Очаровательная негодница - Сэндс Линси - Страница 17

– Да, я иду, – ответила Мюри и, подобрав юбки, поспешила за подругой.

– Что ты ей наговорил? – накинулся Осгуд на кузена, как только остальные отошли подальше.

– Не понимаю, о чем ты, – буркнул Балан.

Он сам не знал, каким образом все испортил. Балан хотел сказать, что не понимает женщин, что они кажутся ему более эмоциональными, более сложными, чем простые, рассудительные мужчины, к общению с которыми он привык. Но, очевидно, Балан неудачно выразил свою мысль. По мнению Мюри, он намекал на то, что женщины примитивны и глупы. Как бы то ни было, но Балану не хотелось пересказывать Осгуду разговор с Мюри.

– Неужели ты ее обидел неловким словом? – не унимался Осгуд. – Она была явно расстроена и не могла дождаться, когда наконец эта злосчастная прогулка закончится.

– Может быть, Мюри просто заметила, что погода портится, – предположил Балан.

Его беспокоила сейчас только одна мысль: захочет ли она спокойно выслушать его оправдания? Балан готов был поклясться ей, что и не думал оскорблять или принижать женщин. Более того, Балан любил их.

– Я знал, что ты потерпишь крах, как только дело дойдет до разговора один на один, – с отчаяньем в голосе пробормотал Осгуд. – Остается надеяться на чудо. То, что она видела тебя во сне, возможно, поможет Мюри забыть об этом недоразумении.

Балан не ответил. Он и сам на это надеялся.

– Сегодня вечером после праздника будут танцы.

Балан рассеянно кивнул. Он совсем забыл, что сегодня день святой Агнессы, хотя все произошедшее накануне было связано именно с ним. Однако после неудачного разговора с Мюри у него все вылетело из головы.

– Может быть, нам стоит порепетировать, пока не настал вечер? – задумчиво произнес Осгуд.

– Что порепетировать, танцы? – встревожился Балан.

– Да. Помнишь, чему нас учили, когда мы были еще оруженосцами? Несмотря на все старания леди Стратклифф научить тебя изящно двигаться под музыку, у тебя это плохо получалось. С тех пор я ни разу не видел, чтобы ты танцевал.

Балан действительно с тех пор даже не пытался танцевать. У него не было никаких способностей к этому занятию. Он не любил светских развлечений и поэтому не приобрел соответствующих навыков.

– Пойдем разучим несколько танцевальных движений, – предложил Осгуд.

– Нет. У меня есть дела поважнее, – раздраженно сказал Балан.

– Нет ничего важнее, чем заполучить леди Мюри в жены, – заявил кузен. – Если только, конечно, ты не хочешь жениться на леди Бриджиде. Возможно, ты воспылал к ней нежными чувствами?

Балан вздохнул:

– Ну хорошо, пойдем.

Глава 5

– Балан, прошу тебя, перестань наступать мне на пальцы, – процедил Осгуд сквозь стиснутые зубы.

– Терпи, это была твоя дурацкая затея, – буркнул Балан, выпуская руку кузена, которую до этого с явным отвращением держал в своей.

Балан всегда считал танцы бесполезной тратой времени. Почему женщины обожали это глупое занятие и требовали от мужчин того же, было выше его понимания. Он был уверен, что мужчины никогда не стали бы танцевать по доброй воле, если бы женщины не настаивали на этом. И поскольку Балан с отвращением относился к танцам, ему было трудно сосредоточиться на сложных движениях. Его мысли блуждали, и он быстро переключался на более интересные предметы. Все это приводило к тому, что Балан сбивался с ритма и в конце концов наступал на ноги Осгуду.

– Ты должен хотя бы раз потанцевать сегодня вечером с Мюри, не отдавив ей ноги, если хочешь произвести на нее благоприятное впечатление, – настаивал Осгуд. – Это особенно важно после того, как ты умудрился оскорбить ее на прогулке.

Балан нахмурился, признавая, что кузен прав. Он сам не понимал, каким образом испортил отношения с леди Мюри. Чувство вины заставило его согласиться на предложение Осгуда. И вот уже битый час Балан пыхтел, стараясь разучить хотя бы пару танцев. Он чувствовал себя полным идиотом, танцуя с мужчиной, и давно уже прекратил бы это безобразие, если бы не новость, которую узнал пронырливый паж Осгуда, подслушав разговор Малкулинуса с Лаудой.

Злокозненная парочка, конечно, была весьма расстроена слухами о том, что Мюри приснился не Малкулинус, а Балан. Малкулинус никак не мог взять в толк, каким образом это произошло. Однако Лауда заставила его признаться, что, хотя он и помнил, как зашел в комнату Мюри, в его памяти не сохранилось воспоминаний о поцелуях и других нежностях. Малкулинус ничего не мог сказать о том, как добрался до своей комнаты. Он помнил лишь, как подошел к кровати Мюри, а потом был провал… Проснулся лорд Олдос утром в своей постели с жуткой головной болью и тремя шишками на затылке.

Выслушав брата, Лауда постепенно восстановила картину произошедшего. По ее мнению, Балан каким-то образом разнюхал об их плане, воспользовался им, сильным ударом уложил Малкулинуса и разбудил Мюри. Олдосы и мысли не допускали, что будить Мюри вовсе не входило в намерения Балана.

Как он и предполагал, эта парочка интриганов, видя, что их план потерпел крах, придумала способ разоблачить соперника и унизить его в глазах Мюри. Лауда собиралась заявить, что видела, как лорд Гейнор входил ночью в одну из комнат замка, но якобы не поняла, что это была спальня Мюри, пока не заметила, как королевская крестница выходит из нее сегодня утром. Иначе Лауда наверняка вызвала бы охрану ночью.

Но и этот замысел Олдосов был разрушен, когда Мюри твердо заявила, что никого не видела сегодня ночью во сне.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.