покойного мужа, и срочно направилась в столицу. Баронесса держала курс на особый отдел. В столице она застала и взяла в заложники непосредственного начальника Арсиния. Через несколько часов старая леди вышла с победой: оказалось, что в силу возраста и опыта баронесса поддерживала отношения с самыми страшными должностными лицами страны. С Арсиния поспешно сняли обвинения, и даже взяли на заметку как многообещающего кандидата для продвижения по службе, но для острастки оставили в камере на месяц.

Ровена навещала его каждый день, нежно приговаривая, что он самый лучший, а все остальные — дураки и падлы. Арс не спорил, ревниво кутал эффектную Ровену в плащ и почтительно передавал привет бабушке.

Переговоры с Эльзасом состоялись. Свидетельства Ровены и Арсиния инициировали принятие Пакта о Категорическом Неиспользовании Хаоса. Присоединившиеся к Пакту страны неожиданно образовали Альянс. Фадия осталась в меньшинстве. В рамках Альянса к лету столетнюю войну между Эльзасом и Лисагором завершили подписанием мира.

В тот день вокруг поместья Пикирующих все цвело. Деревья только-только покрылись густой ярко-салатовой зеленью, которую украшали белые и розовые пятна душистых цветов. Ровена с леди Дездроной прогуливались по горе. Мама собирала цветы, а Ровена влюбленно зачитывала письмо Арсиния, периодически рассеянно спотыкаясь о мягкие кочки.

— ...Арс пишет, что его повысили. Вернется... Эх, через месяц. Его пока не отпускают. Думаю полететь к нему завтра, а он не хочет. Говорит, там бродит слишком много всяких вояк, готовых украсть у него невесту. Такой смешной! Я говорю, что мне нужен только он, а он все равно волнуется...

Слушая дочь, Дездрона тихо и задумчиво улыбалась. Птицы посвистывали громче при их приближении.

— Ты еще слышишь их?

Пояснений Ровене не требовалось — она сразу поняла, что мама говорит о соловьях. Выдохнув, она кивнула, вспоминая лицо Арса, глаза, губы, руки, поцелуи... Заулыбалась.

— Каждый раз, когда вижу... У тебя с папой так же?

— Не как в юности, но да — я все еще слышу.

Несколько минут они шли молча.

— Мама моей мамы говорила, что все это не просто так, — собрав букет из пахучих полевых цветов, Дездрона поднесла его к носу, вдохнула аромат. — Что наше свойство слышать соловьев ведет нас к чему-то... Точнее к кому-то. Порядок создает...

Ровена слушала.

— ...конечно, мы не знаем его замысла. Но, может быть он создает того или ту, кто слишком важен, кто все изменит; ведет к Дракону, который должен родиться в итоге...

Слабо улыбнувшись, Дездрона по-матерински заботливо поправила прядь волос дочери.

— Не знаю... — Ровена дернула плечами почему-то вспоминая трескающийся лед в глазах кровавого убийцы, встретившегося в лесу Фадии. — Может быть.

Она тряхнула головой, выбрасывая страшные воспоминания.

— Я пока не готова к детям. Мы с Арсом поживем для себя, построим дом... Может лет через сто... — она пожала плечами.

Не настаивая, Дездрона посмотрела вперед.

— Поколения женщин по нашей линии слышат соловьев, Вена... Не думаю, что это лишь прихоть Порядка. Я вижу в этом великий путь. Верю, что впереди — свет.

«Свет?»

Щурясь, Ровена посмотрела на солнце.

— Забавно... Я давно придумала имя для девочки. Если она будет... Я назову ее «самая яркая».

— Кларисса?

— Кларисса.