Барин из провинции (СИ) - Иванов Дмитрий - Страница 38

И вот вроде всё неплохо продумано… Но встает вопрос: кто присмотрит за домом? В этом смысле удобно было бы оставить Стёпу. Вроде и не бестолков, и воспитан, но после его простодушных рассказов о пьяных подвигах, да имея в виду возможных гостей-гусар — сослуживцев его родственника, уже не очень хочется.

— Нам бы кухарку нанять да служанку какую — а то ты, барин, жизнью наслаждаешься, а я вкалываю! — оказывается, Тимоха уже давно что-то недовольно бормочет, пока я пребываю в раздумьях о будущем.

— Я что, виноват, что ты в крепостного попал? Хочешь — вольную дам, и езжай куда хочешь! — ещё раз великодушно предлагаю я.

— Я узнавал, кухарка рубля полтора нормальная, а служанка… рубль или чуть больше. С проживанием и питанием. Выделить им комнату на втором этаже…

— Там Степа! — мрачно напоминаю я.

— Да знаю, но он тюня, приставать не станет. Наоборот, и за ним пригляд будет, — рассуждает ара, не обращая никакого внимания на слово «вольная».

— Чё, поди уже и кандидатуры есть? — подозрительно смотрю на хитреца.

Чай, не первый день вместе, и такие закидоны товарища по попаданству я просчитываю на раз-два. Не Рентген у меня фамилия, но всё ж…

Ответить он не успел — в комнату ворвался сам Степа, и вид у него был радостный.

— Там наши друзья пришли! Я им адрес сказал. Мой кузен — поручик, и с ним два корнета: Славский и Зинько. С дамами! Я их со второго этажа увидел. Надо бы открыть!

— Не было забот — купила баба порося… — переглянулись мы с Тимохой.

Глава 23

Глава 23

Разумеется, я мог отказаться. Мог бы сказать — мол, не время, не место, гости мне ни к чему, не в расположении сегодня… Но магическое слово «дамы» сработало безотказно. Любопытство взыграло, а здравый смысл, как водится, отступил на задний план.

Признаюсь, излишнего внимания и назойливости со стороны гостей я не ожидал — гусары, отпраздновав коронацию, вскоре уедут, и хлопот мне не доставят. А пока… что ж, полезные знакомства — дело не последнее. Кто знает, вдруг гусары помогут мне влиться в здешнее высшее общество.

— Барон Мишин приглашает в своё имение. Соберутся только свои. Ещё пара гардемаринов будет — земляки мои, на днях мичманами станут. Познакомлю. Будут и дамы… Конкурсы, цыгане, песни. Ты, к слову, пострелять хотел — как раз возможность будет, — уговаривал меня родственник Стёпы, поручик Брагин. Или, как он сам себя просил называть, Вольдемар.

— Стопудов берут тебя как диковинку, — буркнул Тимоха, запрягая карету. — Провинциал, стихоплёт, печатался, да ещё и стихи на военную тему. Заместо циркового медведя развлекать гостей будешь.

Выдвигаемся в моей карете. Нас шестеро: трое военных, две дамы и я. Стёпа с нами ехать отказался, сославшись на неотложную подготовку к завтрашнему заседанию кафедры. Хочет сразу произвести впечатление. Ну и пусть. Мне только лучше — карета остаётся при мне, не надо лихачей нанимать, да и Тимоху на хозяйстве оставлять незачем.

Сказать по правде, кто из них худший сторож — не знаю: тюфяк Стёпа или трусливый… ну, ладно, осторожный Тимоха. Оба, как говорится, не орлы. Может, и впрямь стоит нанять кухарку да служанку?

Шестеро человек в карете легко разместятся. Правда, двум дамам придется немного потесниться с кем-то из нас. Кучер мой, разумеется, тоже при деле — куда ж без него.

— А то я не понял, — отвечаю Тимохе, наблюдая, как одна из барышень — Ольга бросает на меня заинтересованные взгляды. — Ты только заметь: ни Петру Славскому, ни Володе Зинько руки она не подала. А это, между прочим, знак. Свободна, стало быть. Есть шанец.

— Шанец на дуэль угодить? — скривился Тимоха. — Глянь, как твой корнет с пистолями на неё смотрит. Но дело твоё. Только ты, барин, перед дуэлью вольную-то мне подпиши… Я в твои таланты верю слабо.

Пётр — молодой корнет, который обещался мне рассказать про оружие, смотрел на даму и правда восторженно. Да и было на что. Ольга — статная красавица моего роста с настоящей длинной русской косой. Дочь мелкого чиновника, а значит, не дворянка, и для приятного времяпровождения на природе подходит как нельзя лучше. Вторая дама Мари — тоже незнатна, и в теории можно подкатить и к ней, но на мой вкус девица излишне носата. Хотя, гляжу, Ара вроде заглядывается. Ха!

Мой безусый и молодой соперник выглядит как настоящий франт. На нём парадный мундир: короткий доломан с шнуровкой, меховой ментик (то бишь куртка), которая сверкает так, что аж в глазах рябит от пуговиц и шнурков, блестящий кивер с кокардой. Сабля, шпоры — всё как положено. Гляжу и дивлюсь: как ему в плюс двадцать в таком одеянии не жарко?

Я, впрочем, тоже не в лаптях. Надел лучший сюртук из светлого льна, серую рубашку с вышивкой, шейный платок, плотные брюки, мягкие сапоги. Вместо цилиндра — соломенная шляпа, купленная по дороге. Думаю, конкуренцию выдерживаю.

Время к вечеру, но ничего — как раз в разгар попойки приедем. Имение Мишина находится недалеко от Москвы. В будущем, уверен, точно окажется в черте города.

В карете надеялся устроиться между двумя дамами, но не вышло. Те сели напротив друг друга, посередине. Правда, Ольга оказалась рядом со мной и с Петром, и при каждом ухабе её бедро, скрытое под платьем, прижималось ко мне, заставляя Лёшкину кровь бурлить. Пётр, судя по довольной физиономии, тоже был не против таких волнующих касаний, и дуэлью мне пока не грозит.

«Да что я слушаю крепостного?», — мелькает мысль, но я её отгоняю. Тем не менее, веду себя с Олей сдержанно, без панибратства и пылких комплиментов, в коих, например, Петька большой мастер.

Впрочем, его комплименты явно заучены и выпаливаются моментально. Будто зазубрил, что надо говорить на экзамене и, пока не забыл, быстро сообщает это экзаменатору.

Моя некоторая сдержанность — та самая, о которой Пушкин либо уже написал, либо вот-вот напишет: «Чем меньше женщину мы любим…» — как ни странно, оборачивается мне на пользу. И вот уже Ольга улыбается и заводит со мной беседу. А затем и вовсе переходит на французский, наверное, желая продемонстрировать своё неплохое образование — и, надо признать, делает это весьма недурно.

— А вы, Алексей, имеете ли даму сердца? — мурлычет она, склоняясь ближе.

— А вот у нас на учениях… — безуспешно пытается перетянуть одеяло внимания барышни на себя Петя.

Напротив нас два Владимира развлекают носатую девицу, и их смех иногда заглушает и придаёт интимности нашей с Ольгой беседе.

— Имею, — отвечаю сухо. — И даже намерен просить руки. Но союз наш вряд ли возможен — я не богат и не знатен.

Слышен облегченный вздох Пётра. Ольга это замечает, но, лишь ласково улыбнувшись корнету, наклоняется ко мне ещё ближе и продолжает свои расспросы. Я ей, видно, по душе: дворянин, без строгих родителей, с доходом — пусть и не сказочным. Развести мальчика на подарки хочет? Хотя барышни бывают разными. Некоторые умеют не только принимать комплименты, но и одаривать — вниманием, беседой… а там, глядишь, и чем-то большим.

— Эй, мерзавец! Не дрова везёшь! — кричит поручик сквозь перегородку Тимохе. — Притормози у поворота, нам надо.

Карета останавливается. Господа и дамы нуждаются, так сказать, в коротком отдыхе. Хотя путь недалёк, но в дороге, как известно, всякое случается. Чую, дамам, с их пышными юбками, придётся непросто.

— Сила Сандунов с супругой Елизаветой ещё лет пятнадцать назад открыли свои бани, — между тем рассказывает мне добродушный Владимир Зинько, сосед по лавке и собеседник носатой Мари. — Сам бываю. За полтинник — пар так дадут, что потом три дня кости ломить будет. Самовар поднесут, спину помнут…

Сила — это имя такое, а не физическая величина. Слушаю с интересом. Я вот голову ломал — удобно ли будет человеку моего статуса в эти бани наведаться или нет? Оказывается, и офицеры туда захаживают и наш брат литератор не брезгует.

— Трогай! — кричу Тимохе, когда все опять уселись по своим местам.