Страшные истории для бессонной ночи (сборник) - Вдовин Андрей - Страница 15

— Ай! — послышался недовольный вскрик девушки. В рыжих волосах застрял репей, а сама она тащила старенький велосипед, увязающий в раскисшей после ливня земле. Лондонские дамы посмеялись бы, завидев девушку в таком расхристанном виде.

— Кто вы? — нахмурившись, спросил Генри.

— А вы кто? — вопросом на вопрос ответила девушка и прищурилась. На ее носу и щеках была россыпь задорных веснушек.

— Я Генри Блейк, гость миссис Монтгомери. А вот вы явно не живете здесь, юная леди.

— Гость? Смотрю, вы не из пугливых… — задумчиво произнесла она, высвобождая колючки из пышной шевелюры.

— Что вы имеете в виду? — Генри совсем не понравились ее слова.

— Вы не первый, кто приезжает сюда. Сначала все хорошо, но потом… — Девушка понизила голос и оглянулась.

— Что потом? — поежился Генри. Воспоминания ужасной ночи тотчас всплыли в памяти.

— Говорят, в доме водятся призраки. Но страшнее всего один — дух женщины, заточенной в этих стенах… Вроде бы ее кличут черной плакальщицей.

Сердце Генри пропустило удар. Не может быть! Это место проклято! Но несмотря на сотни роившихся в голове мыслей, он не произнес ни слова. Паника сжала его горло в крепкие тиски, и он то открывал, то закрывал рот, словно рыба, выброшенная на берег.

Внезапно девушка громко расхохоталась. Она смеялась до колик в животе и слез, блестевших в ее ореховых глазах.

— Поверили, да? Я вас разыграла! Видели бы вы свое лицо! — Она попыталась изобразить мимику Генри, и у нее это хорошо получилось.

— Весьма глупая шутка, юная леди! — в сердцах ответил мужчина и развернулся.

— Ну простите, не сдержалась. Меня, кстати, зовут Энни. Вы просто не представляете, какая здесь скукота. А про Стэнхоуп только ленивый не слышал. Якобы здесь водятся призраки. Но знаете что? — Девушка обошла его, а затем остановилась, опершись о велосипед. — Это все чушь и враки! Нет здесь никаких призраков, только чокнутая старуха Монтгомери с ее бреднями.

Сказав последние слова, она ойкнула и прикрыла рот рукой. Генри ведь представился гостем той самой «чокнутой старухи» и мог передать ей нелестные высказывания.

Мужчина осуждающе посмотрел на девушку и покачал головой. Юная и взбалмошная. Но, как ни странно, слова Энни успокоили его.

— А что это у вас? — Девушка увидела в руках лист и вытянула шею, пытаясь разглядеть. — Как красиво! Вы художник? Зачем приехали? А меня нарисуете?

Вопросы сыпались как из рога изобилия, и у Генри разболелась голова. Он не привык к такому назойливому вниманию.

— Да, художник. Приехал по просьбе миссис Монтгомери. Нет, не могу вас нарисовать, — отчеканил он на каждый вопрос.

С одной стороны, ему хотелось поговорить с кем-то еще, кроме обитателей поместья, но с другой — девушка сильно досаждала. Генри показалось, что ей даже не нужны ответы: Энни болтала без умолку, не давая вставить ни слова. Так мистер Блейк узнал, что она дочь пекаря и частенько срезает путь до мельницы через поместье Стэнхоуп. Что ей девятнадцать лет и она до жути хочет покинуть крошечный Уитфилд, чтобы посмотреть мир, в особенности китов. В ореховых глазах девушки сиял чистый огонь — она была слишком юна и хотела многого от жизни. В какой-то момент Генри поймал себя на мысли, что этот разговор ему в радость.

— Ой, мне пора! — вдруг встрепенулась Энни и, ловко подобрав юбку, взгромоздилась на велосипед. — Еще увидимся, мистер Блейк!

— Увидимся, Энни… — тихо проговорил он, глядя вслед удаляющейся фигуре. Ее радостные возгласы еще долго стояли у него в ушах, перебивая неприятный осадок от ночного кошмара.

Мужчина не заметил, как из его рук выскользнул лист с набросками. Легкий ветерок подхватил его и, играя, уносил все дальше по дорожке. Погоня продолжалась добрую дюжину шагов. Чертыхаясь, Генри все же удалось поднять злосчастный лист.

— Да что же это такое?! — удивился Генри Блейк, глядя на темное пятно на рисунке.

Он принялся тереть его клячкой, но оно никак не хотело убираться. Грязь? Может быть. Жаль, такой набросок загублен! И что самое странное — пятно было необычной, вытянутой формы и располагалось точно в оконном проеме второго этажа.

Генри невольно поднял взгляд на дом и тяжело сглотнул. Он мучительно всматривался в темнеющее окно. Гаргульи скалились, словно насмехались над его трусостью.

«Это все буйная фантазия, ничего там нет», — с легкостью убедил себя Генри.

Приосанившись, он направился в дом, уже не видя, как занавеска на втором этаже колыхнулась. За ней показались неясный, мутный силуэт и отпечаток ладони на пыльном стекле, который тотчас исчез.

Следующие несколько дней пролетели незаметно: Генри самозабвенно делал наброски будущей картины, соединяя на полотне всю семью миссис Монтгомери. Старухе стало чуточку лучше, и она даже появлялась в гостиной, подолгу наблюдая за кипевшей работой и одобрительно кивая.

Несомненной радостью для мистера Блейка стали встречи с Энни. Она была странной, но ему до одури хотелось говорить с ней вновь и вновь. Все же общество старухи и молчаливой прислуги не способствовали вдохновению, а Энни лучилась неиссякаемой радостью и детским восторгом. Они болтали обо всем на свете, как старинные друзья. Но робкие попытки Генри приблизиться к ней меньше чем на фут тут же пресекались.

— А вы бы хотели покинуть Уитфилд? — как-то раз, набравшись смелости, пылко спросил Генри.

— Покинуть? Какая разница, чего я желаю. Мое место здесь, мистер Блейк, — грустно отозвалась девушка. И они больше не возвращались к этому разговору.

Радостные дни сменялись кошмарными ночами. С наступлением сумерек Генри приходилось туго. Дом однозначно жил своей жизнью: полы скрипели, под обоями за стеной что-то шуршало, а в дымоходе порой слышался заунывный вой ветра, от которого шли мурашки. Из-за всего этого Генри одолевали странные сны.

Он видел дверь, но никак не мог дойти до нее. Мужчина бежал со всех ног, но она не приближалась. Лишь однажды он смог заглянуть в замочную скважину, но не запомнил ни единой детали. Пытаясь избавиться от мучительных видений, Генри из раза в раз рисовал треклятую дверь. К его облегчению, такой двери в доме не нашлось, а значит, это было всего лишь наваждение. С восходом солнца все проходило. Свет разгонял тьму и неприятные воспоминания.

Спустя неделю пребывания в старом доме Генри катастрофически устал от запаха сырости и пыли. Даже настежь открытые окна не могли перебить назойливый запах. Голова раскалывалась, а работа стопорилась. Сквозь развевающиеся занавески мужчина глядел на улицу, которая манила его своей свежестью и прохладой. Решено!

Генри схватил чемоданчик с красками и кистями, аккуратно снял картину с холста и вынес мольберт на улицу, как раз под окна гостиной. Каменная дорожка была здесь не такой заросшей, а дом удачно прикрывал от ярких солнечных лучей, отбрасывая тень. Идеальное место для работы.

Не прошло и нескольких минут, как Генри, подхваченный вдохновением, творил не покладая кисти. Мазок за мазком на холсте появлялись черты незнакомых ему людей. Серьезный взгляд мистера Монтгомери был передан безупречно, хоть Генри и никогда не видел его.

Рука порхала, вырисовывая все больше деталей. Генри не помнил, когда вообще в последний раз так самозабвенно писал. Без преувеличения, это была одна из лучших его работ.

— А у вас неплохо получается, мистер Блейк!

Голос за спиной заставил Генри вздрогнуть от неожиданности, отчего он чуть не поставил жирную кляксу.

— Энни! — в его голосе прозвучали досада и радость.

— Я не помешала? — Как и всегда, она катила велосипед перед собой. — У вас лицо злое, словно убить меня готовы.

Девушка говорила все, что приходило в голову, отчего ее слова вызывали невольную улыбку. Легкое раздражение мистера Блейка как рукой сняло. Разве он не хотел снова увидеть ее?